Когда мама уразумела, что мы сделали, она облегченно расхохоталась:
– Слава богу! А я уж решила, что вы отправились ночным рейсом в Вегас и там вас обвенчал какой-нибудь двойник Элвиса. – Она взяла меня за руку, разглядывая кольцо. – Так совместную жизнь не начинают… Если, конечно, ты уверена, что хочешь прожить с ним до гробовой доски. А ты уверена?
Я пылко кивнула. В этом я была абсолютно убеждена.
На мамином лице отразилась решимость, а затем она улыбнулась:
– Тогда, наверное, нам лучше начать планировать эту свадьбу? – Просветлев еще больше, она сцепила руки. – Можно в декабре, как только Анна родит… Или весной, когда все расцветет?
Голова у меня пошла кругом, стоило маме перечислить дела, нуждавшиеся в улаживании до свадьбы, дату которой она обязательно подберет: мое платье, платье подружки невесты, список гостей, приглашения, цветы, музыка, место, свадебный торт, смокинги… Перечень был бесконечен, и я призвала ее остановиться.
– Мам, я не хочу шумихи, – заискивающе улыбнулась я. – Мы уже поженились. Осталось оформить все в законном порядке.
Мама уставилась на меня опустошенным взглядом и спросила:
– Ты хочешь сделать это здесь, в Сиэтле, или дома, в Афинах? Вся наша родня там, и будет не очень красиво гнать их сюда.
Я вздохнула. Маму с пути не собьешь. Меня нарядят как куклу и поведут в усыпанную розами церковь, хочу я этого или нет. Мне было тошно при одной мысли об этом.
– Успокой папу, мне надо поговорить с ним, – буркнула я, меняя тему.
Отец, вероятно, все еще находился под впечатлением от истории с порнофильмом, а также с замужеством. Бедный папуля. Сегодня был не его день.
Но сперва я решила переодеться во что-то поудобнее. Платье задиралось, и мне не хотелось постоянно оправлять его в ходе предстоявшей выволочки. Лифчика из-за предельно глубокого выреза каре тоже не было – находка для брачной ночи, но вряд ли уместно для выяснения отношений с отцом.
Мама сияла, покуда я натягивала джинсы и футболку. Она была поглощена свадебными приготовлениями и все твердила об идеальном цветочном решении. Одевшись, я устремилась вниз. Мамино описание брачной церемонии все не кончалось, и ее слова настигали меня на каждой ступеньке. Спускаясь, я воображала, как направляюсь через церковь к своему мужу. Когда я оказалась внизу, Келлан стоял у окна и мрачно кивал моему отцу. Я представила Келлана в смокинге, а себя – в атласном платье. Картина помещения, битком набитого людьми, отозвалась во мне тошнотой, и я быстренько представила, что мы остались одни. В голове заиграл свадебный марш, и сердце исполнилось томления.
Келлан поднял глаза и стрельнул в меня улыбкой. Я была совершенно уверена, что он ничего подобного не воображал, но его прекрасное лицо светилось любовью и восхищением, как и мое. Зардевшись при мысли о красоте нашей свадебной церемонии, я подошла и обняла его за талию. Он с усмешкой обхватил меня руками и поцеловал в макушку. Мы полусонно взирали друг на друга, но вот мой папа кашлянул, и я очнулась от романтических грез.
– Все точно… в порядке? – осведомился он, смущенно сдвинув брови.
Я улыбнулась и кивнула, а папа вздохнул, совершенно не понимая, как мне удалось за какие-то двадцать минут перейти от одной крайности к другой. Хихикнув, я отпустила Келлана и обняла папу. С Келланом без перепадов настроения было не обойтись. Он мог вознести меня в небеса и повергнуть на землю. Мне иногда нравились эти скачки, однако чаще хотелось более уравновешенной жизни. Длительные отношения потребуют от нас спокойствия. А брак – это очень длительные отношения. По крайней мере, для меня.
Когда я отстранилась, чтобы взглянуть на папу, тот посмотрел через мое плечо на Келлана. Я отчетливо видела, что он разрывался, с одной стороны желая мне счастья, но с другой – пугаясь моего союза с рок-звездой. Рок-звездой с порнофильмом в кармане.
– Келлан рассказал мне о вашей… женитьбе… в баре, – произнес папа и нахмурился, не сводя глаз с Келлана. – Ты уверена, Кира, что правильно поступаешь?
Просияв улыбкой, я поцеловала папу в щеку:
– Абсолютно, пап.
Это его ничуть не обрадовало. Казалось, он постарел прямо на глазах. Видя его угрюмость, я схватила папу за плечи:
– Келлан сказал, что его отец приедет на бранч? – Оглянувшись на Келлана, я спросила: – Ты уже с ним связался?
– Только что, – показал он на мобильник. – Он будет через полчаса.
Темно-синие глаза Келлана искрились радостью. Дружеские отношения в семье были ему в новинку, и он принимал их с трудом. Какая-то часть его «я», по-моему, еще колебалась, как будто он готовился к неизбежному взрыву. Однако сейчас он был настроен оптимистично.
Продолжая сиять, Келлан указал на парадную дверь:
– И машина в порядке!
Я рассмеялась, видя, что ему стало легче. Он выследил бы Джоуи, если бы та помяла его крошку.
Пока мы ждали прибытия родни Келлана, мама расспрашивала меня о свадебных цветовых гаммах, и с каждым вопросом взгляд папы становился все более убийственным. Келлан, внимая ей с веселой улыбкой, держал меня за руку. Я не сомневалась, что он согласится на любые нелепости. Он не возражал быть в центре внимания и уж точно не беспокоился по поводу моего присутствия рядом. Он постоянно побуждал меня быть увереннее и общительнее. Стыдясь и смущаясь, я высоко ценила деликатную заботу Келлана о моем развитии.
Гэвин позвонил в дверь точно в назначенное время. Медленно и сдержанно выдохнув, Келлан поднялся и вытер ладони о джинсы. Рука скользнула по карману – тот не оттопыривался, и я решила, что он выбросил карту. Надеялась на это. Мне не хотелось смотреть на него с другой ни за какие коврижки, но я знала, что, если наткнусь на запись, любопытство меня погубит. Возможно, я рехнусь настолько, чтобы взглянуть на это. А некоторые вещи нельзя выкинуть из памяти. И мне бы не хотелось, чтобы в моей голове навсегда запечатлелся вид Келлана в процессе соития со своей бывшей. Мне хватало воображения.
Келлан нервно зашагал к двери. Это было очаровательно: он редко волновался. Но ему и впрямь было крайне важно увидеть отца. Я не знала точно, что именно он чувствовал, но на его месте испытала бы смесь возбуждения, предвосхищения и ужаса. Когда открываешь сердце другому, особенно родному человеку, многое может пойти наперекосяк. Сейчас Келлан держался весьма отважно, и я не уставала гордиться им.
Собираясь с силами, Келлан сделал еще один короткий выдох. Нацепив беспечную улыбочку, он потянул на себя тяжелую деревянную створку. Когда показался его отец, я встала с дивана. Гэвин был так похож на Келлана, что их родство было неоспоримо. Те же сложение и рост, та же шевелюра песочного цвета, одинаковые полуночно-синие глаза и волевой подбородок. Глядя на них, стоящих бок о бок, я видела Келлана в будущем. И, судя по картине, с годами Келлан станет очень и очень неплох. Гэвин был безнадежно привлекателен.
