Кристиан сперва отступил было на шаг.
— Это… ну-у, мы… — заикаясь, произнес он, но тут же, защищая, встал между Айсе и Зафиром.
— Убирайся с глаз моих! — предостерегающе прорычал Зафир и, грубо оттолкнув его в сторону, схватил Айсе за руку и потащил к машине, которую оставил в запрещенном для парковки месте неподалеку от телебашни. Выругавшись, он в клочья разорвал квитанцию на штраф, вставленную ему под дворники, швырнул ее в водосточную канаву и, с ревущим мотором, рванул на бешеной скорости.
— Неужели ты действительно думаешь, что можешь хоть что-то скрыть от своего брата? — Крылья его носа дрожали. — Я точно видел, как ты расфуфыренная уходила из дому. А я-то удивлялся, с чего это ты в своей комнате все время поешь и насвистываешь, точно приз в лотерею выиграла.
Айсе отодвинулась от него как можно дальше.
— И что же все это время вы делали там, наверху, а?
— Ничего, — чуть слышно ответила Айсе.
Зафир резко затормозил перед красным светофором.
— Ничего?! — зарычал он так громко, что Айсе сжалась в комок. Он потряс ее за плечо. — Что вы делали? — словно в отчаянии повторил он, вытягивая руку.
Айсе увидела его кулак, который становился все больше и грозил обрушиться на нее, но в последний момент застыл в воздухе перед ее лицом. Как будто сам удивленный этим жестом, Зафир опустил руку. Он положил голову на руль, в который сейчас судорожно вцепился, точно хотел за него удержаться. Его плечи вздрагивали, он плакал.
— Ты не смеешь этого делать, — снова и снова повторял он, — не смеешь этого делать.
* * *
— Что там опять случилось? — удивленно спросила Ата с бельевой корзиной под мышкой, когда Зафир вихрем ворвался с Айсе в дом.
— Не путайся под ногами! — прикрикнул он на нее.
В гостиной Зафир с силой втиснул Айсе в софу. В раздумье он принялся расхаживать перед ней взад и вперед, заложив руки за спину.
— Пожалуйста, я… обещаю… никогда больше. Не говори им об этом, — с мольбой в голосе лепетала Айсе.
Зафир закурил сигарету, глубоко затянулся, не глядя на Айсе, и снова погасил ее.
— Жди здесь, — почти беззвучно произнес он, — и не трогайся с места.
Айсе оцепенело смотрела на недокуренную сигарету, лежавшую в пепельнице, точно отломанный палец.
* * *
Им все известно. «Это для тебя неподходящая компания», — утверждают они и запретили мне впредь видеться с Кристианом. Они захотели узнать его фамилию, и мать была возмущена тем, что я ее до сих пор не знаю. А что мне интересного в его фамилии? Они задают дурацкие вопросы. Но сейчас это не имеет значения, главное — они объединились. Столовая превратилась в трибунал. И отец стучал рюмкой с львиным молоком по столу, будто судейским молотком. Отныне я больше вообще не должна выходить из дому, даже с Сезен я больше не должна видеться. До тех пор, пока я не одумаюсь и снова не успокоюсь, говорят они. До тех пор, пока не выброшу из головы Кристиана. Но я никогда этого не сделаю и в воскресенье уйду, несмотря ни на что. Я включу телевизор на полную катушку, проскользну через сад и в самой глубине его, у большого камня, переберусь через стену, в том месте, где обычно исчезает Зафир. У меня есть ключ от ателье Маттео. Они не смогут мне помешать. Никто не сможет мне помешать. Они окружили меня как скалы, но я переберусь через них, я их преодолею. Не понимаю, почему люди, которых я люблю больше всего, одновременно оказываются моими злейшими врагами.
Они не знают, кто я такая.
* * *
Небо хмурилось, когда в воскресенье Айсе мчалась вниз по улице к станции городской железной дороги.
Кристиан уже поджидал ее. Он нетерпеливо расхаживал у ворот. В знак приветствия они торопливо поцеловали друг друга в щеку и спешно проскользнули через задний двор, точно беглецы, которым не терпелось скрыться в своем убежище от дневного света.
С некоторым удивлением поднимался Кристиан за Айсе по лестнице.
— Здесь? — спросил он, когда они оказались наверху.
Айсе так волновалась, что ключ выскользнул у нее из рук. Кристиан поднял его и отомкнул дверь. Полосы дневного света падали в окна.
— Ого-го, — воскликнул он, — вот так здорово!
Айсе гордо прошлась по ателье. Изумленный Кристиан оглядывался по сторонам.
— А что это, собственно говоря, за приятель такой? — спросил он, читая стихотворение на стене.
— Один писатель, — ответила Айсе. — Сейчас я могу приходить сюда вечером по воскресеньям, а позднее, когда он отправится в кругосветное путешествие, смогу приходить в любое время, когда мне заблагорассудится. И так до тех пор, пока он не вернется обратно.
Кристиан понимающе кивнул и подошел к окну.
— Я тоже в один прекрасный день отправлюсь в кругосветное путешествие, — сказал он.
— Мы могли бы дать дёру вместе, — сказала она.
Она стояла у окна так близко к нему, что слышала, казалось, его дыхание.
Чайки чуть ли не вплотную подлетали к стеклам, как бы набрасывая в воздухе эскиз острых крыльев.
Кристиан положил голову на плечо Айсе и неуверенно обхватил ее за талию. Айсе сама крепче прижала его руки к своему телу. Но едва его руки пришли в движение и поползли по ее талии вверх, она вырвалась.
— Подожди, я скоро вернусь, — сказала она и поспешила в ванную комнату.
От нервного напряжения руки ее дрожали. Айсе посмотрела на себя в зеркало и попыталась холодной водой смыть с лица румянец стыда. Чтобы выиграть время, она пустила воду и присела на краешек ванны.
— Айсе? — Раздался стук в дверь.
— Уже иду, — крикнула она в ответ.
— Но почему ты сидишь на краю ванны и неподвижно смотришь перед собой?
Айсе испуганно вскочила на ноги. Кристиан рассмеялся:
— Я тебя вижу.
Айсе опустилась на колено перед дверью и через замочную скважину заглянула прямо в зрачок Кристиана.
— Пообещай никогда не играть со мной в прятки. — Казалось, будто говорил его глаз. — Я больше не хочу потерять тебя.
Айсе отступила, Кристиан толчком распахнул дверь, обеими руками обнял ее и прижал голову к своей груди.
— Я не знаю, как это делается, — неуверенно сказала она.
— Я тоже не знаю, — ответил он и поцеловал ее ладони. Они вспотели от страха и любопытства.
— Мне кажется, у меня лихорадка, — прошептала Айсе.
— У меня тоже, — пробормотал Кристиан и приложил руку сперва к ее, а потом к своему лбу.
Он нежно поднял ее и на руках перенес за ширму.
Они быстро разделись, не глядя при этом один на другого, как будто стеснялись друг друга, и юркнули под одеяло.
