Я пошла спать, а из кухни еще долго слышался разговор.
Часы показывали 7.45. Морозов спал, улыбаясь во сне. Я пошла на кухню. В соседней комнате спал Андреев. Я приоткрыла дверь. Из-под одеяла видна лишь его макушка. Было непривычно тихо.
Посуда была вымыта, остатки пиршества убраны в холодильник. Даже пустых бутылок нигде не видно. Поразительно. Я ожидала увидеть совсем другую картину. Да, видимо, я еще плохо знаю Морозова. Пытаясь проснуться окончательно, решила сварить кофе. Кружево кофейной пенки переливалось разными цветами. Так бы и сидела, глядя в окно. Тихо. Спокойно. Хорошо… В коридоре послышались шаги. Через минуту на кухне появился Морозов, взъерошенный, как воробей, явно пытался проснуться на ходу. Он кутался в свой любимый темно-зеленый халат. Взгляд еще не был привычно уверенным и бодрым. Все-таки редко кому удается с утра быть в форме.
— Ты чего так рано? — Он удивился, увидев, что я уже проснулась.
— Пора. Скоро уходить.
— Куда? Сегодня же воскресенье. Или тебя опять ждут великие дела?
— Воскресенье?.. Та-ак. Приплыли. У меня только вечером показ. Оказывается.
— Бывает.
— А у тебя какие планы?
— Через час — запись. Потом — репетиция. Вечером — спектакль и ночные съемки.
— Как всегда. А у Игоря?
— Кажется, в одиннадцать репетиция.
— Есть будешь?
— Да.
— Ну, давай посмотрим, что осталось.
Остались бутерброды, фрукты, полкурицы и сок.
— Там еще пельмени были, если хочешь.
— Нет, спасибо. Во сколько вы вчера разошлись?
— Часов в пять, наверное.
— Маньяки-извращенцы.
— Свари, пожалуйста, кофе. Я пока буду собираться. Пойду разбужу Игоря.
Утро к длинным беседам не располагало. Перекусили. Стали собираться.
— Ты останешься? — спросил Морозов.
— Поеду домой. Надо кое-какие тексты распечатать. Да и вообще, давно я там не была.
— Созвонимся, — прощаясь, сказал он.
— Конечно.
Мы быстро распрощались. Звонко захлопнулась дверь, клацая механизмами, опускался лифт.
И опять стало тихо. Я выглянула в окно. «Фольксваген» Морозова, игриво подмигнув, скрылся за поворотом. Он все хотел поменять машину, но времени на это, как всегда, не было. «Этим же надо заниматься. А когда? Бегает пока, и слава Богу».
Еще неделю мы не увидимся. Это точно. У него работы по самое не могу, у меня — два «руководящих поста». Димка не согласился вернуться на свою должность, как я его ни упрашивала. «Пусть это будет твоей компенсацией за моральный ущерб», — отнекивался он. А когда разговор заходил о деньгах, он тут же менял тему.
Встреча с Андреевым и Морозовым не давала покоя, она все время крутилась в голове. Я вспоминала все новые детали разговора и пыталась понять, чего от этого ждать. Вроде все складывалось как нельзя лучше, но червячок сомнения не давал покоя. Непроходящее ощущение того, что где-то скрыт подвох, было каким-то давящим и не прекращающимся, разрывающим изнутри, как мигрень. В первую очередь насторожил тот факт, что Андреев выдавал сведения словно нехотя, по капле. Возможно, я накручиваю, ведь неоднократно приходилось информацию клещами вытаскивать только потому, что собеседник неразговорчивый в принципе. Но про Андреева такого не скажешь. Ему только дай тему — будет болтать без умолку. Правда, только о том, что считает нужным. Но это проблема всех великих. Сделать так, чтобы они рассказали что-то новое, из незаученного текста, — задача трудновыполнимая. Но решаемая.
Я никак не могла понять, что же именно в той встрече было не так и почему меня не покидает чувство какой-то непонятной тревоги? Неспроста это.
Я не спеша собралась и поехала в Агентство. К двенадцати должна прийти новая сотрудница. Так бы я не торопилась. Делать в Агентстве было особенно нечего.
Уже в метро, прокручивая все, что произошло вчера, я поймала себя на том, что Морозов старался не афишировать при Игоре наши отношения, хотя они с Андреевым давние друзья. Он наверняка был в курсе событий. Хотя вчерашний вечер мог расставить все акценты, и Андрееву стало все ясно о нас. Как расценивать поведение Морозова? Или он действительно предпочитал не распространяться на эту тему даже с очень близкими друзьями, или… Но что могло произойти? Мы же прояснили ситуацию. Когда я рассказала про Димку, он переживал не меньше меня. Нет, это лишь мои фантазии. В коридоре Агентства я столкнулась с Ирэн.
— Идешь руководить? Дерзай, дерзай.
— Наташа не звонила?
— Это кто?
— Новая сотрудница. Лариса сказала, что я должна проследить, чтобы ее сегодня оформили.
— Она мне ничего не говорила.
— Как?
— Так. Не говорила и все.
В этот момент зазвонил мобильник. С некоторых пор одного пейджера мне стало мало.
— Это Наташа. Я внизу.
— Возьмите пропуск и поднимайтесь.
— Зайди ко мне потом, — сказала Ирэн и скрылась за дверью своего кабинета.
— Хорошо.
Я пошла к себе.
Наша комната была маленьким квадратным помещением, где втроем тесно, а вчетвером уже не развернуться. Мебели — необходимый минимум: стол и компьютер Ларисы, стол с общим компьютером, шкаф для бумаг, шкаф для одежды. Оставался лишь маленький пятачок, на котором мы все время безуспешно пытались разминуться. За неимением места для чаепития обсуждение творческих планов происходило в буфете. Иногда там же писались тексты, поскольку в день сдачи ленты к компьютеру выстраивалась очередь. Конечно, ни о каком украшательстве речи быть не могло. Здесь, как и в «Столичной жизни», стены увешаны афишами, плакатами и бейджами. Сразу видно — отдел светской хроники.
Пока Наташа поднималась, надо было как-то разрулить ситуацию. Я набрала Ларисин номер.
— Привет! Слушай, это подстава! Ирэн, оказывается, не в курсе. Ты что, ей про Наташку не сказала?
— То есть? Она в пятницу еще говорила, что договор готов.
— Только что мы встретились в коридоре. Наташа уже поднимается. Так что звони Ирэн и выясняй этот вопрос.
— Хорошо. Я потом тебе сразу же перезвоню.
— Ладно.
Я не заметила, как вошла хрупкая, даже угловатая девушка с мальчишеской стрижкой.
— Здравствуйте. Лариса сказала, что вы будете вместо нее.
— Да. Проходите.
— Договор готов?
— Еще не узнавала. Сама только пришла.
— У меня мало времени.
— Я понимаю. Сейчас все уладим. Я пойду к начальству, а вы пока здесь побудьте.
