— Я уже слышала эту историю, лучше мы с Холли поиграем в джин. Насколько я помню, за ней должок, — настаивала на своем Трейси.
Это была дежурная шутка. Однажды вечером, во время рождественских каникул, Холли обчистила Трейси, выиграв у нее все подаренные на день рождения деньги, после чего запихнула двести баксов в лифчик и удалилась. Трейси была в ярости. Весь следующий день она названивала Холли, настаивая на возможности отыграться. Холли вежливо ее выслушала, а затем с невозмутимым видом проследовала в магазин и приобрела пиджак из натуральной кожи и к нему сумочку с бахромой. Трейси выводил из себя вид Холли в этом пиджаке. Она не могла удержаться, чтобы не сказать: «Ну ты и сволочь! Это мой пиджак!»
— Полагаю, это означает, что мне тоже придется остаться, — надулась Оливия.
— Именно так, — с подчеркнутой вежливостью ответила Кэмми, — со своими верными подругами.
— Минутку, — перебил их Ленни. — В этом нет никакой необходимости... Оливия, тебе незачем оставаться, поезжай с Мишелем.
Но ситуация и в самом деле была взрывоопасной. Капитан уже понял, что поместить Мишеля в одну лодку с Оливией и Кэмми было все равно что бросить в воду карбид кальция.
— Ничего страшного, — откликнулась Оливия.
Видимо, такова была расплата за невинное развлечение — наблюдать за тем, как красотка Кэмми уезжает с красавцем Мишелем. И все же ей не удалось подавить раздражение. Оливия была самовлюбленной особой, а самовлюбленные женщины нередко, хотя и непреднамеренно, становятся источником неприятностей. Очень часто они причиняют больше вреда, чем сами осознают это. Шалость с Мишелем не просто развеяла скуку. Для нее это было очень важно. Будучи молодой женой, Оливия располагала в Европе определенной свободой. Но теперь она утратила защиту аристократического имени и статуса Франко. Канат, на котором Оливия балансировала всю жизнь, провис, и она, не будучи ни молодой, ни пожилой, вдруг ощутила всю шаткость своего положения. Для такой женщины, как Оливия, процесс старения был бы мучителен в любом случае. Но смерть Франко подкосила ее, превратив в актрису без сцены. Внешность всегда была достоянием Оливии. Она ничего не умела делать. Да от нее этого никогда и не требовалось. Эту женщину мало что интересовало, не считая ее самой. Отныне каждый прожитый год будет гораздо больше, чем простое вычитание. Это станет настоящей ампутацией. Жажда Оливии привлекать мужчин была непомерной. А теперь она обречена тасовать липкие карты и с тоской наблюдать за тем, как Ленни поглаживает свою запеченную на солнце лысину. А ей так хотелось поехать в этот бар! Там наверняка будет кто-нибудь интересный. Да ладно, будут еще и другие бары. Все равно Мишель не осмелится даже прикоснуться к Кэмми. Иначе Трейси съест его живьем.
Утешало то, что она все-таки переплюнула девчонку вдвое моложе себя, да к тому же гораздо красивее, чем она сама когда-либо была.
Оливия понимала, что было бы невежливо с ее стороны сразу уединиться, закрывшись в каюте. Необходимо выждать. Сколько? Пятнадцать минут? Или целых полчаса? Оливия опять украдкой взглянула на Мишеля и Кэмми, упорно хранящих мрачное молчание. Мишель шагнул в шлюпку и подал руку Кэмми, уже успевшей переодеться в сарафанчик, который был не длиннее мужской рубашки. Они оба выглядели так, будто собрались сдавать кровь. Подняв глаза, Оливия встретилась взглядом с Холли, которая с невозмутимым видом наблюдала за ней, читая по ее лицу все потаенные мысли. В присутствии Холли Оливия всегда чувствовала себя так, словно только что нарушила правила дорожного движения и пытается убедить полицейского отпустить ее.
Все четверо оставшихся на «Опусе» расположились на стульях и скамьях салона. Ленни приготовил кашицу из антибиотика и пищевой соды и приложил ее к опухшему бедру Холли. Затем он весьма искусно (по мнению Холли) промыл и туго забинтовал рану на ее голени и с помощью липучек прикрепил сверху пакет со льдом.
«Господи, — думала Оливия, — полцарства за книгу». Она поинтересовалась, нельзя ли ей спуститься в каюту Ленни и порыться в его библиотеке. Капитан рассеянно кивнул. Сообщив остальным, что она через минуту вернется, Оливия выскользнула из салона. От фотографий Мехерио у нее захватило дух. Интересно, что такая красивая девушка нашла в этом... С другой стороны, она ведь тоже вышла замуж за Франко. Над книжными полками в наклонном положении примостился телевизор, а рядом — сотни DVD в алфавитном порядке с аккуратно наклеенными ярлычками. Все полки были забиты чертовой классикой. Она изучала классику в школе. Роман «Анна Каренина» поистине может отбить всякое желание изменять мужу. Короткие рассказы Грейс Пейли. Биография Линдона Джонсона. Заумные детективы. Оливии был нужен триллер с загадочным убийством. Разочарованная, она нехотя вернулась к своим подругам.
— Теперь я знаю, что тебе нужно, — говорил Ленни, обращаясь к Холли. — Мой фирменный коктейль «Вольнодумец».
— Что в нем? — поинтересовалась Трейси. — И почему он гак называется?
— В нем все, что в настоящий момент можно найти на борту, плюс ананас, — отозвался Ленни. — А называется он так потому, что после первого бокала с любой из вас произойдут ощутимые перемены. Обычно я приберегаю его для пар, отмечающих очередную годовщину. Их нужно пришпоривать.
Все рассмеялись. Оливия вздохнула и решила, что она заслужила три таблетки валиума и длительный освежающий сон. Дело вовсе не в том, что она их не любила. Конечно, она любила их, но по-своему. Однако она уже чувствовала, как ее медленно, но неумолимо обволакивает неизлечимая провинциальность подруг. Обрезанные и подвернутые джинсы с пузырящимися коленями. Пирог с заварным кремом и лоскутные одеяла. Гольф и барахолки. Коврики с надписью «Простите за беспорядок» перед дверью. Скоро она тоже начнет заполнять купоны и вступит в какой-нибудь фан-клуб. Оливия внутренне содрогнулась. В отличие от них она по-прежнему была той же девчонкой, которая двадцать пять лет назад разгуливала по Вестбруку. Она все еще стремилась ко всему, чего эти женщины лишились более двух десятилетий назад. Она любила подруг, но всегда отличалась от них. Кругленькая мускулистая Холли, хотя и была довольно миниатюрной, всегда обладала грацией шотландского пони. И подобно маленькой выносливой лошадке, она и брела по жизни. Фактически это была метафора. Вечно потная Трейси, в три шага преодолевающая школьный двор, никогда не замечала смешков окружающих. Потаскушка Дженис со склеенными тушью ресницами, которые, казалось, можно было взвешивать на напольных весах, отличалась от них разве что своей тупова- тостью.
Когда-то Оливия пописывала для литературного журнала.
Да, она была неформалкой, как и остальные, но при этом много читала и, по собственному мнению, обладала более тонким интеллектом, чем ее подруги. Она выступала в роли идейного вдохновителя всех проделок, и подружки, осуществляя их, были ей благодарны за предоставленную возможность проявить себя, несмотря на то что за этим всегда следовало наказание. Именно Оливия настолько очаровала учителя химии (парнишка, наверное, был не старше Мишеля), что он позволил ей «взглянуть одним глазком» на экзаменационные материалы предыдущего года, потому что родители «стерли бы ее в порошок» за тройку. Он вышел из кабинета (вероятно, чтобы скрыть от нее эрекцию), и Оливия переписала все ответы на внутреннюю сторону левой руки. Холли была права: из Оливии получилась бы прекрасная жена для гангстера, если бы не проблема послушания и нежелание заводить детей. Зато ее подруги были увешаны младенцами, присосавшимися, как пиявки, к их грудям, пока эти самые груди не обвисли и не стали напоминать фотографии из «National Geographic», над которыми они все когда-то потешались и которые внушали им ужас. В Италии Оливия регулярно посещала службу в церкви, но только чтобы развеяться. Она выглядела умопомрачительно в длинной черной шелковой юбке и наброшенной на роскошные плечи шали. Когда от перешептывающихся деревенских женщин в цветастых платьях до ее слуха доносилось слово « l a contessa»
[30]
она еще выше поднимала голову.
