— Мила, нет!
Я чуть повернула голову, не теряя из виду Номер Три и солдат. Ко мне осторожно приближался Лукас, словно хотел шепнуть что-то мне на ухо.
Он поднял руку.
Я едва успела заметить электрошокер, прежде чем меня ударило током.
Разряд прошил мое тело насквозь. Мой торс, руки, ноги — все задергалось в конвульсиях. Перед глазами возникли помехи, пляшущие изображения, пятна черноты… Мысли… ускользали… А потом я …………………………………………………………………………
Глава тридцать пятая
Я очнулась внезапно, как будто кто-то щелкнул выключателем. На смену черной пустоте пришел визг помех.
Сначала было только это непрекращающееся жужжание, которое заполнило мою голову. Потом появилось потрескивание, в темноте под закрытыми веками начали вспыхивать отдельные огоньки.
Сквозь помехи пробилась мерцающая красная надпись: Перезагрузка. Это слово повторил знакомый голос — мой? — но звучал он словно издалека, искаженно.
Теплая субстанция сливалась с моим телом, повторяя каждый его изгиб. Обездвиживая меня. От этого ощущения в голове вспыхнула какая-то картинка, тоже искаженная, слишком искаженная, чтобы можно было ее понять.
Борясь с помехами, шум которых перешел в тихое гудение, я открыла глаза. От этого микроскопического движения по голове пошли волны тока. Один, пять, двадцать разрядов.
Как только они прекратились, началась паника. Эти волны, я знала, откуда они — это был остаточный заряд электричества в моем теле.
И тогда я поняла, где нахожусь.
В той камере, в которой я уже успела побывать. В особой машине, с помощью которой Лукас устранял мои повреждения.
В особой машине, с помощью которой Холланд планировал перепрограммировать меня, сделать из меня еще одну Номер Три.
Перепрограммировать.
В моем теле не было сердца, но в ушах бешено стучала кровь. Никакой эндокринной системы не было и в помине, однако адреналин бежал по венам, заставляя в равной степени несуществующие мышцы сжиматься, пытаться раздвинуть стенки. Никаких легких, и тем не менее я ощущала их — плотные, тяжелые, слишком твердые, чтобы ими можно было дышать.
Я попыталась справиться с паникой с помощью логики. Все это было не по-настоящему. Ощущения, которые я испытывала, были не настоящими.
Где-то в глубине меня возник холод, он распространялся, набирая силу, захватывая мое тело, пока не прошел его насквозь, и моя кожа словно покрылась слоем льда.
Нужно было это прекратить. Нужно было взять себя в руки и проанализировать.
Обстановка. Я сейчас оценю обстановку. Поищу способ выбраться из этого на вид безвыходного положения. Я осмотрела окружающее пространство и ничего не увидела.
Движения не обнаружено.
Не удивительно. Приборы гудели, но ничего живого в этой комнате не было. Никаких человеческих звуков. Пусто.
Это так бы я чувствовала себя после операции? Вечная тишина внутри вместо мыслей и чувств, которые прежде проносились там, как транспорт по оживленной улице?
Может, так будет спокойнее. А может, и нет. Я никогда не узнаю этого наверняка, потому что моя нынешняя личность перестанет существовать.
Я уперлась в стенку, надавила изо всех сил, но материал был очень прочным и не поддался даже на миллиметр.
Отчаяние высосало из меня всю энергию. Хотя я и так знала, что применять силу было бесполезно. Как и осматривать комнату. Нет, по словам Лукаса, единственным способом открыть машину было задать ей нужную команду. Что можно было сделать, только находясь снаружи.
Лукас. Лукас меня оглушил.
Словно пробужденный горьким вкусом предательства, его голос зазвучал в моих ушах.
Мила.
Мой взгляд заметался по комнате, но его там не было. И никого не было.
И тогда я осознала, что голос раздался прямо у меня в голове, как во время первого испытания.
И несмотря на его поступок, я не удержалась, и с губ сорвалось тихое, отчаянное «Лукас?».
Если ты меня слышишь, моргни два раза.
Я моргнула.
В моих ушах прошелестел вздох облегчения.
Извини за Тэйзер — мне нужно было быть уверенным, что Холланд не станет меня подозревать. У нас мало времени. Я использовал минимальную мощность — ее было достаточно, чтобы все выглядело убедительно, но не достаточно, чтобы твои системы надолго вышли из строя. Скоро все должно прийти в норму, если еще не пришло. Я вытащу вас отсюда, тебя и доктора Лорент. Но тебе придется делать то, что я скажу. Ты согласна?
И вот так, внезапно, появилась новая сеть надежды. Лукас собирался помочь нам с мамой. Я моргнула еще раз.
Придется обставить всё так, чтобы это было похоже на настоящий побег. Я буду твоим заложником.
Заложником? Что-то внутри меня запротестовало, хоть я и понимала справедливость его слов. Использовать Лукаса в качестве заложника было единственным способом уберечь его от наказания за помощь нам.
Я моргнула.
Во-первых, тебе нужно выбраться из установки. Если ее открою я, они смогут вычислить меня по моему коду в памяти кодовой панели двери. Хотя я не думаю, что за мной ведется наблюдение. По крайней мере, пока.
Безнадежно. Это было совершенно безнадежно. Лукас что, не понимал, что, если бы я могла освободиться из этой пластиковой тюрьмы, я бы уже это сделала?
Но Лукас наверняка знал способ, с помощью которого я могла бы выбраться из своего заключения. В противном случае, он бы не поднимал этот вопрос, с его-то методичностью. Но какой способ?
Эм…
Его нежелание говорить напрямую, особенно учитывая срочность дела, не предвещало ничего хорошего. Что же я упустила?
Никакой возможности вырваться, никакой возможности получить помощь снаружи. Нет, я должна была как-то вскрыть эту штуку изнутри. Я налегла на стенки. Ничего. Материал был очень прочным.
Требуемое давление: 14 МПа.
Слишком прочным.
Отчаяние охватило меня, затмевая разум, надежду, всё. Раз Лукас не мог войти, а я не могла выйти, выхода не было. Выхода не было.
Выхода не было. Но погодите… Лукас ведь знал характеристики машины лучше, чем я. Он не мог рассчитывать, что я вырвусь с помощью физической силы, а значит… мне нужно было использовать силу мысли.
Мгновение спустя Лукас подтвердил мой вывод.
Тебе придется установить связь с машиной.
Акриловая капсула погасила мою дрожь.
