– Он что, знает песни? – вскинул голову Мэтт.
– Обещал сбацать, – пожал плечами Эван.
– Сбацать? – Мэтт воздел руки. – Прелестно!
Разжав кулак, он обратил свой гнев на сенсорный экран мобильника и набил номер Гриффина. Я была уверена, что он сломает хрупкий прибор, и уже собралась предложить позвонить Гриффину вместо него, когда басист наконец явился собственной персоной. При виде кузена Мэтт пошел вразнос. Он запустил в него телефоном, чуть не попав Гриффину в лицо.
– Где ты шлялся, урод?
Гриффин увернулся и одновременно поймал мобильник. Пожонглировав им, он возопил:
– Черт тебя побери, Мэтт! Ты чуть мне по роже не засветил!
Анна вошла следом за Гриффином. Она излучала ауру, какой я прежде не видывала. Не знай я ее, мне впору было бы счесть, что моя сестрица-бродяжка пребывает в состоянии абсолютной умиротворенности. То же самое испытала и я, увидев ее живой и здоровой. Сунув в карман телефон, я ринулась обнимать ее по-прежнему округлый живот.
– Я смерть как переволновалась! Где ты была?
Отстранившись, Анна закусила полную губу:
– Ну, не сердись, я типа…
Она посмотрела на Гриффина, и тот ухмыльнулся. Именно в этот момент я обратила внимание на его пальцы, сомкнувшиеся на телефоне Мэтта. Один был украшен чрезвычайно блестящим кольцом. Я немедленно схватила сестру за руки – так и есть: там было точно такое же.
– О боже! Вы поженились!
Анна пустилась хихикать, а Гриффин обнял ее за плечо:
– Точно!
Взвизгнув, Анна вскинула руку, чтобы показать кольцо ребятам.
Все были слишком потрясены, чтобы говорить. Кроме меня. Я тоже была слишком потрясена, чтобы не повторить:
– Вы поженились?
Анна, не добившаяся желанной реакции, надулась:
– Да.
Пока я боролась с желанием встряхнуть и заорать: «Зачем, ради всего святого?» – Келлан подошел и обнял ее:
– Поздравляю, Анна.
Та вмиг растаяла и возбужденно захихикала:
– Спасибо!
– Тебя тоже, как я догадываюсь. – Качая головой, Келлан хлопнул по плечу басиста.
Гриффин гордо задрал подбородок:
– Спасибо! – Пригнувшись, он добавил: – Следующая станция – мальчишник.
Мэтт и Эван наконец оправились и принялись поздравлять друга. Затем Мэтт ухватил Гриффина за локоть:
– Нам пора.
Ребята вышли. Когда единственным звуком осталось далекое бухтение рока, я повернулась к сестре и вновь спросила:
– Ты вышла замуж… за Гриффина?
Покуда Анна рассказывала мне о романтических прогулках по зданию мэрии в намерении пожениться за один день, я осмысливала тот факт, что Гриффин официально стал моим зятем. Праздники, дни рождения, семейные сборы – он будет везде и примется материться, как матрос. Святые угодники, если у нас с Келланом появятся дети, он станет им дядей! Дядюшка Гриффин. От самой мысли об этом меня пробирал озноб.
Шоу прошло для меня как в тумане. Моя сестра вышла замуж за Гриффина. Повинуясь капризу. Потому что тот заявил, что любит ее. Еще поразительнее, что и Гриффин, второй Казанова, женился на моей сестре. Не думала я, что доживу до такого. Земной шар остановился и начал вращаться в противоположную сторону. Как получилось, что Анна первой пошла к алтарю? Родители взбесятся. Или нет. Такое уже бывало с Анной, и мама с папой за годы успели примириться с ее неукротимым нравом.
Испытывая потребность поделиться невероятной новостью, я написала Денни:
«Угадай, кто нынче лишился ума и стал официально подписываться „божественной миссис Гриффин“?»
Ответ пришел быстро: «Анна вышла за Гриффина? Серьезно? Вау. Твой папа спятит». Я посмеялась: мы с Денни и вправду были очень похожи.
Глава 21
Праздничная пора
Через несколько дней после скоропалительного замужества моей сестры наш караван достиг Вашингтона. Мы с Келланом и компанией потратили бо́льшую часть утра на осмотр города и теперь отдыхали перед вечерним концертом. Достопримечательностей в столице было столько, что разбегались глаза. Повсюду, куда ни глянь, я обнаруживала то потрясающее историческое здание, то памятник и никак не могла не осмотреть их. Передо мной как будто ожила школьная общеобразовательная программа. Мы обязательно вернемся и полностью обследуем этот город, как только станем посвободнее!
Келлан писал новую песню, а я напечатала «Конец», сохранила файл, потянулась через стол и сжала пальцы мужа. Затем я откинулась на спинку стула, исполненная облегчения и довольства: труд завершен. Было и вправду здорово покончить со своей историей. Заметив мое выражение, Келлан поднял голову:
– Дописала? Теперь-то можно почитать?
Я помялась и развернула к нему ноутбук. Там были эпизоды, которые ему не понравятся. На самом деле – в великом множестве. Но он хотел знать, а я дала слово, что разрешу ему прочесть книгу. Не отводя от меня глаз, Келлан отложил ручку и медленно выпрямился на стуле. Он понимал, с какими откровениями встретится, какие потаенные мысли я выплеснула в книгу.
Когда его взгляд обратился к экрану, я обмерла: нервное ожидание слилось с нешуточным страхом. Мне захотелось вдруг очутиться где-нибудь подальше от автобуса. Я предпочла бы признаться в союзе с Келланом на пресс-конференции, чем сидеть напротив него и смотреть, как он читает мою выстраданную книгу.
Келлан знакомился с началом, я встала. Он глянул на меня, и я встряхнула дрожавшими пальцами:
– Не могу спокойно сидеть, пока ты вникаешь.
Я окинула взглядом пустой автобус, не находя себе места. Никто еще не вернулся. Одни торчали в отеле, другие гуляли по городу. Сестра с Гриффином отправились по магазинам. Анна понемногу превращала автобус в детскую, и я всерьез опасалась, что она не покинет турне, даже родив.
Келлан собрался закрыть ноутбук:
– Если тебе неуютно, я не буду читать.
Я покачала головой и запустила пальцы в волосы:
– Нет, я хочу, чтобы ты прочел. Просто… не могу смотреть, как ты это делаешь.
Он открыл компьютер вновь, а я направилась к спальным отсекам. Возьму плеер и послушаю классику. Вокруг парковки бродили немногочисленные фанаты. Краем глаза я отследила, что они начинали бесноваться. Телефонные камеры снимали, люди орали. Они напомнили мне стаю суетливых, бестолковых гиен. Непонятно, откуда они вдруг взялись, – до сих пор было тихо.
В дверь автобуса слегка постучали, и мы с Келланом синхронно обернулись. Кто там, черт побери? Охрана? Кто-то из экипажа? Я была совершенно уверена, что наши ребята еще не вернулись. Да они и не стали бы стучать – взяли бы и вошли. Кроме Гриффина, конечно, тот все еще стучался всякий раз, когда мы с Келланом оставались наедине. Неизвестно, о чем он думал: то ли хотел уважить, то ли паскудничал. Так или иначе, он не входил, а потому меня устраивал любой вариант.
