Она спала, Гриффин держал Гибсон, а я читала в углу. Басист таращился на малышку, не в силах оторваться. Он также безостановочно улыбался. Я никогда не видела Гриффина таким самозабвенно счастливым. Его разбирало всякий раз, когда Гибсон что-то выделывала. Такого смеха я от него тоже не слышала. Это было очаровательно, и мое чтение быстро сменилось наблюдением.
Гриффин поправил дочурке чепчик, погладил волосики, улыбнулся и посмотрел на меня:
– Наверное, будет в меня – блондинкой. – Он вновь восторженно уставился на нее. – Но глаза лучше бы Анны.
Сейчас те были темного серовато-синего оттенка, но медсестра сказала, что так бывает у большинства младенцев. Цвет изменяется на первом году жизни. Я сочла это весьма любопытным, но слегка удивилась тому, что Гриффин запомнил эти мелочи.
Келлан с Мэттом и Эваном прибыли уже поздно. Но, возвращаясь от торгового автомата в приемной, я заметила, что Келлан улыбался всем сестрам подряд. Конечно, его пропустили. Они бы по такому случаю и раскладушку выделили, и в ванне искупали.
Ребята успели переодеться. Келлан пошел на сцену в простой красной футболке, однако теперь под кожаной курткой виднелась белая. Я улыбнулась: вот молодец – освежился перед визитом!
Келлан, искавший Анну, сперва не заметил меня. Подавив смешок, я шмыгнула ему за спину и ущипнула за мягкое место. Он подскочил и развернулся.
– По-моему, мы с вами где-то встречались, – заметила я.
Келлан расслабился, когда сообразил, кто на него напал:
– Вы обознались, сударыня!
Ему объяснили, куда идти, но я все равно указала на палату Анны:
– Она там.
И взволнованно закусила губу, как только ребята пошли знакомиться с новым членом своего семейства. Я написала им сразу после рождения Гибсон, чтобы не беспокоились ни за Анну, ни за ребенка, однако мы дружно решили не указывать в сообщении пол. Анна хотела преподнести ребятам сюрприз.
Мэтт обогнал всех, спеша взглянуть на новую родственницу. Эван на шаг отстал. Мы с Келланом замыкали процессию. Анна проснулась, но так и лежала в постели. Гриффин, державший дочку, развернул ее к Мэтту:
– Нос в точности мой, правда?
Мэтт был глубоко потрясен.
– У вас девочка? – Он смотрел то на Гриффина, то на Анну. – Красивая, поздравляю!
Гриффин сиял, как будто сам родил, хотя на деле его участие в создании Гибсон было минимальным.
– Спасибо.
Видя его гордость, Анна разулыбалась, а затем указала на раковину у дальней стены:
– Вымой руки – и можешь подержать.
Я расхохоталась, видя, как рок-звезды, обычно шумные и беспечные, осторожно держат крошку, словно та сделана из радиоактивных материалов. Когда Гибсон наконец добралась до Келлана, тот вытер ладони о джинсы.
– Нервничаю ужасно, – шепнул он мне. – А вдруг уроню?
– Не волнуйся, – прошептала я, потрепав его по плечу. – Ты отлично ладишь с женщинами.
Келлан закатил глаза и с радостью принял Гибсон у Эвана. У меня затуманился взор от улыбки, которая возникла на его лице при взгляде на новорожденную. Келлан держит ребенка… Я думала, что он естественен на сцене, но сейчас с младенцем на руках он был бесподобен. Келлан был полон любви и готов был отдавать ее – это было написано у него на лбу.
– Вкусно пахнет, – тихо сказал он, повернувшись ко мне. – Почему от нее так вкусно пахнет?
Я лишь пожала плечами, ведь и сама нередко удивлялась, почему так здорово пахло от него.
Он чуть покачал малышку, строя глупые рожи и добиваясь улыбки. Я смахнула слезу. Когда он склонился потереться с ней носами, а та изготовилась пососать, мне пришлось отвернуться, чтобы не расплакаться. Я тоже хотела ребенка и буквально чувствовала, как разгулялись гормоны. Но порядок есть порядок – сначала свадьба.
Я встретилась глазами с сестрой. Та тоже едва не плакала при виде любви к ее чаду. Она указала на Келлана и беззвучно прошептала: «Ребенок нужен». Затем она посмотрела на меня и описала круг над своим значительно уменьшившимся животом. Я помотала головой и повторила про себя недавнюю мысль про порядок.
Мэтт щелкал камерой мобильника и сделал уже больше сотни снимков. У меня их набрался миллион, но я снова достала телефон, чтобы запечатлеть Гибсон с Келланом. Мэтт посмотрел на Гриффина, улыбаясь до ушей:
– Пошлю парочку маме с папой. Ты уже позвонил предкам?
– Ага, – кивнул Гриффин. – Они требуют привезти ее в Лос-Анджелес сразу, как закончится тур.
Гриффин и Мэтт родились в Лос-Анджелесе, и там у них оставалась семья, проживавшая на противоположном от студии краю города. Они побывали у родителей, пока записывали альбом, но жили в основном в апартаментах компании. Гриффин однажды сказал мне, что это «всяко лучше, чем на родительском ранчо».
А как быть, пока не закончатся гастроли? Я собралась обсудить это с Анной, но Мэтт опередил меня и с серьезным лицом обратился к Гриффину:
– Сегодня мы отправляемся дальше – что вы собираетесь делать?
Гриффин устало взглянул на Анну:
– Я должен вернуться к ребятам. Мне придется ехать с ними.
– Я понимаю, – сглотнув, кивнула сестра.
Посмотрев на Келлана, я заявила ей:
– Анна, я останусь с тобой. – Келлан вскинул глаза на меня, а я взглянула на сестру. – Тебя завтра обязательно выпишут, если все будет хорошо. Я отвезу тебя домой, к маме и папе. Устроишься там и будешь отдыхать до свадьбы.
Анна помрачнела, обдумывая перспективу засесть на месяц в обществе родителей. Но что ей оставалось? Если выбрать Сиэтл, то придется дважды лететь с младенцем в самый разгар сезона. Мне это казалось полнейшей глупостью. Лучше бы поскорее сплавить ее в Огайо. Да и мама поможет – даже если будет раздражать сестру.
Анна склонила голову, не будучи в восторге от этой идеи, но явно смиряясь с судьбой. Однако Гриффин мириться с таким раскладом не собирался.
– Нет, так дело не пойдет.
Он бережно отобрал дочурку у Келлана, и тот отдал ее с видимой неохотой.
Анна вскинулась, загоревшись надеждой на лучший вариант. Я же скрестила на груди руки, не понимая, что мог предложить Гриффин. Когда все взоры обратились на него, он переглянулся с моей сестрицей:
– Я не хочу, чтобы ты уезжала. Поедем вместе, в автобусе. – Гриффин пригвоздил меня взглядом. – Привезешь ее, когда выпишут.
Судя по его пылу, это была не просьба.
Я обомлела и не скрывала этого.
– Ты хочешь возить новорожденного младенца в экскурсионном автобусе?
– Ну да, – пожал плечами Гриффин и огляделся. – А почему бы и нет?
Анна вела внутреннюю борьбу. Вмешались материнские инстинкты, вступившие в схватку с врожденной беспечностью.
