Симон собрался уже выходить, как за стеной вдруг послышался стук, а затем грохот – словно на пол свалился ящик. Вероятно, за канцелярией находилась еще одна комната, служившая складом. Но других дверей в доме не было.
Значит, на склад можно попасть только снаружи? Нахмурившись, Симон вышел на улицу и быстро обошел маленький домик. Гесснер наверняка найдется там, а когда он закончит с ящиками, то за кружкой-другой разбавленного вина сможет ответить на несколько вопросов. Симон вдруг почувствовал, как его мучила жажда. На жаре у него началось похмелье: видимо, пиво отца Губерта было чуть крепче, чем показалось вначале. Ему срочно нужно в тень! Вот только где этот проклятый вход? Уж не проглядел ли? Для верности лекарь еще раз обошел дом, но вернулся к тому же месту.
Больше дверей не было.
Симон снова вошел в дом. Только теперь он заметил, что размеры канцелярии не совпадали с внешними размерами дома. Комната была ощутимо меньше.
Симон затаил дыхание и прислушался: до него донесся приглушенный звук передвигаемых ящиков.
«Что, черт возьми…»
Симон осторожно приблизился к противоположной стене и разглядел между полками щель. Он потянул за одну из досок – левая часть стены вместе с полкой и пергаментами вдруг бесшумно подалась наружу, и взору открылась комната без окон, заставленная ящиками и мешками. Гесснер стоял спиной к входу и складывал в стопку несколько объемистых ящиков. В свете стоявшего на полу фонаря Симон увидел, что некоторые из них были открыты. Внутри курчавились засушенные бурые листья, связанные тонкими нитками в пучки. В воздухе витал аромат, хорошо знакомый лекарю по общению с Куизлем. Но столь интенсивно он не чувствовал его еще ни разу.
Это был запах табака.
В это мгновение Гесснер обернулся. Сначала на лице его отразилось изумление, а потом он побагровел от ярости.
– Лекарь, дьявол тебя забери, тебе-то здесь что понадобилось? – прорычал он и потянулся к плотничьему топору, висевшему на поясе. – Я вот не припомню, что приглашал тебя.
– Простите… э… – замямлил Симон. – Я вас разыскивал, а дверь оказалась незапертой…
– Уж явно не эта.
Гесснер отпихнул лекаря в сторону и с грохотом захлопнул за ним потайную дверь. В ту же секунду их окутал едва ли не осязаемый мрак, разгоняемый лишь небольшим светильником на полу. В его мерцающем свете обычно бесстрастное лицо Гесснера казалось теперь зловещим.
– Ты ведь не разболтаешь нашу маленькую тайну? – прошептал управляющий. – Рука руку моет, не правда ли? Я рассказал тебе о намерениях патрициев, а ты никому говоришь об этой комнате. Никому, слышишь?
Симон усердно закивал. Невзирая на страх, он не удержался и с любопытством огляделся. Заметив его взгляд, Гесснер запустил руку в один из ящиков и вынул несколько листьев. Потом растер их между пальцев и дал понюхать Симону.
– Отличный вест-индский табак. – Гесснер уселся на большой сундук и нетерпеливым жестом велел Симону сделать то же самое. – Лучшей контрабанды сейчас не найти. Пошлины высоки, как никогда, а вместе с ними и моя прибыль.
Он, словно бы извиняясь, развел руками.
– Со многим мириться приходится. Налоги дерут, как черти, воры разве что дерьмо из-под жопы не тащат, так еще проклятое наводнение в позапрошлом году мне дом смыло. Новый я велел выстроить по собственному замыслу.
Он подмигнул и показал на раздвижную стену.
Что-то вдруг скрипнуло, и дверь немного приоткрылась. В слепящем солнечном свете Симон различил силуэт широкоплечего детины.
– У вас там все нормально? – проворчал низкий голос.
Гесснер примирительно поднял руку.
– У нас гости, Толстяк. Я все улажу, можешь идти.
– Точно? – пробурчал голос.
Портовый управляющий нетерпеливо кивнул.
– Точно.
Дверь со скрипом затворилась. Карл запустил руку в другой ящик и вынул бутылку крепкой настойки. Зубами выдернул пробку и, щедро глотнув, протянул бутылку Симону. Похмелье тут же напомнило о себе.
– Не сегодня, – пробормотал лекарь. – У меня… голова раскалывается.
Гесснер пожал плечами и сделал еще глоток.
– Тоже контрабанда, – проговорил он и облизнул губы. – Но табак лучше. Грузить легче и выгоды больше… – Он недоверчиво покосился на Симона. – Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Если б я тебя сразу не признал, плыть тебе сейчас по Дунаю, заколоченным в бочке. Что тебе здесь вообще понадобилось? Я разве не говорил, чтобы ты и твоя подруга возвращались в свое захолустье?
Лекарь тяжко вздохнул.
– Эта девушка – дочь шонгауского палача, которого повесят, колесуют или, может, четвертуют за убийство. Она все сделает, только бы его спасти.
– А ты вместе с ней, верно? Эта девка тебя на коротком поводке держит. – Гесснер ухмыльнулся и ткнул Симона пальцем в грудь. – Но об этом можете забыть. Ваш Куизль уже покойник.
– Может, есть еще хоть какая-то возможность? Что-то не сходится в вашем предположении, что за этим стоят советники.
– А чему тут не сходиться? – проворчал Гесснер. – Все ведь яснее некуда. Патриции решили поквитаться с нами, свободными, прирезали Гофманов и нашли козла отпущения. Куизль, как никто другой, на эту роль сгодился.
– Вся эта возня, чтобы заманить сюда палача: письмо, поддельное завещание, процесс… Зачем патрициям заниматься этим? – не унимался Симон. – Ради какой-то мести?
– Ну а что думаешь ты, хитрец ты наш?
Симон пожал плечами.
– Не знаю. Кто-то, видимо, решил отомстить Куизлю и подстроил все это. Понятия не имею кто. Возможно, некий Вайденфельд, который непонятное письмо нам прислал. А может, какой другой полоумный, кто его знает. Но я и других вещей понять не могу. Вы, например, знали, что у Андреаса Гофмана была потайная лаборатория?
– Лаборатория? – Гесснер нахмурился.
Лекарь кивнул.
– В подвале у цирюльника мы нашли потайную комнату, в которой он, вероятно, проводил алхимические эксперименты. Там были следы синеватого порошка со странным запахом. Жаль только, он сгорел, как и все остальное в комнате. Вы знали о ней?
Карл помолчал немного и, прежде чем ответить, сделал еще глоток.
– Гофман и в самом деле занимался алхимией. Про комнату я не знал, но подозревал кое-что. Андреас вот уже несколько лет искал этот… – Он задумался на секунду. – Ну, этот камень, все его пытаются добыть.
– Философский камень? – выдохнул Симон.
Гесснер кивнул.
– Точно. Он считал, что уже близок к тому, чтобы получать золото из железа. Конечно, никто ему не верил. Честно говоря, мы над ним даже подтрунивали немного. У него были свои причуды. Хотя, может, чего-то он все же и добился. За несколько дней перед смертью намекал, что скоро в деньгах купаться будет…
