— Отвяжемся на полную, мам,— прокомментировала Кэмми.
— Да уж. Не знаю, под каким номером числится грех обжорства, но я бы сейчас отдала коренной зуб за большущую, хорошо прожаренную отбивную...
— Картофель, запеченный со сметаной и луком...
— Лимонад и гору этих ужасных невыпеченных рулетиков, которые Тед лопает прямо из коробки...
— Я соскучилась за Тедом. Ты не забыла, он и сливочное масло ест. И сливочный сыр, как будто это йогурт.
— Я больше не могу говорить о еде, — пробормотала Трейси. — Это похоже на мягкое порно. — Неожиданно для самих себя они расхохотались. — Кроме того, мне пора к штурвалу. — И тут они скорее услышали, чем увидели, приближающуюся Холли. Топ — шарк, топ — шарк.
— Привет, Холе, — бодро произнесла Трейси. Вчера вечером, изучая перед зеркалом в ванной собственную физиономию, она была шокирована видом своей нижней губы, которая покрылась коркой и распухла. Трейси даже не заметила, когда она лопнула, а затем зарубцевалась. Кроме того, Трейси была поражена, увидев свой нос, который стал похож на сырую отбивную. Если ей не изменяет память, она все это время исправно пользовалась кремом. Или нет? Трейси не могла бы уверенно сказать, так ли это, и неожиданно испугалась. События даже целые промежутки времени начали ускользать из памяти. Но Холли... Осунувшаяся и обессиленная, она походила на привидение.
— Я принесу одеяло, чтобы тебе было удобнее сидеть. Тут есть одеяло, оно даже, кажется, относительно сухое, — вскочив, сказала Трейси.
— Понимаешь, я не могла там больше находиться, — отчужденно произнесла Холли, как будто продолжая спать, и разговаривая с кем-то невидимым.
— Конечно, дорогая, — откликнулась Трейси.
— Нет, не могла. Мне снился сон. Я думала, что мне снится сон. Потому что случилось что-то очень странное. Я зашла в каюту Оливии за книгой... Правильно, за книгой. Оливия была в ванной... И вот что я нашла. — Холли протянула им пригоршню аккуратно сложенных оберток и пакетик с чем-то, напоминающим конфеты. — Ее матрац съехал, и из-под него что-то выпало, — продолжала Холли. — Ну я и подняла, чтобы посмотреть. Кэмми, малышка, пойди порули одну минутку. Я не хочу, чтобы ты слушала это. Пойди, пожалуйста, к штурвалу. И пришли сюда Оливию. — В пристальном взгляде Холли чудилось что-то беспощадное, и Кэмми стремительно бросилась к лестнице.
Через несколько секунд Оливия не спеша направилась к ним, уступив место у штурвала Кэмми.
— Я думала, от грохота, который вы устроили на крыше, у меня расколется голова, — поджав губы, заявила она.
— Когда мы прибивали щит, над нами пролетел еще один самолет, Ливи, — сказала Кэмми, проходя мимо нее. — Может, здесь поблизости есть аэропорт. Это уже второй раз за два дня.
— Хорошо, если это так, дорогая, — ответила Оливия, проводив взглядом Кэмми.
— Итак, Оливия, — продолжила Холли. Она была оживлена, чего за последние несколько дней с ней не случалось. — Расскажи-ка мне... Нет, расскажи мне и Трейси, что это такое?
— Видимо, это принадлежало Мишелю. Он держал их в пластмассовой коробке в ящике, встроенном в его койку.
— И что же это такое? — В глазах Холли загорелся огонь.
— Наверное, это... энергетические плитки.
— В точку, Лив! Отлично! Это действительно энергетические плитки. В них полно витаминов и калорий. Они предназначены для людей, которые расходуют... — Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и Трейси услышала легкий хрип в груди подруги. — Они расходуют горы калорий, нагружаясь физически, например, бегая марафоны. Или для стариков, которые не получают достаточного питания. Или для людей, которые голодают, потому что их еда испортилась или ее выбросили какие-то ублюдки, напавшие на их судно. Эти люди пытаются выжить, экономя оставшиеся в их распоряжении крохи.
— И что же? — поинтересовалась Оливия, не отрывая глаз от горизонта.
— В коробке было двадцать четыре батончика. Я нашла не только коробку, но и аккуратно сложенные под матрацем обертки, кроме вот этих последних шести. И я подумала, что должна показать их тебе и Трейси.
— Ведь ты не съела их, Ливи! — взмолилась Трейси.
— Пожалуй, несколько штук.
— Пожалуй, около восемнадцати, — добавила Холли.
— Ленни и Мишель тоже могли их есть.
— Даже если так? У нас уже несколько дней практически нет еды. Я знаю, что, кроме меня, никто не болен. И причина моей болезни не в недостатке пищи. Но как насчет Кэмми и Трейси? Они подбирали стекла и качали вручную насос в трюме, шили паруса и открывали банки. Они делали много всего другого, что может делать человек, для спасения всех нас. Как ты думаешь, им, наверное, не помешал бы энергетический батончик?
— Я абсолютно уверена, что ни тебе, ни Трейси эти батончики не нужны. Вы обе прекрасно можете жить за счет... накопленного...
— Не оскорбляй меня, сука. Отвечай на вопрос.
— Я маленькая. У меня нет юношеских резервов энергии, как у Кэмми. Мне казалось, что, если от меня требуется помощь, я нуждаюсь в дополнительном питании.
— И все же никакой помощи от тебя мы так и не увидели. Ни хрена, только несколько жалких пилюль.
— Скажи мне, — умоляла Трейси, — ты же не могла просто найти эти плитки и решить, что это будет твоим личным источником калорий?
— Я не хотела отнимать что-нибудь у остальных! И я просто не могла есть эту жареную рыбу и хлеб с маслом, которыми ты и Холли запихивались первые несколько дней. Я устроена по-другому.
— Как ты устроена? — тихо спросила Холли. — К примеру, что тебе вручил волшебник вместо сердца? Ты, по крайней мере, могла бы чувствовать какую-то ответственность в отношении девочки, в отношении Кэмми...
— Заткнись, Холли! — взвизгнула Оливия.
— Нет, графиня, сами вы заткнитесь. Мы все прислуживали тебе в школе, но это уже чересчур даже для тебя! Я должна бы сейчас поступить по отношению к тебе так же, как и к тому несчастному мальчику.
— Да уж, ты у нас героиня! — В голосе Оливии прозвучала неприкрытая насмешка.
— Мы почти стоим на месте, — сообщила Кэмми, сбегая по лестнице с мостика. — Что тут за крики?
— Смотри.— Холли протянула ей пригоршню оберток и конфет.
— Ты нашла энергетические плитки? Тетя Холли! Ты самая лучшая! Как ты... — Кэмми внезапно осеклась. — Что тут опять произошло? Я думала, мы вроде бы договорились больше не ссориться.
— Я не нашла их. Оливия, contessa, спрятала их у себя под матрацем. Вот почему она так хорошо выглядит, Кэмми. Ей не нужно пытаться выжить, съедая по ложке хлопьев и орехов в день. Все это время она питалась вот этим.
— Нет! — Кэмми покачала головой. — Не может быть...
— Я сказала им. Я не могу есть это... жареное дерьмо или консервированную жижу. Я бы уже умерла. У меня совсем нет жировой ткани...
