– Дайте ему хотя бы попробовать! – выкрикнул кто-то из зрителей. – Может, он и в самом деле лекарь. Если нет, так вы же всегда можете его розгами выпороть.
Стражник задумался на мгновение и кивнул.
– Ладно, все-таки воскресенье, можно и поглазеть на что-нибудь. Ну, докторишка, показывай, что умеешь.
Второго стражника, похоже, осенила какая-то мысль. Он властно кивнул кому-то в толпе, и губы его растянулись в довольной ухмылке.
– Вот так повезло! У меня и пациент для тебя имеется.
Пригнувшись, Магдалена вбежала в приоткрытую дверь и оказалась в низком, но довольно просторном помещении с потолком черным от грязи и сажи, словно сама ночь. В углу ржавели несколько пушек, слева она увидела деревянную решетку, но никого за ней не обнаружила. Еще дальше на груде пушечных ядер скучали и перекидывались в кости несколько солдат. Магдалена попыталась проскочить мимо, но один из них поднял на нее злобный взгляд.
– Эй, девка! – крикнул он. – Ты чего здесь забыла?
Магдалена сделала книксен и смиренно опустила глаза.
– Два господина перед входом сказали, что мне можно будет посмотреть на монстра из купальни… – Она застенчиво потрепала себя за юбку. – Правда ведь, что в полнолуние он превращается в оборотня – ну, с шерстью, зубами и прочим?
– И кто это тебе рассказал?
– Два… два господина и рассказали, – словно глупая крестьянка, Магдалена надула губы и принялась что-то чертить башмаком по грязному полу. – Потому я еще и ночью сюда должна прийти, чтобы посмотреть, как он превращается.
Солдат рассмеялся и подмигнул товарищам.
– Охотно, милочка. Ступай! И если злобный оборотень завоет, мы тебя спасем. – Он показал на левый коридор с открытой дверью и снова взялся за кости. – Монстр там, в конце, только смотри, чтобы он тебя не покусал.
Магдалена поклонилась и под дружный смех караульных двинулась по темному коридору. Лихорадочно огляделась по сторонам: справа тянулись крепкие на вид двери, усиленные железными пластинами. Вот только какая из них нужна ей? Времени было совсем немного. Скоро ее, вероятно, заметят стражники и тогда пригласят на свидание в одну из камер. Что последует дальше, она даже представлять себе не желала.
– Папа! – прошептала Магдалена и постучала по деревянной стене. – Ты слышишь меня? Это я, твоя дочь!
За дверью посередине коридора послышался звон, а затем голос Якоба Куизля:
– Магдалена! Господи, что ты здесь делаешь?
Она вплотную прижалась к двери и заглянула в крошечное окошко. В полумраке показалась голова отца: лицо покрыто слоем засохшей грязи, борода растрепалась и спуталась, в глазах белый отсвет. Магдалену чуть не замутило от гнилостной вони и смрада испражнений.
– Потом расскажу, – прошептала она. – Со мной Симон. А пока расскажи лучше, что случилось и как тебе можно помочь. Стражники могут в любую минуту вернуться!
– Чтоб вас, кто вам позволил ни с того ни с сего уезжать из Шонгау? – выругался Куизль. – Мать уж, наверное, со страху померла, а Лехнер волосы на себе дерет, потому что помои убирать некому! Вот погоди, выйду отсюда и так тебе по жопе надаю, что…
– Папа, – прошипела Магдалена. – У тебя пока что есть заботы поважней. Так что говори!
– Меня подставили, – прошептал палач, немного успокоившись. – Кто-то убил Лизель и ее мужа, а всю вину решил свалить на меня.
Он в двух словах рассказал дочери, что ему довелось пережить.
– Не знаю, что за скотина это сделала, – пробормотал он под конец. – Но Богом клянусь, когда найду его, все кости ему переломаю.
– Но для начала тебе нужно отсюда выбраться, – ответила Магдалена.
Она стала лихорадочно озираться в поисках ключа, но ничего не нашла и принялась трясти дверь.
– Не валяй дурака, – проворчал отец. – Отсюда мне не выйти. Вам придется доказать, что их убил кто-то другой, пока меня не начали допрашивать. Может, тогда они немного повременят с пыткой.
Магдалена нахмурилась.
– И как нам это сделать?
Отец почти вплотную склонился над ее ухом. Магдалена почувствовала до боли знакомый запах пота и табака.
– Отправляйтесь домой к моему зятю и поищите там хорошенько, – прошептал Куизль. – Найдите хоть что-нибудь. Не думаю, что убийцы особо старались замести следы. Зачем? Подозреваемый ведь у них уже есть.
Девушка кивнула.
– А если мы ничего не найдем?
– Тогда папа твой познакомится со своим коллегой. Здешний палач, как я слышал, хлеб свой недаром ест.
Воцарилось молчание. Снаружи вдруг послышались голоса.
– Похоже, идет кто-то, – прошептала Магдалена.
Куизль просунул руку через окошко и с такой силой стиснул ладонь дочери, что та чуть не вскрикнула.
– Тогда ступай, – прошипел он. – Живо!
Магдалена в последний раз заглянула отцу в глаза, затем поспешила по коридору. Но не успела она выбежать в сводчатый зал, как дорогу ей заградил давешний стражник.
– Ну? Растет шерсть на оборотне? – Он погладил ее по корсету и втолкнул обратно в темный коридор. – А хочешь посмотреть, где у меня шерсть растет?
Магдалена показала в глубь коридора.
– Он… этот… этого монстра там уже нет. И дверь нараспашку открыта.
– Что, черт возьми?..
Стражник отпихнул ее в сторону и бросился к камере. А Магдалена, не теряя ни секунды, выскочила в закоптелый тамбур. В приоткрытую дверь лился солнечный свет. Не сбавляя шага, дочь палача проскочила мимо озадаченных стражников, до сих пор игравших в кости, и устремилась к выходу. Последний рывок – и вот она на свободе.
Оказавшись снова на площади, девушка поняла, что Симон был в крайне незавидном положении.
Кончик иглы миллиметр за миллиметром приближался к выпученному глазу. Нищий дергался, но сильный стражник, словно тисками, обхватил его голову, а двое других держали за руки. Старик прекратил верещать и в ужасе следил за иглой, которая совсем скоро проткнет ему глаз. Спасения не было.
– Господи, да успокойся ты, – прошептал Симон и попытался сосредоточиться на своей дрожащей цели. – Я могу тебе помочь, но только если ты перестанешь дергаться.
Августовское солнце нещадно жгло рыночную площадь, пот ручьями струился по лицу лекаря. Громкие выкрики зрителей перешли теперь в напряженный шепот. Вместо привычных постановок, которые показывали заезжие артисты, сейчас происходило кое-что поинтереснее. Прежде всего потому, что никто не знал, чем в итоге закончится представление.
Стражник совершенно случайно увидел в толпе Ганса Райзера и выбрал его в качестве подходящего пациента. На нем самозванцу-лекарю и предстояло доказать, что он не шарлатан, каким его считали большинство собравшихся, а действительно знал свое дело. Долгие годы Райзер слонялся по площади и таращил водянистые глаза. Прежде он был превосходным стеклодувом, но почти полностью лишился зрения. И теперь превратился лишь в старого нытика, без денег и без семьи – слепой старик, который все чаще досаждал стражникам на площади.
