Однако я понимала, что трения неизбежны. Разногласия либо преодолеваются и помогают выстроить отношения, либо разрушают их полностью. Мы с Келланом ругались неоднократно, но чаще всего – по крупным поводам. У нас не бывало мелких стычек. Вообще. Это было нечто совершенно новое, и я не знала, как себя вести.
Пока его не было, я думала лишь о том, что он мог сказать Джоуи и чем мог заняться с ней. Нет, я не считала, будто он и впрямь может что-то сделать. Он любил меня, считал нас женатыми и не бросил бы меня ради какой-то фифы, с которой переспал несколько лет назад.
Значит, я боялась возможных слов? Да нет, я отлично знала, что он скажет. Обложит на чем свет стоит, назовет ошибкой жизни и швырнет ей деньги в надежде заткнуть. Я улыбнулась, представив его в ярости. В гневе он был безумно красив.
От улыбки мне стало легче. Нет, меня в этой истории беспокоил не Келлан. Существовал непредсказуемый фактор – Джоуи. Я не ведала, что скажет или сделает она, и это вызывало тревогу. Именно поэтому Келлан не хотел брать меня с собой. Он знал ее, жил с ней. Ему был известен ее неистовый темперамент. Он пытался защитить меня, а я чуть не откусила ему башку.
Едва я взглянула на ситуацию глазами Келлана, мой гнев улетучился. Он, видно, сгорал со стыда. Не из-за самой записи, а из-за того, что я и родители о ней узнали. Он хотел утихомирить Джоуи. Он знал, наверное, что мое появление лишь подлило бы масла в огонь, а то и вовсе сорвало бы переговоры. Конечно, Джоуи сказала бы в мой адрес что-нибудь оскорбительное, и я в итоге сцепилась бы с ней. Пожалуй, Келлан был прав, оставив меня дома. На его месте я поступила бы так же.
Когда через полтора часа Келлан наконец вернулся, моего гнева как не бывало. Все взгляды обратились к нему, едва он переступил порог. Он глубоко вздохнул, закрывая дверь, и удостоил меня коротким нервным взглядом, даже не повернувшись ко мне полностью. Волосы его были мокры от пота, руки блестели. Я решила, что после встречи он почел за благо совершить приличную пробежку. Может быть, хотел развеяться после беседы с этой шалавой.
Понимая, что должна извиниться, я отложила блокнот, в котором писала, и осторожно направилась к Келлану. Он посмотрел в сторону и буркнул что-то о надобности принять душ перед выездом в аэропорт. Меня резануло – уже! Однако его отчужденность встревожила меня еще сильнее. Как только я ступила в прихожую, он развернулся и начал подниматься по лестнице.
– Келлан?
Он исчез за углом, но успел обронить:
– Сейчас вернусь… Только приведу себя в порядок.
Я постаралась не истолковывать это иначе, нежели как честность: он взмок и хотел освежиться перед поездкой. Быстро оглянувшись на родителей, я последовала за Келланом и застала его в ванной – он изучал себя в зеркале.
– Келлан? – позвала я опять.
Он зыркнул на меня, и я ахнула. В зеркале отражалась кровоточившая ссадина. Она пересекала щеку и тянулась до нижней челюсти. Вот почему он не смотрел в мою сторону внизу – эта стерва напала на него.
– Она тебя ударила?
Моя душа ушла в пятки, и я ринулась к нему.
Келлан глянул в зеркало на рану и вздохнул, осознав, что я увидела ее в отражении.
– Кира, со мной все хорошо.
Я осторожно повернула его голову, чтобы получше исследовать ссадину.
– Кровь. До крови, вот тварь!
– Все нормально, – усмехнулся он. – Меня не впервые исцарапала женщина.
Я проигнорировала эту провокационную отсылку к нашему пылкому свиданию на кофейном столике. В глазах у меня стояли слезы. Улыбка Келлана исчезла, когда он изучил мое лицо так же пристально, как я – его.
– Дела… неважнецкие. Может, было бы и правильно захватить тебя.
– Может, и к лучшему, что я не пошла, – сказала я, положив руку на его здоровую щеку. – Меня могли бы арестовать за покушение.
Губы Келлана тронула слабая улыбка, но она быстро угасла.
– Прости, что вел себя как скотина. Я не хотел втягивать тебя в это безобразие.
Я погладила пальцем его влажную кожу:
– Меня в безобразие не втянуть, мне важен ты, и я хотела тебя поддержать.
Келлан потупился, лицом выражая смесь благодарности и тревоги.
– Я понимаю. Но… Я знаю ее и предвидел, что будет. Особенно теперь, когда ей известно, как много ты для меня значишь. Я хотел оградить тебя.
Чмокнув его в подбородок, я ощутила на губах соль.
– Я не слабачка, как-нибудь переживу.
Мирно улыбнувшись, Келлан взгромоздился на столешницу рядом с умывальником.
– Ясно, что не слабачка. По-моему, это я слабак. Мне нужно знать, что ты в безопасности, под защитой. Я не хотел, чтобы ты слушала… – Он осекся, как будто мысль ускользнула от него. – Это целиком мое дело, Кира… Извини.
Мне было нетрудно представить, чего наговорила бы мне Джоуи – до последней интимной подробности, до мельчайшего дурного поступка со стороны Келлана. Она постаралась бы воздвигнуть между нами стену лишь потому, что не сумела сделать его своей игрушкой. Я лишний раз убедилась, насколько опасной бывает ревность.
Расправив плечи, я сплела руки на шее Келлана:
– Хватит извиняться. Я давным-давно тебя простила.
Келлан с широкой улыбкой обхватил меня за талию. В его глазах зажглась радость, и ссадина уже выглядела не так скверно.
– Да ну?
Подступив ближе, я пожала плечами:
– Конечно. Не всегда же нам соглашаться и ладить. – Стараясь не задеть царапину, я положила ладони на его теплые щеки. – И… я очень горжусь тобой. Ты сказал правду, когда всерьез собрался соврать. Для меня это значит больше, чем… Ладно, это значит все.
У меня перехватило горло, и мне пришлось сглотнуть, чтобы снять напряжение.
Келлан кивал в моих ладонях и смотрел мне в глаза. Я была готова расплакаться при мысли о многих и многих недомолвках, отравлявших наши отношения. Честность, пусть временами и отзывавшаяся болью, была лучшим, что мы могли дать друг другу.
Пока меня не унесло наплывом чувств, я взяла себя в руки и спросила:
– Ты расскажешь, что произошло?
Келлан издал протяжный вздох, напоминая, что мы не спали ночь напролет. Я зевнула, едва поняв, что это действительно так.
– Она хотела явиться сюда, но я настоял встретиться за углом. Я хотел разобраться с ней там, чтобы она вообще здесь не показывалась, но не успел сходить в банк. У меня было мало налички, и она рассвирепела, когда я выписал на остальное чек. Я предложил отвезти ее в банк, но она мне засветила, а я ее выматерил и велел убираться. Потом пробежался, чтобы выпустить пар. – Он закатил глаза, а я прищурилась – вот же гадина! – Она полоумная. Не понимаю, как я вообще с ней жил.
Меня еще больше удивляло, как он мог с ней спать. Но он уже разгорячился, и я промолчала.
