С виду он был очень похож на Заката, но отличался от него цветом оперения. Тело у юного феникса переливалось всеми оттенками алого, только клюв и лапы у него были золотые.
– Привет, – впервые услышала я скрипучий голосок юного феникса. – Меня зовут Рассвет.
– Очень приятно, Рассвет. Ты, наверное, голоден? Может быть, я смогу найти для тебя что-нибудь съедобное?
– Я… не буду есть.
– Почему?
– Я живу совсем мало. Вряд ли мне стоит охотиться и убивать живые существа ради утоления своего недолгого аппетита.
– Но фрукты-то ты можешь есть?
– Фениксы любят огненные плоды, – ответил Рассвет. – Но они не растут здесь вот уже много столетий.
– Знаешь, когда сюда придут братья, я попробую сделать для тебя огненный плод.
– Ладно, если только братья не свернут себе шеи, свалившись с горы. Белый тигр и черный тигр уже совсем близко.
Я высунула голову из гнезда и с тревогой посмотрела на склон, но ничего не увидела.
– Пора выбирать новое яйцо, – объявил феникс.
– Уже? Да ведь ты только что вылупился!
– Юный феникс должен успеть подготовиться, прежде чем я умру. Если хочешь помочь, принеси мне яйца, а я выберу нужное.
Я с радостью стала собирать яйца. Каждое из них сверкало и переливалось, каждое горело собственным внутренним светом. Натаскав здоровенную кучу, я стала по очереди показывать яйца фениксу. Он пристально всматривался в каждое и забраковывал одно за другим, объявляя, что они еще не готовы. Так мы перебрали всю кучу, и феникс потребовал принести другие яйца.
– Поищи в трещинах скалы, в пещерках.
Я поспешно отложила в сторону аметистовое яйцо, которое полировала, и бросилась на поиски новых сокровищ.
– А ты сегодня будешь откладывать яйца? – крикнула я.
– Нет. Мы, фениксы, – самцы. Мы не несем яйца!
– Откуда же вы их берете?
– Мы не знаем своей матери. Даже наша вековая мудрость молчит о том, откуда мы появились на свет, но нам известно, что, когда яйца закончатся, род фениксов исчезнет навсегда.
– Правда? Но тут осталось не так много яиц, учитывая, что вы живете всего один день, – заметила я, пересчитывая про себя яйца.
– Мы без страха смотрим в будущее. Всем нам положен свой срок. Когда яйца закончатся, уйдем и мы. Какой смысл оплакивать то, чего не можешь изменить?
– Не могу представить, каково это – жить всего один день!
– Один день, если он прожит с толком, может быть намного полнее, чем бесцельно прожитая жизнь, – ответил юный мудрец.
Я поскользнулась на камне и едва не уронила хрупкое опаловое яйцо, но в последний момент сумела удержаться. Положив яйцо перед фениксом, я спросила:
– Скажи, у всех фениксов разное оперение?
– Да, каждый феникс уникален. Цвет яйца схож с цветом оперения птицы. – Он внимательно осмотрел опаловое яйцо и отверг его. – Нет, тоже не годится.
Следуя указаниям феникса, я стала обшаривать горы, уходя все дальше и дальше от гнезда. Утес был такой крутой и отвесный, что лазить приходилось очень осторожно. Пробираясь по узкому выступу, я увидела блестящее желто-охристое яйцо, лежавшее на самом краю обрыва.
Упершись одной ногой в трещину камня, я всем телом подалась вперед и потянулась, но смогла только дотронуться до яйца кончиками пальцев. Значит, надо было лезть выше! Я поставила вторую ногу на торчавший камень, попробовала, выдержит ли. Убедившись, что камень не подведет, я полезла наверх.
Ах какое это было красивое яйцо! Размером с футбольный мяч и сверкающее, как желтый бриллиант. Схватив яйцо обеими руками, я сунула его себе за пазуху, над поясом. Приятное тепло разлилось по коже. Я стала спускаться, ощупью выбирая дорогу.
Внезапно камень, только что казавшийся таким надежным, пошатнулся, и моя нога повисла в воздухе. Огромный валун оторвался от скалы и покатился вниз, в долину, а я повисла на карнизе, цепляясь пальцами за выступ. Чувствуя, что вот-вот свалюсь, я стала во весь голос звать феникса, но было уже слишком поздно. Мои пальцы сами собой разжались, и я с визгом полетела вниз.
К счастью, мое падение длилось не дольше секунды. Сначала мне показалось, будто я налетела на дерево, но потом я подняла глаза – и увидела своего спасителя.
– Цела? – спросил Рен.
Я обвила его руками за шею, прижала к себе, стала осыпать поцелуями, вопя без остановки:
– Спасибо! Вот спасибо! Спасибо!
Он нежно дотронулся до моей щеки.
– На здоровье.
Рен прижал меня к себе, потом быстро отстранил и с недоумением скользнул взглядом по моему выпирающему животу. Я увидела, как его бровь взлетела вверх и застыла.
Быстро поглядев вниз, я увидела бесценную ношу, торчавшую под моим платьем, обхватила ее руками и закричала:
– Ой, мое яйцо! Рен, быстрее! Отпусти меня!
Как только он поставил меня на ноги, я вытащила из-за пазухи желтое яйцо и осмотрела его со всех сторон.
– Отлично, даже не треснуло! – с облегчением выдохнула я, выкладывая яйцо в гнездо.
Тут я услышала звуки борьбы и, повернувшись, увидела, что Кишан сражается с фениксом. За время моего отсутствия Рассвет заметно вырос и теперь почти сравнялся со своим предшественником. Кишан навалился на птицу и душил ее за шею. Его красивое лицо было залито слезами.
Я схватила его за руку, потянула изо всех сил, но Кишан грубо отшвырнул меня и заорал:
– Отвяжись, Рен! Я имею право!
Рен поднял меня на ноги, отряхнул.
– Он думает, что ты погибла.
Я бегом обежала гнездо и остановилась прямо перед Кишаном, который не видел ничего, кроме феникса. Бедный Кишан пытался свернуть Рассвету шею и выщипать ему перья, но волшебная птица оставалась невредимой.
– Кишан, прошу тебя, перестань! – тихо попросила я.
Он застыл, потом быстро вытер слезы с лица и поднял глаза.
– Келси?
Я кивнула и протянула ему руку. Он тут же забыл о фениксе, который отскочил на несколько шажков и сердито встряхнулся. Расправив крылья, Рассвет несколько раз взмахнул ими и перелетел на каменный выступ, подальше от нас.
– Ты жива? – Кишан схватил меня за руку, сгреб в объятия, стал гладить по голове, весь дрожа от облегчения. – Я думал… я думал, что больше никогда тебя не увижу… Что не смогу даже найти твое тело и перенести его домой…
– Я же говорил тебе, что она жива, – спокойно сказал Рен.
– Откуда ты знал, что я не умерла? – пискнула я, прижатая к широкой груди Кишана. – Я все-таки здорово обгорела.
Синие глаза Рена заглянули в мои, потом он тихо признался:
