Когда мы прибыли на место, наше веселье успело улечься. Анна захлопнула ноутбук и наконец-то вернула его мне. Я прислушивалась к автобусным скрипам и скрежету, Анна же вдруг заговорила серьезно:
– Ты с мамой в последнее время не общалась?
В вопросе угадывалась искренняя тревога, и у меня забилось сердце. Что стряслось с мамой? Когда-то у нее был рак, она излечилась, прошли годы – вдруг он вернулся? Но нет, папа мне обязательно позвонил бы. И несколько дней назад, когда мы беседовали, она не была ничем расстроена.
– Недавно разговаривала, а что?
Выражение лица Анны мне не понравилось, и я закусила губу.
– Позвони ей немедленно. – Я уже приготовилась мчаться в хвост автобуса за телефоном, когда Анна добавила: – Поскольку до свадьбы чуть больше месяца, а ты, сумасшедшая, повесила на нее хлопоты обо всем, она подобрала тебе платье. Прислала мне фото. – Анна в отвращении скривилась.
Полностью расслабившись, я откинулась на спинку. Ладно, с брачными перипетиями я как-нибудь справлюсь. Я рассмеялась, и в ту же секунду заскулили тормоза.
– Анна, я уверена, что платье отличное.
– Нет, ты еще не видела. – Сестра подалась ко мне с напряженным лицом. – Там рукава-фонарики, Кира. Рукава-фонарики. Ты обязана вмешаться, живее!
Я вздохнула. В пути я мало что могла сделать. И мне совсем не хотелось спешно лететь домой и оспаривать мамин выбор. Конечно, я была не в восторге от рукавов-фонариков, но церемония и задумывалась как торжество сугубо для мамы, а потому какая разница, что мне надевать? Никакой. Меня беспокоил лишь Келлан. Все остальное казалось неважным.
– Жду не дождусь взглянуть, какое платье она выберет для тебя, подружка невесты! – ухмыльнувшись, парировала я.
Анна просияла, довольная тем, что я наделила ее высшими свадебными полномочиями, а затем приуныла:
– Черт побери! Она не посмеет…
Я смотрела спокойно и улыбалась ровно. Еще как посмеет. Держась за живот, Анна выскочила из-за стола и понеслась в конец автобуса, дабы уведомить маму, что не потерпит никакой тафты.
* * *
Бригада, разъезжавшая с музыкантами, уже набила руку и сноровисто обустроила сцену. В отличие от турне Джастина, музыканты не принимали в этом участия. Да и незачем было, людей хватало с избытком. После короткой проверки звука Сиенна, «Крутой поворот» и «Чудилы» около часа потратили на фанатов, общаясь с ними и пожимая им руки в чрезвычайно официальном режиме. Большинство эту честь выиграло, но были и те, кто раскошелился на ВИП-прием. Тори с охранниками Сиенны были тут как тут и направляли это стадо, уже готовое лишиться чувств от полноты оных, в специальный загон. Помещение в нетерпении бурлило. Мы с Анной ждали там же, красуясь универсальными пропусками на шеях.
Тори излагала основные правила поведения для фанатов: никто не должен был обнимать музыкантов, и каждому выделялось по десять-пятнадцать секунд, после чего поклонников будут силком гнать дальше, чтобы они не задерживали очередь. Процедура выглядела предельно механизированной и напоминала конвейер. Чуткость Келлана по отношению к поклонницам раздражала меня, но лучше уж она, чем здешняя чопорность обстановки, так как с балок едва не орали: «Смотреть, но не трогать!»
Однако желания самого Келлана не учитывались. Это было шоу Сиенны – ее же были и правила, а та предпочитала сохранять некоторую дистанцию между собой и воздыхателями. Не было ли у нее в прошлом каких-нибудь инцидентов? Запросто. Я лениво прикинула, что будет, если Келлан притянет парочку психов. Может, уже и притягивал, подумала я, вспомнив о Кэнди и Джоуи.
Фанаты шумели, наполняя гулом большое прямоугольное помещение: они дожидались своего звездного часа. Мы с Анной сидели в углу и весело взирали на это странное ликование. Люди так пресмыкались, что происходящее казалось нам сном. Как обычно, в стаде фанатов было много поклонников «Чудил», я узнавала их по футболкам. Увы, мелькали и другие, с надписью «Келл-Секс». Обожатели союза Сиенны и Келлана появлялись повсюду. Теперь на каждом концерте воздевали соответствующие плакаты, а в Сети присутствовал даже любительский видеомонтаж. Я ненавидела эти чертовы ролики, пусть даже прекрасные в художественном смысле.
Не веря своим глазам, я моргала и таращилась на одну такую фанатку, державшую наготове трусы. Она всерьез собралась предложить Келлану расписаться на своем исподнем? Затем я разглядела, что там написано, и разинула рот.
– Господи, Анна! – указала я на девчонку, демонстрировавшую трусы подружке. – Зацени эту пару.
Анна взглянула на них и захохотала. Какая-то чудо-искусница украсила кружевные трусики буквами «КК» спереди и словами «Рок-божество» сзади. Посмеиваясь в кулак, я представила, как нарядилась бы в такие для Келлана. Он бы обалдел – в хорошем смысле.
Анна, видно, думала о том же.
– Они должны быть мои, – хихикнула она, поднявшись.
Неспешно приблизившись к девице, она показала ей пропуск. Затем что-то произнесла и указала большим пальцем на меня. Фанатка запрыгала от восторга и немедленно швырнула Анне белье. Та пошла обратно, пока подружки заходились визгом.
– Что ты им пообещала? – спросила я, вполне сознавая, что это каким-то образом касалось меня.
Анна вручила мне трусы и расплылась в кривой улыбочке, достойной Келлана:
– Сказала, что ты личная ассистентка Келлана и можешь устроить им частную встречу, если они отдадут свое добро.
Я закатила глаза. Как же я это сделаю? Тори вводила и выводила фанатов с пугающей быстротой. Она никому не позволила бы задержаться для особого знакомства. С ухмылкой взирая на тряпку, я решила, что найду выход даже ценой великого гнева Тори. Трусики были слишком клевыми, чтобы не дать девчонкам ничего взамен.
Когда я встала и затолкала белье в карман, рок-звезды прибыли. Я заткнула уши и не отнимала пальцев, пока рев не стих. Первым шествовал «Крутой поворот»: Дикон, Дэвид и Рэй махали руками, направляясь вдоль длинной стены к отведенному им месту. Фанаты, сгрудившиеся в центре, естественным образом сдвинулись к ним. Я невольно улыбнулась, глядя на Дикона: тот собрал волосы в хвост, как делал всегда, когда встречался с поклонниками. Он признался мне, что слишком рьяные фанатки однажды выдрали из его прически изрядный клок и с тех пор он стал чуть аккуратнее со своей гривой. Дэвид брился налысо, а белокурые волосы Рэя были в четверть дюйма длиной.
Вскоре появились и «Чудилы». Я поморщилась и снова заткнула уши, на сей раз на более долгий срок. Анна присоединилась к фанатам и засвистела, когда наши ребята заняли место возле стены рядом с группой Дикона. Мэтт краснел, ему было крайне неуютно, и он как одержимый ерошил свои вздыбленные светлые волосы. Он не любил чествований, и я сочувствовала ему. Мне тоже не нравилось выставляться на публике.
Эван легко и свободно озирал своими карими глазами битком набитое помещение. Он скрестил руки, и языки пламени на его предплечьях элегантно сплелись. Ударник заразительно улыбался. Гриффин держался царем горы, как будто выступал здесь хозяином, а все остальные – слугами. Он выдыхал в кулак, проверяя свежесть дыхания, затем потирал ладони и выдавал хищную улыбку, грозившую некой бедняжке лишиться ночью девичьей чести. Правда, я не купилась на это. Анна каким-то чудом приручила зверюгу – по крайней мере, на время.
