Пожелав Фэйт спокойной ночи, женщина направилась к двери, но замешкалась и робко сказала:
— Я так рада, что вы с Джеймсом опять вместе, Фэйт! Ему нужна именно такая девушка, как вы. Сладких снов.
У Фэйт было такое чувство, словно в ее гроб забили еще один гвоздь.
Она торопливо занялась приготовлениями ко сну: умылась, переоделась в предложенные ей ночную рубашку (закрытую фланелевую сорочку с длинными рукавами) и шерстяной халат и позвала служанку, чтобы та забрала ее одежду. Потом развязала шнурок на свертке, взяла дневник Мадлен и села на стул возле пустого камина.
Пытаясь расшифровать первую страницу дневника, Фэйт почувствовала, что все неприятные события отошли на второй план. Ее мысли полностью сосредоточились на дневнике; она хотела, чтобы пришел Джеймс и они вместе обсудили происходящее.
Ей не пришлось долго ждать. Тихий стук в дверь и шепот: «Фэйт» заставили ее поднять голову.
— Дверь открыта, — мягко сказала она.
Вошел Джеймс, все еще облаченный в прежнюю одежду, подошел к ней и пододвинул другой стул.
— Прости, что заставил ждать, — извинился он. — Я звонил другу в Брайтон; он согласился съездить к Лили и отправить твой чемодан следующим поездом.
— Она будет считать, что я осталась у леди Коудрей?
— Это имеет значение? Ты можешь написать ей, что твои планы изменились. Но не очень распространяйся. Не рассказывай подробности. Ну, что ты выяснила?
Фэйт не была уверена, что это мудрое решение — остаться с его семьей, но у нее не было сил спорить. Ей хотелось поговорить о дневнике.
— Я поняла, — сказала она, — что это будет сложнее, чем я предполагала. Проблема в том, что у меня нет опыта. И кое в чем еще. Посмотри сюда.
Она открыла две последние страницы дневника.
Джеймс сосредоточенно свел брови.
— Цифры? — спросил он.
— Не знаю, что с этим делать.
Он уставился на цифры и провел по ним указательным пальцем.
— Должно быть, это тоже какой-то код. Они должны означать слова.
— Интересно, почему мама изменила код? — Она несколько секунд изучала написанное. — Это займет целую вечность — расшифровать все.
Джеймс заговорил медленно и задумчиво:
— Не удивлюсь, если наши бандиты охотятся именно за этими двумя последними страницами. — Он сделал паузу, затем продолжил: — Да, это объяснило бы, почему Мадлен сменила код. Здесь должно быть что-то серьезное, раз кто-то готов пойти на что угодно, чтобы это скрыть. — Он нахмурился. — Но для кого все это предназначалось? Кто может понять, как расшифровать этот код?
— Я могу попробовать.
Он откинулся на спинку стула.
— Что ты знаешь о шифрах?
Фэйт выпрямилась.
— Больше, чем другие. Мы с отцом часто придумывали игры с расшифровками. Это было его увлечение. Он говорил, что Военное министерство предлагало ему работу шифровальщика.
Джеймс удивился:
— Там работает мой кузен Алекс. Может быть, он сможет расшифровать этот код или найти кого-то, кто мог бы это сделать для нас. Я передам ему дневник и…
Она резко закрыла дневник и прижала его к груди.
— Ах нет! Ты этого не сделаешь! Я не выпущу дневник из рук. Если твой кузен может помочь — хорошо и замечательно, но пусть он делает это в моем присутствии.
Джеймс в задумчивости смотрел на нее, а она продолжала:
— Постарайся понять: это все, что у меня осталось от мамы, и я не расстанусь с ним. Мне интересно узнать, какой она была, о чем думала и что чувствовала. Я не хочу, чтобы кто-то еще заглядывал в ее сокровенные мысли. Это было бы равносильно подслушиванию. Она была моей мамой, — тихо закончила она. — Я хочу знать.
— Ты готова к этому? Иногда лишние знания о семье могут привести к огромному разочарованию.
Фэйт наклонила голову:
— Ты говоришь о своей семье, Джеймс?
— О моей семье? — Он иронично поднял бровь. — Я давал тебе возможность не общаться с ними. Это ты решила остаться.
— Потому что иначе Маргарет обиделась бы, — возразила она. — Но это было до того, как я поняла, что у них неправильное представление о нас, а ты ничего не хочешь объяснить им.
Джеймс небрежно пожал плечами; она уже начала ненавидеть это его движение.
— Не знаю, что еще я могу сказать. Мы оба пытались объяснить. Ты же видела, какие они: если что-то втемяшется им в голову, то это уже навсегда.
Ее голос стал громче:
— Ну, переубеди их! Поговори с ними. Сделай же что-нибудь!
— Какая разница? Мы-то знаем, что не помолвлены. А они пусть думают, что хотят.
Фэйт была потрясена.
— Что с тобой такое? С тех пор как мы приехали, ты — словно гранитная стена. У тебя что, нет чувств? Тебя не волнуют чувства родных?
Он заговорил с ней так же, как разговаривал с братом:
— Не суди, Фэйт. Ты не знаешь, что я чувствую к своей семье и что они чувствуют ко мне.
— Ну, я не глупая, — вспыхнула она. — У тебя есть дом в городе, не так ли? Почему же они приехали сюда, если могли остановиться у тебя?
— Они приезжали к тете Марии еще задолго до того, как я купил дом на Сент-Джеймс. И вообще, в моем доме почти нет мебели. Им будет там неудобно.
Фэйт покачала головой.
— Что? — спросил он.
— Ты никогда не упоминал при мне о своей семье — я имею в виду не сейчас, а когда мы были помолвлены. Мы собирались пожениться, но ты не говорил мне, что у тебя есть брат и сестра.
— Возможно, это потому что Родерик и Гарриет были почти чужими мне. Я учился в школе и не жил дома, когда родился Родерик. Затем, когда я закончил университет, он уехал учиться в школу.
Неожиданно Джеймс встал, поставил стул на место и подошел к ней.
— Не слишком восхищайся ими, Фэйт, — сказал он. — Помни, это всего лишь временное соглашение.
— Временное соглашение? — Намек на то, что она могла захотеть сделать это соглашение постоянным, надеясь силком женить его на себе, не на шутку рассердил ее. — Ты же не думаешь, что я останусь здесь? Это только все усложнит. Нет. Завтра я поеду поездом в Брайтон, как и планировала.
Он произнес со скучающим видом:
— Хорошо. Оставь мне дневник, и я договорюсь, чтобы его расшифровали.
— Ни за что! — Не выпуская из рук дневник, Фэйт поднялась, чтобы Джеймс не возвышался над ней. — Этот дневник принадлежит мне, и ничто не заставит меня расстаться с ним.
Он приблизился к ней настолько, что они стояли почти нос к носу.
— А теперь послушай меня, Фэйт Макбрайд. Я не для того рисковал своей жизнью, чтобы ты могла спокойно уйти с призом. Я имею право знать, почему кто-то стрелял в меня. Я хочу найти этих негодяев, и дневник — лучшая возможность сделать это. Так как мы поступим, Фэйт? Ты останешься с дневником здесь или уедешь без него в Брайтон?
