Сунил поджал колени к груди, обхватил их руками.
– А вот Анамика всегда была верующей. Она почитала богов и с детства чувствовала присутствие чего-то… какой-то силы, недоступной нашему человеческому постижению. Она твердо верила всему, что говорил наш учитель, а я считал все эти рассказы выдумками не в меру впечатлительного отшельника.
Когда я пришел в себя после первого поражения, Анамика описала мне неслыханные ужасы, творившиеся на поле битвы. По ее словам, нам противостояла сила столь неодолимая, что победить ее не было никакой возможности. Нам оставалось только с позором вернуться домой. Но разве моя гордость могла смириться с таким унижением? Несколько дней я приходил в себя, потом снова натянул доспехи и приказал своей армии готовиться к выступлению, оставив лишь небольшой отряд охранять сестру. Она плакала и умоляла меня одуматься. Несколько человек держали ее, чтобы не дать вскочить на коня и поскакать за мной следом. Уезжая, я еще долго слышал ее крики, она умоляла меня вернуться и как можно скорее покинуть это проклятое место погибели.
Но я не послушался. Я бросил свое войско в бой, и оно почти сразу же было уничтожено. Но не успел я отдать приказ отступать и развернуть своего коня, как откуда-то сверху раздался пронзительный крик. Что-то обрушилось на меня сверху, острые когти пронзили мои доспехи, впились в кожу. Меня подняли в воздух, пронесли по небу и швырнули на каменный выступ горы. И вот тогда я впервые увидел самого демона. Не двигаясь с места, он силой мысли поднял меня в воздух, пригвоздил к склону горы и сделал так, что я застыл в неподвижности. Я видел, что происходит, и понимал, чем это обернется, но ничего не мог поделать.
Чародей вытащил у меня из-за пояса кинжал, полоснул по моей ладони, пустил кровь и подставил деревянный амулет под струю. При этом он произнес: «Тебе повезло, что мне нужен командующий армией. Только поэтому я сохранил тебе жизнь, маленький солдат». Потом он начал петь какие-то заклинания, от которых талисман в его руках сначала стал красным, а потом побелел. Поток света вырвался из него, ударил мне в грудь, вошел в тело. Боль была такая, что не будь я обездвижен, то, боюсь, упал бы на колени перед своим палачом, умоляя о быстрой смерти. Потом все вокруг почернело, и я утратил власть над своим телом и разумом.
– Но ты помнишь, что с тобой было дальше?
– Очень отрывочно. Я все время пребывал словно в страшном кошмаре наяву. То, что я делал, происходило как будто где-то в другом месте, далеко-далеко от меня. Впрочем, какое это имеет значение?
Рен кивнул.
– А твоя сестра? Она тоже чувствовала твою боль? – спросила я.
– Да, – тихо ответил Кишан. – Она все чувствовала.
– Прости, – смутилась я.
Я дотронулась до руки Кишана, а Сунил встал и сказал, что пойдет поищет Анамику.
– Спокойной ночи, Сунил. Тебе тоже нужно отдохнуть, Келлс, – сказал Кишан, и мы все вместе отправились в мой шатер. Здесь Кишан бросил быстрый взгляд на Рена и спросил: – А тебе точно некуда больше пойти, старший брат?
Рен пожал плечами и без тени смущения улыбнулся ему.
– Считай, что я ваша добрая дуэнья. Ты уже сожалеешь, что спас меня?
Он сказал это настолько спокойно и добродушно, что у Кишана задрожали губы.
– Возможно, – проворчал он и стал стелить постель.
Я покосилась на Рена. Тот подмигнул мне и тоже принялся готовить себе спальное место.
Улегшись, я забросила руки за голову и спросила обоих братьев, устроившихся по бокам от меня:
– А вы все еще можете превращаться в тигров?
– Да, – одновременно ответили они.
– Значит, проклятие еще не снято. Выходит, мы должны сделать еще что-то?
Кишан тихо буркнул что-то себе под нос, а Рен ответил:
– Думаю, да.
Я повернулась и в мерцающем свете костра заглянула в его синие глаза.
– Этого-то я и боюсь, – прошептала я.
После этого мы долго молчали, и я не заметила, как уснула, убаюканная треском огня и ровным дыханием моих тигров.
На следующий день мы разыскали Дургу среди остатков войска. Она была прирожденным вождем, и даже ее брату пришлось признать это и уступить ей командование. Приглашенные Дургой писцы под диктовку строчили письма, которые затем должны были быть разосланы всем племенам и государям, ожидающим известий о завершении сражения.
Послушав немного, я поняла, что Анамика сознательно преуменьшила свои заслуги и вместо упоминаний о Келси, Дурге и Рене с Кишаном сообщает только о двух инкарнациях могущественной богини.
Разные люди выходили и пересказывали собственные версии вчерашней битвы, а я сидела и вспоминала все, что раньше читала о Дурге, пока не поняла, из какого источника происходили все эти рассказы. Да, Пхет был прав – это была наша судьба. Все прочитанные мною истории были
нашимиисториями, и если бы мы отказались завершить свои поиски, сама реальность, которую мы знали, была бы иной.
В легендах о Дурге говорилось о боевых барабанах, кипящих озерах и дыхании богини, оживлявшем людей, обращенных в камень. Содрогались горы, прекрасная богиня танцевала на вершинах вырванных с корнем деревьев, рев тигров разносился по всему свету, от края до края… Люди чистосердечно перечисляли все чудеса, свидетелями которых они были, и туманные слова древних пророчеств обретали ясность. С помощью Золотого плода Дурга сможет накормить миллионы голодных. Волшебный Шарф поможет ей одеть людей. Жемчужное Ожерелье положит конец засухам, наполнит реки и досыта напоит людей пресной водой. Что касается Огненной верви, то именно она в конечном итоге принесла мир на землю Индии, ибо помогла уничтожить Махишасуру.
Богиня Дурга явилась на свет в день великой нужды, чтобы сокрушить демона, против которого были бессильны люди. Избавить мир от Махишасуры было суждено женщине, но история все напутала. Ибо демона победила не одна женщина, а две. Две аватары Дурги сразились с Локешем и уничтожили его.
Пхет сказал, что наше будущее вскоре будет решено. Я задумалась, не означает ли это, что нам суждено остаться здесь. Смогу ли я быть счастлива в прошлом? Если я останусь богиней, мне будут только рады. Тысячи людей будут поклоняться нам с Анамикой. В нашем распоряжении останутся не только все дары Дурги, но и амулет Дамона. Мы будем обладать безграничной властью. Мы сможем помочь миллионам людей!
Я вздохнула. Нет, меня ни капельки не прельщала абсолютная власть. Я не хотела ни править империей, ни становиться народной героиней. Жизнь богини могла бы стать благородной жертвой. Я посвятила бы остаток своих дней помощи людям, и это было бы прекрасно. Но в глубине души я стремилась совсем не к этому. Я хотела стать матерью. Выйти замуж за прекрасного человека – за того, кто будет время от времени водить меня поужинать в ресторан и на кого я смогу от души ворчать за разбросанные по дому носки.
Вот о какой жизни я мечтала.
