— Ты мальчик не маленький, мог бы догадаться позвонить на мобильный.
— Я звонил, ты не подходила.
— Значит, телефон был в сумке. Было шумно, я его не слышала.
— Не к Вадиму ли ты ездила? Уж очень откровенно он тебя клеил.
— Мало ли кто меня клеит. Что ж мне, на всех внимание обращать? Я не понимаю твоего раздражения.
— Я тебе еще не надоел? Скажи. Будет трудно, но я уйду.
— Не говори ерунды.
— Но я же вижу…
— Ты просто устал.
— Кстати, он звонил. Спрашивал, какие нужны материалы, как у тебя продвигается работа.
— Я не буду ничего делать. Завтра же позвоню. Сегодня уже поздно.
— Он в это время еще на работе торчит. Раньше десяти не уходит. Кстати, а чего это вдруг ты решила отказаться от такой выгодной халтуры?
— У меня своих дел хватает. Просто не потяну.
— Но ты же согласилась. Так не делают, он же на тебя рассчитывал.
— Я переоценила свои силы.
— Здесь что-то не так.
— Мой внутренний голос поведал, что добром это не кончится.
— И как часто ты с ним разговариваешь?
— Постоянно. И представь себе, привыкла ему верить. У меня однажды был случай, когда один крендель попросил устроить ему пиар-кампанию. Сначала все вроде было хорошо, но потом этот деятель почему-то решил, что денег можно не платить. Или обойтись по минимуму. Я вовремя свинтила. Потому что потом он кинул всех по деньгам и поехал отдыхать в Штаты. Ясный перец, не на свои деньги. Его не только я мечтала четвертовать. Хотя я как раз пострадала меньше всех. А потом он заявился на одну тусу и на аукционе купил безделушку за три тысячи гринов. — Я выпалила эту тираду на одном дыхании.
— А при чем здесь Вадим?
— Ни при чем. Просто ощущения очень похожи. Я чувствую, что все прекрасно обойдутся без моего участия.
— Я ничего не понимаю.
— Андрей, я устала. Иногда, редактируя интервью, я уже путаю персонажей. Я мечтаю выспаться и устроить день лентяя. Неужели это так сложно понять? Я не хочу подводить твоих друзей, потому что не уверена в своих силах. Только и всего. Кстати, что у нас с Новым годом?
— Похоже, все накрылось. У меня до тридцатого работа.
— И что мы будем делать?
— Ничего. Поедем по Европам летом. А Новый год отметим у Килеевых на даче. Если ты, конечно, не против.
— Нет, конечно.
Я стояла у окна. Улицу освещали тускло мерцавшие фонари. В доме напротив в редких окнах горел свет. Тишину нарушали изредка проезжавшие машины, разрезая темноту ночи лучами фар. Вот-вот страна на две недели погрузится в праздничную кутерьму. Но я почему-то не ощущала атмосферы праздника. Казалось, что до этого еще далеко-далеко, что я еще все успею, что главное впереди.
Город утопал в сугробах. Снега в этом году выпало на удивление много, и как-то не верилось, что всего через несколько дней он станет прошлогодним.
2000–2002 гг.
