— Итак, тебя шантажируют, — устало констатировал
он. — Надо обратиться к шефу полиции. В свое время я доверился Хайнцу, и
он меня не подвел. Когда я попал в переделку с Френком Гроссом.
— Это тот, которого сбила твоя машина?
— Только за рулем сидел не я, а Уолкин. Если помнишь,
он работал на нас. Машину взял без спроса и совершил наезд. Алиби у меня не
было. Хайнц не дал разразиться скандалу. Я благодарен ему. Об этом, кроме
заинтересованных лиц, не узнала ни одна живая душа!
— Ни одна живая душа! — горько рассмеялся
Винсент. — А меня ты мог поставить в известность?!
— Я не думал, что стоит портить тебе настроение.
— Да меня ведь шантажировали как раз этим самым
наездом!
Артур моментально подобрался:
— Шутишь?
— Уж какие тут могут быть шутки, отец!
— Почему же ты молчал? — Глаза Артура блеснули
гневом. — Почему не рассказал мне?
— Наверное, потому, почему ты мне ничего не рассказал.
Шантажист грозил передать сведения прессе.
— Сколько ты ему заплатил?
— Ничего, ноль. Речь шла не о деньгах.
— А о чем? — Голос Артура был требовательным и
дружелюбным одновременно. Ему удавалось сохранить твердость и проявить
сочувствие.
— О женитьбе. Угрожая раскрыть тайну гибели Гросса,
которого ты якобы сбил, мне навязали жену.
— Жену? Твою жену? Элис?!
— Да. Меня вынудили сделать ей предложение.
— Черт побери, мальчик мой! Это что-то совершенно
необычное.
— Безусловно. Я так и не понял, что все это
означает. — Он помолчал и, пока официант занимался заказом, задумчиво
произнес:
— Сначала Элис странным образом вышла за меня замуж,
потом она странным образом исполняла роль жены, а теперь кто-то хочет ее убить.
— Может быть, тот самый шантажист?
Винсент поднял на отца мрачные глаза.
— Я не знаю. Я бьюсь над этой загадкой уже почти год.
— Ты пытался вести расследование?
— Нет. Я боялся, что, если начну искать шантажиста,
дело о наезде будет обнародовано. Даже сейчас, зная, что ты ни в чем не
замешан, было бы нежелательно вытаскивать на свет подробности той истории с
Гроссом.
— Понимаю… — Артур завороженно смотрел в окно, пока его
мозг лихорадочно просчитывал варианты действий. — Однако теперь, когда я в
курсе, я смогу помочь тебе. Ты не против?
— Я же сам обратился за помощью, — возразил
Винсент. — Правда, мне не хотелось бы делать официальное заявление…
— Я это улажу. Поверь, мальчик мой, мы разберемся с
этим типом очень быстро.
* * *
В ежедневнике Дениса первоочередным мероприятием числилась
поездка на Чистые пруды. Как и пророчил Косточкин, Нина Ахломова, бывшая
соседка Татьяны Соболевой по коммуналке, проработавшая всю жизнь врачом в
женской консультации, умерла одиннадцать лет назад. Единственное, что Денису
удалось выяснить по ее старому адресу, это координаты двоюродной сестры
Ахломовой, той самой таинственной женщины, которая работала в роддоме и могла
держать в руках все нити интриги. Ее звали Роза Пашкова.
— Можно сказать, что на Чистых прудах мне
повезло, — сообщил Денис жене, которая требовала от него самых подробных
отчетов о расследовании Алисиного дела. — Представь себе, в квартире живет
дочь Нины Ахломовой с мужем и сыном. Когда я заявился к ним, думал, никакого
разговора не получится. Действительно — кто я такой? Зачем задаю вопросы? Но
семейство оказалось интеллигентное. Меня приняли как хорошего гостя, напоили
чайком…
— О чем же вы говорили?
— Ха. Это и было для меня самым трудным — выбрать
верную тему для разговора. Не мог же я прямо с ходу сказать: ваша мамаша
подозревается мной в совершении довольно серьезного проступка. Вступив в сговор
со своей двоюродной сестрой, она содействовала тому, что младенец, которому
сейчас сравнялось тридцать два года, был лишен своей настоящей семьи и попал в
руки посторонней женщины.
— Звучит ужасно, — согласилась Галка.
— Честно признаюсь, сегодня я чувствовал себя настоящим
мямлей. Нет, сначала-то я очень бодро сообщил, кто такой. Дескать, друг Алисы
Соболевой, дочки Татьяны Соболевой, которая жила в этой квартире, была соседкой
вашей мамы Нины. А потом начал путаться в объяснениях. Мне пришлось изрядно
попотеть, чтобы не сказать ничего толком и вытащить хоть какие-то сведения.
— И что это за сведения?
— Главное — я узнал имя двоюродной сестры Нины
Ахломовой, которая работала в искомом роддоме. Роза Пашкова. Она моложе сестры
на десять лет, поэтому есть надежда, что до сих пор живет и здравствует. Дочь
Нины ничего о ней не знает, к сожалению. Старый адрес, правда, она разыскала
для меня в записной книжке матери. Все вещи ее до сих пор хранит в кладовке в
коробках. Удивительная женщина. Такая мягкая, внимательная. Мне она очень
понравилась.
— И ты не стал ее расстраивать своими жуткими
предположениями, — утвердительно сказала Галка.
— Ну да, не стал. Толку-то было бы? Она сразу сказала,
что работа матери никогда ее не касалась. Она рано стала самостоятельной, много
ездила по стране, месяцами пропадала на археологических раскопках. Там, кстати,
познакомилась со своим мужем. Он у нее ученый. Сидел такой молчаливый,
независимый. Но потом кое на что открыл мне глаза.
— Да? Интересно. Расскажи-ка.
— Его жена опаздывала на какую-то деловую встречу.
Когда она встала из-за стола, я тоже засобирался. Но ее муж меня остановил. У
него, кстати, интересное имя Игнат. Такое же жесткое, как и его борода.
— Вы что, целовались?
— Нет, ну на взгляд, — Денис не оценил ее юмора.
— Наверное, он хотел сказать тебе что-то наедине?
— Истинная правда. Выпроводил жену и, вернувшись ко
мне, заявил:
—"Если вас интересует моя покойная теща, то вы зря
обратились к Светочке. Она совершенно необъективна. Вообще очень наивна,
простодушна и далека от реальной жизни.
— А он готов был давать объективные оценки?
— Ну, сначала я признался ему, что расследую дело о
похищении младенца. Тогда этот Игнат воздел руки к потолку, как будто хотел
воскликнуть: «Я же говорил!» Потом я прямо спросил его, могла ли Нина Ахломова
вляпаться в такое дело.
— И что он ответил?
— Что безусловно могла. Могла даже его инициировать.
Как выяснилось, эта женщина была алчной и замкнутой. Относилась к людям с
недоверием и по-настоящему не любила ни своего мужа, ни свою дочь. Ее
сбережения превышали все разумные пределы. Что выяснилось, кстати, только после
ее смерти. О своей двоюродной сестре, работнице роддома, насколько помнил
Игнат, его теща всегда отзывалась с неодобрением. Похоже, эта Роза Пашкова —
полная противоположность Нины. Бесхребетная, чувствительная. Думается, Нина
умела ею управлять и вполне могла втянуть в свой киндер-бизнес.
