— Пустите! — Мэри Сондерс снова рванулась вверх, но миссис Эш удержала ее за подол. Она качнулась, как лодка в бурном море.
— Поразит тебя Господь сумасшествием, слепотою и оцепенением сердца
[23]
.
Уж не собирается ли она заплакать? Глаза Мэри были похожи на две горящих черных дыры.
— Не судите, — дрожащим голосом произнесла она. — В Священном Писании говорится также: не судите, да не судимы…
[24]
Не дав ей договорить, миссис Эш схватила Мэри за руку. Ее костлявые пальцы почти впились в нежную юную плоть.
— Да как ты смеешь цитировать мне Священное Писание, ты, мерзкая маленькая тварь!
Мэри с силой вырвала руку, и миссис Эш заметила, что ее взгляд изменился. Она как будто поняла, что нет смысла притворяться дальше. Прекрасно. Змея отбросила свою личину.
— По крайней мере, мужчины платят за меня хорошие деньги, — бросила она. — А вот тебе придется приплачивать им самой!
У миссис Эш зазвенело в ушах. Она собралась с силами и снова схватила потаскушку за подол.
— Убери руки от моего платья!
Раздался отвратительный треск. Сквозь прореху в синей ткани показалась грязноватая белая рубашка. Мэри наклонилась и толкнула няньку так, что та пролетела на пять ступенек вниз и стукнулась о стену.
— Очень хорошо, — выговорила миссис Эш. Тяжело дыша, она отряхнула платье. — Больше я тебя не задерживаю. Я немедленно отправлюсь наверх и разбужу хозяев — если они уже не проснулись. Тебе лучше пойти и собрать свои пожитки.
— Вы этого не сделаете, — нерешительно протянула Мэри.
Как она молода, вдруг подумала миссис Эш. Что за упоительное ощущение — власть. Никогда раньше она не чувствовала ничего подобного. Восторг распирал ее грудь, словно дрожжи.
— Погоди — и увидишь.
Мэри спустилась на пару ступенек вниз. Теперь настало ее время склонить голову.
— Пожалуйста…
— Пожалуйста — что, безбожная ты шлюха? Что ты можешь сказать в свое оправдание?
Тишина была ей ответом. Миссис Эш уперла руки в бока.
— Ты думала, что сможешь заняться своим поганым промыслом в приличном, благочестивом городе и никто ничего не узнает? Превратить нашего священника в похабного сутенера? Как ты смеешь служить доброй, достопочтенной леди в дневное время и обслуживать мужчин по ночам? И тащить свою грязь в этот дом?
— Не говорите хозяйке! — Мэри Сондерс всхлипнула, но ее щеки были сухими. — Она выставит меня за дверь.
— Так тебе и надо.
Ее глаза заблестели.
— Мне больше некуда идти. Пожалуйста, миссис Эш. Простите меня за то, что я сказала. Умоляю, не говорите ей. То, что я делала в «Вороньем гнезде»… меня заставили. — Слова полились из нее потоком. — Это было всего лишь пару раз. Я очень нуждалась в деньгах.
— Для чего?
— Старые долги.
Слишком быстро ответила, подумала миссис Эш. Может быть, девчонка лжет? Она сузила глаза, вглядываясь в бледное напряженное лицо.
— Я не знала, как мне их выплатить… не могла придумать ничего лучше, — заторопилась Мэри. — Вы ведь знаете, каково это, мадам… когда обстоятельства вынуждают вас…
— Вынуждают к чему? — с угрозой в голосе спросила миссис Эш.
— Вынуждают… зарабатывать на жизнь своим телом.
Миссис Эш замерла. С каким наслаждением она размозжила бы голову этой девчонки о стену! На мгновение она позволила себе небольшую роскошь и вообразила эту сцену во всех подробностях.
— Вряд ли это можно сравнивать, — ледяным тоном сказала она.
— Нет-нет. Разумеется, нет. — Мэри снова всхлипнула. — Простите меня.
Нянька уставилась на шлюху. Триумф был полным, но она вдруг почувствовала, что страшно устала. Нет, она не пойдет будить миссис Джонс. Не сегодня. Пока еще нет. Это удовольствие можно растягивать сколь угодно долго. Может быть, день, а может, и месяц. Восхитительное чувство — власть и милосердие вместе. И чудный вид — девчонка, которая рыдает на лестнице, как дитя, зная, что миссис Эш может сокрушить ее в любую минуту, когда только захочет.
— Я ложусь спать, — с королевским величием сообщила миссис Эш.
Мэри проводила темную фигуру глазами и несколько раз моргнула, чтобы загнать слезы обратно. Потом она встала и осмотрела платье. Шов разошелся по всей талии. Однажды старая сука за это заплатит, пообещала себе Мэри. И какое лицемерие! Ведь они обе зарабатывают себе на хлеб, сдавая внаем свое тело! Сиську или другое место — какая разница!
Добравшись до своей комнаты, она тихо присела на край постели. Сердце все еще колотилось о ребра. Вот тебе и пример, подумала Мэри. Миссис Эш, женщина, которая ничем не рискнула и ничего не добилась. Вот что получаешь в итоге, если не имеешь никаких иных устремлений и выбираешь «честную» службу: жалкую сморщенную жизнь, похожую на труп, болтающийся на виселице в назидание всем остальным.
Эби лежала лицом вниз. Должно быть, она очень устала, если не проснулась от всего этого шума за дверью. Мэри нагнулась и достала из-под кровати свою сумку. Чулок был полон; она с наслаждением ощутила его приятную тяжесть. Очень осторожно Мэри высыпала монеты на колени. Их было так много, что они едва уместились. Она потрогала кончиком пальца неровную поверхность одной из них и немного утешилась.
О том, какое лицо будет у миссис Джонс, если нянька все же решит открыть ей правду, она старалась не думать. Вместо этого Мэри сосредоточилась на деньгах. Во всяком случае, у нее есть это. Будущее лежало у нее на коленях. Некоторые монеты блестели, некоторые были тусклыми, и каждая имела свое собственное лицо. Забавно, но теперь она не могла бы сказать, какие из них были получены за неделю кропотливого труда с иголкой в руках, а какие — за четверть часа в комнатке над конюшней. Мэри выбрала самую грязную и потерла ее рукавом. В свое время она проверила каждую из них на зуб, но… а вдруг, пока она не видела, монеты как-нибудь подменили? Или они проржавели? Мэри торопливо надкусила пенни, и острая боль пронзила ее испорченный зуб. Хорошо бы съесть их все, подумала она. Проглотить монеты, одну за другой, и надежно укрыть их в глубинах своего тела.
Эби больше не могла лежать неподвижно. Когда Мэри наконец запихнула сумку обратно под кровать и скользнула под простыню, она приподнялась на локте и прошептала:
— Мэри!
— Что такое?
— Говорила сегодня с квакером.
— О, правда? — рассеянно переспросила Мэри. — И он придет побеседовать с хозяйкой?
— Нет, — ровным голосом ответила Эби.
Мэри повернулась к ней.
