— Я не хочу спать.
— Понимаю. Дать тебе книгу?
Она покачала головой.
— Не думаю, что смогу читать Диккенса, а это все, что здесь есть почитать.
— Есть дневник твоей мамы.
— Знаю. — В ее голосе не было восторга. — Ты вернешься в свою комнату?
— Нет. Я буду сидеть здесь и читать «Повесть о двух городах».
Он очень постарается не уснуть, держа ее за руку. Он не собирался снова тащить ее в тот ад.
— А как же твоя семья? Что они скажут, обнаружив нас здесь вдвоем?
— Не думаю, что они вернутся домой до рассвета, но, даже если и приедут, уверен, они поймут, почему я не захотел оставлять тебя одну после того, что произошло сегодня вечером в доме у Хьюзов. Я зажгу свет и оставлю дверь открытой. Так куда ты положила дневник?
Из слабой и робкой ее улыбка превратилась в широкую усмешку.
— Спасибо. Он заперт в шкафу. — Не успела она закончить фразу, как Джеймс уже стоял у шкафа. — Я спрятала его в платье Маргарет. А ключ — в верхнем ящике секретера.
Фэйт была в недоумении, глядя, как он открывает шкаф без ключа.
— Замок сломан, — сказал Барнет и стал вытаскивать всю ее одежду. — Здесь нет дневника!
Подняв с пола свой халат, Фэйт быстро надела его, подбежала к шкафу и начала пересматривать каждую вещь.
— Кто-то забрал его, — слабым голосом произнесла она. — Кто мог это сделать?
— Кто же, если не Роберт Денверс?
— Роберт украл дневник? Но зачем?
— Либо его попросили, либо заплатили, чтобы он сделал это. Печально, но это стоило ему жизни.
Она сделала глубокий вдох, обдумывая все это.
— Разве его никто не увидел бы, заберись он в дом? Слуги? Кто-то из нас?
— Нет. Если он выбрал удачный момент.
Девушка в изнеможении опустилась на стул возле письменного стола.
— Берлингтон-Аркейд! — в сердцах воскликнула она. — Ты решишь, что я дура.
— Что на Берлингтон-Аркейд?
— Когда он провожал меня к экипажу, я прямым текстом сказала ему, когда дом будет пуст. Мы пытались договориться, в какое время он может привезти ко мне свою мать. Естественно, она не приехала. Я думала, это из-за тумана.
— Когда ты последний раз видела мамин дневник?
— Вчера. Я сделала несколько записей, но они ничем не помогли. Этот проклятый шифр поставил меня в тупик.
Джеймс оперся на стол и пристально посмотрел на нее.
— Денверс знал, что дом будет пуст этим вечером. Должно быть, он украл дневник, когда мы уехали к Хьюзам. — Он замолчал, прокручивая в уме эту картину. — Он придумал какой-то предлог, чтобы попасть в дом, не вызвав подозрения слуг. Потом проверил все спальни, пока не нашел твою. Он взял дневник и, не мешкая, передал человеку, который впоследствии его убил. И тот человек наверняка присутствовал на лекции этим вечером. Да, теперь я понял. Они договорились встретиться в сарае для лодок, чтобы произвести обмен.
Фэйт подавила дрожь в теле.
— Что может быть такого в том дневнике, если из-за него происходят все эти ужасные вещи?
— Именно это мы и попытаемся выяснить.
Она опустила плечи.
— Легко сказать, но как?
Он одним пальцем приподнял ее подбородок.
— Ты можешь начать с того, что перескажешь мне слово в слово все то, что говорил тебе мистер Денверс, когда вы встретились на Берлингтон-Аркейд. Ничего не пропускай!
Глава 18
Семья Барнет возвратилась домой в первой половине следующего дня, и, как и ожидалось, с ними была тетка Джеймса. Фэйт обрадовалась возможности отвлечься. Ее мысли продолжали бегать между убийством Роберта Денверса и тем, что произошло потом, когда они с Джеймсом вернулись домой. Убийство, сны, кошмары и дивная ночь удовольствия — все это было слишком для ее нервов. Когда тетя Мария вошла в дом, он наполнился ее особой энергией.
После позднего ланча в оранжерее Гарриет ушла играть, а остальные члены семьи сидели за столом и пили кто чай, кто кофе. Сначала разговор крутился вокруг свадьбы, но, когда образовалось временное затишье, Джеймс воспользовался моментом и в двух словах рассказал родственникам о том, что Роберт Денверс, сын банкира, был жестоко убит прошлой ночью в доме на южном берегу и, что Фэйт обнаружила его тело.
После этих слов наступила абсолютная тишина. Возможно, они и не знали Денверса-младшего, но его отец был известной фигурой в деловом мире. Тишина нарушилась так же неожиданно, как наступила, когда все начали бурно обсуждать событие. Мало-помалу история была досказана. В основном говорил Джеймс, Фэйт лишь дополняла его рассказ деталями, касающимися ее.
Последовали пространные предположения, кто мог совершить такое гнусное преступление, а именно: бродяга, ревнивая любовница, обманутый муж. Подозреваемым не было конца, но все они были безымянными, безликими незнакомцами. Никто за столом не мог и представить, что это был кто-то, кого они знали.
— Ты ничего не сказал, Родерик, — заметил Джеймс. — Ты ведь знал Денверса, не так ли?
— Я знал?
— Ты когда-то говорил мне, что тебе нет до него дела.
Родерик начал раскачиваться на стуле.
— Я знал его немного, но он никогда даже не здоровался. Наверное, это объясняется тем, что он был значительно старше меня. Но ты прав, мне нет до него дела. У него было слишком много денег, а значит, играть с ним было опасно. — Он пожал плечами. — Если бы я был полицейским, то искал бы того, кто знал, что Денверс всегда носит с собой пачку денег.
Джеймсу в голову пришла одна мысль, но прежде чем он успел озвучить ее, вмешалась Маргарет:
— Что ты имел в виду, когда сказал, что у него было слишком много денег и что играть с ним опасно? Ты снова взялся за старое, Родерик? Ты играешь в карты и делаешь ставки на лошадей?
Родерик заметил, как его брат нахмурил брови, и широко улыбнулся:
— А что еще делать молодому человеку в этой процветающей столице? Я хожу туда, куда ходят мои друзья.
Маргарет умоляюще посмотрела на своего супруга, но тот в ответ лишь равнодушно пожал плечами.
Фэйт разглаживала складки своей салфетки, пытаясь сдержать негодование. По ее мнению, мистер Барнет был ужасным родителем и еще худшим мужем. Она не считала, что он должен был прилюдно отругать Родерика, так как знала, что этот мальчишка совсем не такой злой, каким хотел казаться. Ему нужно было лишь немного отцовского внимания, он нуждался в наставнике-мужчине, которого бы уважал и на которого равнялся бы. Возможно, она не так много знала о мальчиках, но прекрасно понимала молоденьких девочек. В Сент-Уинифред у них тоже были свои мятежницы, но на них никогда не махали рукой.
