В зловещем сумраке мертвецы и звери кружились все быстрее и быстрее. Вот уже они сбились в единую темную тучу, а затем на моих глазах стало твориться и вовсе невообразимое – мертвые люди и животные начали сливаться друг с другом, превращаясь в порождения тьмы, в омерзительные помеси зверя и человека.
Демонические птицы захлопали кожаными крыльями и взмыли в воздух. Чудовищные полумедведи-полуволки мягко опустились на землю и, сонно хлопая злыми желтыми глазками, заковыляли в сторону леса. Вслед за ними и прочие твари дождем посыпались с неба. Ожившие мертвецы – помеси человека с росомахами, змеями и снежными барсами – тупо зашагали через поле к своему новому господину. Вскоре они уже заполонили собой всю долину, их были тысячи и сотни тысяч, и они все прибывали.
Я зажмурилась, потрясенная таким гнусным оскорблением смерти. Вместо того чтобы удостоиться похорон по традициям своих народов, погибшие воины были обесчещены, превращены в чудовищных монстров, в безвольные орудия негодяя, погубившего их.
Кто же остановит Локеша?
Кто
сможетего остановить?
Земля содрогнулась у меня под ногами, так что я едва не упала, а когда снова выпрямилась, то увидела, что лагерь македонцев исчез. Тысячи палаток и измученных людей провалились в черную пасть разлома, пробежавшего через долину. Затем горячий вихрь пронесся над головами оставшихся воинов и разметал лагерь китайцев. Шатры, люди и лошади, колесницы и припасы закружились в бешеном урагане, взмыли в небо и рухнули с огромной высоты на руины своего лагеря. Что-то больно хлестнуло меня по лицу, какая-то крошка прилипла к щеке. Я машинально закрыла руками голову, подумав, что пошел град. Но это был рис, высыпавшийся из порванных мешков.
А Локеш еще не закончил свою расправу. Невесть откуда взявшаяся гигантская волна ринулась через долину на войско Индии. В считаные секунды на месте лагеря образовалось грязное озеро, по которому плавали разметанные палатки. Затем гора перестала содрогаться, и наступила тишина. Всего за один день наша армия сократилась в десять раз. Наши мертвые пополнили ряды демонов, наши лагеря погибли.
Я велела своим телохранителям немедленно отправляться в долину, чтобы помочь тем, кому еще можно помочь. Они наотрез отказывались покидать меня (видимо, Рен, Кишан или они оба строго-настрого запретили им оставлять меня в одиночестве), но когда я при помощи амулета слегка поджарила им задницы, храбрые вояки наперегонки помчались вниз по склону. Я крикнула им вслед, что со мной все будет хорошо, но меня уже начали одолевать роковые вопросы, один страшнее другого.
«Остановится Локеш или нет, если я добровольно приду к нему? Захочет ли он пойти на сделку? Согласится ли отдать свой колдовской талисман, превращающий мертвых в зомби, в обмен на меня и мой огненный амулет? Что хуже – отдать ему безграничную власть единого амулета Дамона или позволить и дальше увеличивать армию чудовищ?»
Похоже, наш враг выигрывал при любом раскладе. Локеш был смертельно опасным врагом и страшной загадкой.
– Просто не человек, а какой-то Угра Нарасимха, – пробурчала я себе под нос. – Неуязвимый! Но ведь должен быть какой-то способ уничтожить его! Нужно только найти его…
– Почему бы не начать с того, чтобы использовать дары Дурги по назначению, Каль-си? – раздался у меня за спиной знакомый певучий голос.
Я резко обернулась.
– Пхет?
Глава 28
Две стороны одной медали
Сухонький старичок сидел на поваленном дереве. Он улыбнулся мне и ответил:
– Разве я не обещал, что мы встретимся в более счастливые времена?
– И, по-вашему, это счастливое время уже настало? – взвилась я. – И вообще, почему вы так разговариваете?
– Как я разговариваю? – невинно переспросил Пхет, стряхнув со своих одежд приставший кусочек глины.
– Ваш английский заметно улучшился, – прошипела я, подбочениваясь. –
Оченьзаметно!
Зато сам Пхет совершенно не изменился. Даже пышные складки широкого одеяния, в которых утопало его тощее тело, не могли скрыть ни острых локтей, ни узловатых коричневых коленок отшельника. Милая щербатая улыбка все так же озаряла его сморщенное лицо, а над лысиной венчиком стояли задорные седые вихры.
Отшельник обхватил руками коленку.
– Мой английский всегда был безупречен, Каль-си. Я не виноват, что тебе слышалось что-то иное.
– Мне слышалось иное, потому что вы мне демонстрировали иное, – огрызнулась я.
Он с довольной улыбкой поднял указательный палец.
– Вот именно! Разве я не говорил принцам, что ты умница? – Пхет похлопал по стволу рядом с собой, приглашая меня сесть. – А теперь давай подумаем, что же такое я тебе демонстрировал? Я предстал перед тобой тем, кого тебе нужно было увидеть, – неторопливо объяснил он. – Смешным чудаком, наделенным мудростью толковать смысл древних пророчеств. Скажи честно, разве ты поверила бы мне, если бы я с самого начала разговаривал с тобой так, как сейчас?
– Может, и поверила бы, – смущенно пробормотала я.
– А я думаю, что нет. Более того, я уверен, что после беседы с таким Пхетом ты бы вернулась к мистеру Кадаму и первым же самолетом улетела из Индии.
– Вы не можете знать, как бы я себя повела!
– Еще как могу, премудрая Каль-си. Еще как могу…
– Ладно, лучше скажите, зачем вы здесь?
– Я пришел, чтобы обеспечить тебе победу.
– Вот как? Хм, почему бы и нет? Раз уж вы каким-то образом сумели забраться в прошлое, да еще оказались совсем не тем, за кого себя выдавали, то, возможно, вы и впрямь подскажете, что нам делать. Итак, Пхет, или как там вас зовут по-настоящему, скажите, как мне победить Локеша?
– Проще простого. Поступи с ним так, как я поступил с тобой.
– То есть? Поговорить с ним на смешном ломаном английском?
– Нет. Заставь его поверить, что ты не та, кто есть на самом деле.
– И кем же мне прикажете прикинуться? – нерешительно поинтересовалась я.
– Как кем? Богиней, конечно, – совершенно серьезно ответил Пхет.
– Возможно, вы не в курсе, что у нас тут уже есть одна такая! – выпалила я.
– Пхет в курсе всего на свете, дитя мое, да только на свете все не всегда такое, каким кажется.
– Уж это точно, – прошипела я, выразительно поглядев на него.
Пхет слегка поклонился, признавая мою правоту, потом взял мою руку в свои ладони, легонько погладил.
– А ты стала красивым цветком, Каль-си.
Он наклонил голову, внимательно разглядывая меня.
– Возможно, упрямства у тебя больше, чем мудрости, но это не беда… Во время своих долгих странствий ты могла полагаться только на собственную несгибаемую решимость. Только железная воля и упорство позволили тебе выйти живой из всех передряг. Это – и самоотверженность твоих тигров. Я вижу, что испытания не ожесточили твоего сердца. Ты осталась все той же нежной и ранимой Каль-си, какой я увидел тебя впервые. Я очень тобой горжусь, дитя мое.
