Джан, подойдя к своему письменному столу, думала теперь о том, что здесь она наиболее уязвима для возможны снайперских выстрелов. Тем не менее села за стол, взяла листок именной бумаги – с нынешним адресом, который теперь был бесполезен – и стала писать письмо своему единственному другу во всем мире.
«Дорогой Брюстер, спасибо вам за фотографию Рауля. Он становится очень хорошим. Я скучаю по нему и по вам».
Могла она это писать? Не было ли это слишком личное? Джан могла показаться слишком патетичной, и Мур неправильно поймет ее.
Зазвонил телефон. Джан отложила авторучку и взяла трубку. Она не могла представить, кто мог знать номер ее телефона, кроме Сая и некоторых других типов из киноиндустрии, и кого бы она сейчас хотела слышать. Джан вздохнула.
– Джан, это Эйприл Айронз. Я не разбудила тебя?
– Нет. Я сижу тут, гляжу в окно и думаю, до чего же хорошо жить в Калифорнии. Как ты там, Эйприл?
– Лучше не бывает. Уверена, у тебя поднимется настроение, когда я скажу тебе, зачем звоню. Мы с Сэмом без ума от тебя. Мы уже раз двадцать просмотрели пробу. Мы считаем, что лучше тебя на роль Джудит в «Рождении звезды» нет никого.
Джан почувствовала, как в груди у нее неистово забилось сердце. Она была права! Она покорила Сэма!
– Я так счастлива, Эйприл. Очень счастлива. Спасибо. – Но что это? Она не чувствовала ни триумфа, ни облегчения от того, что наконец-то дождалась ответа. Все ее внимание вдруг сконцентрировалось на этом «мы»: Эйприл говорила уже о них с Сэмом – «мы». А почему не Сэм позвонил ей?
– Конечно, мы еще обсудим все детали с твоим агентом, но мне хотелось позвонить тебе и самой сообщить. Кстати, твой агент все еще Сай Ортис?
«Все еще»? Джан уловила интонацию.
– Отлично, – сказала Эйприл, вздохнув. – Мы поговорим с ним. Я уверена, мы все сделаем как надо. И еще я уверена, что ты будешь сказочно знаменитой.
– Спасибо. Огромное спасибо, – пробормотала Джан.
Боже! Она добилась этого! Она будет сниматься в кино. Нет, она будет кинозвездой. Если только захочет. Но как рассердится Сай. Он столько раз повторял, что это глупая затея. Ну и что, ведь это ее карьера, ее решения, не Сая.
– Эйприл, пришлите контракт сначала мне. Я хочу сама его обдумать. А уже потом отдам Саю.
– Ладно. Еще раз поздравляю, Джан.
Джан повесила трубку и обхватила себя руками. Ей не верилось! Хотя она и понимала, что прекрасно сыграла на пробах, хотя она была уверена в себе, Джан все же не могла поверить, что это случится: что она будет сниматься в серьезном фильме, что она будет звездой, кинозвездой, и что она снова сможет работать с Сэмом!
Джан закружилась по комнате, танцуя вальс, потом остановилась перед телефоном. О Боже, нужно позвонить кому-нибудь и поделиться! Кому она может позвонить? Май! Ведь она нашла для Май работу в фильме, она будет участвовать в создании костюмов. Эта новость радостна для них обеих.
– Ура Голливуду! – воскликнула Джан и задернула занавески, чтобы снайпер промахнулся.
14
Лайле казалось, что в ее жизни не встречался ни один человек, который ничего не хотел бы от нее. Марти требовалась ее благодарность, Майклу тело, Робби слава, и каждая задница жаждала получить у нее автограф. Сегодня днем Лайла страстно хотела побыть как можно дольше одна, но никто не собирался позволять ей этого.
Позвонил тетушка Робби и попросил прийти. Лайла была уверена, что получится не просто дружеский визит. Его тон свидетельствовал о том, что что-то случилось. Но ей было совершенно наплевать.
Лайла вытянулась на шезлонге. Тело ее поблескивало под слоем крема. Перед ней простирался пляж Малибу, ослепительно белый в лучах солнца. Волны без устали накатывали на песок. Лайла почувствовала, как узлы стрессового состояния начали ослабевать, и заставила мускулы расслабиться. Она услышала шаги на ступеньках террасы, открыла глаза и увидела Робби, вывалившегося из-за угла дома.
– Где твои коньки? – крикнула Лайла, обернувшись, затем села и снова закрыла глаза. – Дай подумать. Жозе?
Она услышала, как Робби доковылял до соседнего шезлонга и с ворчанием плюхнулся в него. Лайла разобрала только фразу вроде: «Жесткая, как лягушачья задница». Она открыла глаза, села, подняла спинку шезлонга, взяла лежавшее у ног полотенце и вытерла со лба пот.
– Если хочешь выпить, налей себе сам, – сказала Лайла и добавила, словно только что решила: – Принеси мне. «Диет-Коку».
– Где служанка?
– Очнись, Робби. Сегодня утром я выгнала последнюю ленивую суку. Кармен, Кармелу или что-то в этом роде.
– Почему? Застукала ее при попытке примерить твою корону? – усмехнулся он и пошел за бокалами.
В его словах заключалась явная насмешка. Лайла почувствовала, как мускулы опять начали напрягаться. Ей нужно было избавиться от собеседника. Она подождала возвращения Робби.
– Мне нравится уединение. Если я приказываю им не входить в мою комнату, они все равно входят. Если я запираю ящик шкафа или стола, они пытаются выяснить причину. – Лайла вздохнула. – Поэтому, Робби, если ты имеешь что-нибудь на уме, лучше выплюнь, ради Бога. Ненавижу твои дурацкие окольные пути. Это очень здорово напоминает мне кое о ком, кого я хорошо знаю.
Лайла заметила, как выражение лица Робби переменилось от удивления до смущения.
– Ладно, – сказал он, отхлебнув водки и словно проверяя свои голосовые связки. Лайла ждала.
– Я видел твою мать, – произнес Робби, ожидая реакции собеседницы.
– Она еще не умерла? – спросила Лайла.
– Ей очень плохо, Лайла. Она разваливается на части.
– Мне наплевать.
Робби поднялся, подошел и сел у ее ног.
– Лайла, мне нужна твоя помощь, чтобы собрать ее. На тебя не похоже, чтобы ты не предприняла ничего против падения матери. – Он сделал еще один глоток, затем вытянул перед собой руку с запотевшим бокалом и уставился на него. – Ведь ты ее дочь.
Лайла не стала задумываться, подняла ноги и толкнула Робби достаточно сильно, чтобы тот упал на свою толстую задницу. Она не могла видеть потрясение на его лице, поскольку ощущала только собственную ярость.
– Вонючий лицемер! – вскрикнула Лайла, стоя над поверженным. – Ты еще имеешь наглость возлагать на меня самую старую вину на планете? И ты говоришь о моей ответственности? Ладно, я ей не дочь. Понял? Я ей не дочь и никогда ею не была.
Пока Лайла шла к дверям, Робби поднялся на ноги, продолжая хныкать.
– Я не могу это так оставить, Лайла. Ей нужна помощь, и кроме нас с тобой ей никто не поможет. Кен не пойдет к ней, она его даже в дом не пустит. Ты должна…
– Я не собираюсь заниматься дерьмом, Робби. Ты слышишь меня? Никакого дерьма. Она твоя подружка, а не моя.
