Копейкин напряженно слушал и вопросов не задавал. Только в
конце моего пространного повествования поинтересовался:
— А тот тип, которого вы отпустили первым?
— Тоже сотрудник ФСБ, — убежденно сказала
я. — Старший лейтенант.
— Для старшего лейтенанта староват, — возразил
Копейкин. — А вы мне лапшу на уши не вешаете?
Я устало вздохнула:
— Будь мы настоящей шайкой преступниц, разве мы бы вас
развязали? Закатали бы в ковер и вывезли за город. Делов-то.
— Действительно, — брови его шевельнулись. —
Значит, вы мне не советуете вмешиваться?
— Не советуем.
— А женщина?
— Вот заладил, — рассердилась Катя. — Женщину
отпустим, как только прикажут.
Судя по всему, Копейкин на что-то решился.
— Я зайду завтра, — пообещал он. — А то
сегодня у меня голова болит. После производственной травмы. — Он потрогал
синяк. — Я оставлю вам свои телефоны.
Он нацарапал на бумажке два номера и пояснил:
— Второй — домашний.
— Кстати, — спохватилась я. — Почему вы устроили
засаду на маньяка именно в нашем подъезде?
— В соседнем микрорайоне произошло два нападения подряд
на женщин из одного и того же дома. Я подумал: чем черт не шутит, вдруг он
вернется сюда после убийства Серафимы Кругловой?
— Понятно… Ну что ж, надолго мы не прощаемся, — со
вздохом сказала я.
— Разрешите спросить: сколько будет длиться ваше
задание?
— Оно уже подходит к концу, — соврала я.
Когда участковый неохотно покинул наше общество, Катя
вскочила с места:
— Он нам не поверил. Вот увидишь, этот Копейкин еще
устроит нам праздник! Просто у него пистолета с собой не было. А иначе он бы
нас всех повязал.
— Что ему стоит в таком случае вернуться с
подкреплением? — спросила Ирочка.
Одна я была уверена в том, что Копейкин отправился спать. Но
на всякий случай опасную жилплощадь мы покинули и, выскользнув из подъезда,
устроились в Катиной машине.
— Вы поняли, как я провела усатого? — спросила
я. — Сказала, что Томочку с дачи мы увезем, а вы уедете из города. На
самом деле увозить ее не будем, и прятаться вы будете на той же самой даче.
Только надо сделать так, чтобы со стороны дом казался нежилым.
— Без проблем, — пожала плечами Катя. — Все,
что нужно, есть в подвале. Стратегические запасы еды, канализация и водопровод.
Опустим жалюзи, задернем шторы — и считай, что мы в бункере.
— Никакой громкой музыки, — предупредила я, —
ночная светомаскировка, звонки только по мобильному. Телефон на даче должен все
время молчать. Если по нему будут звонить — не подходите.
— Понятно, — кивнула Катя. — Компания у нас
веселая, так что не заскучаем.
— Теперь у нас даже мужчина есть, — сказала
Ирочка, которая, кажется, была на редкость высокого мнения о представителях
противоположного пола.
— Глеб вам понравится, — уверила я. — Он
такой… большой. Еле уместился на полу моей кухни.
* * *
Вторник не принес ничего нового. Вообще ничего. От Шлыкова
не было никаких известий. Я так дергалась, что Липа даже бегала в аптеку за
валерьянкой. Почему-то она считала, что мое состояние непосредственно связано с
Горчаковым, которого, кстати, в офисе опять не было. Я не стала ее разубеждать.
Противный Мазуренко тоже как сквозь землю провалился. То его за уши от меня не
оттащишь, а тут вдруг затаился. Наверное, скорбит о пропавшей любовнице. В том,
что Томочка — его любовница, я не сомневалась.
Вечером, забежав в магазин и набросав в сумку еды, я
поспешила домой. Я была уверена, что в моей квартире уже кто-нибудь сидит. Но
она оказалась пустой и тихой. Изумлению моему не было предела. Что, в конце
концов, происходит? Может, усатый тоже не тот, за кого мы его приняли? И никак
не связан со Шлыковым?
Это предположение выбило меня из колеи. Все, за что я
бралась, валилось у меня из рук. Чтобы отвлечься, я достала с полки томик
Саймака и погрузилась в мир фантастики, увлеклась и забыла о времени. Когда
зазвонил телефон, я непроизвольно поглядела на настенные часы. Их резные
стрелки сошлись на цифре «двенадцать». Полночь. Зловещее предзнаменование! Я
схватила трубку похолодевшей рукой.
— Мариша? — тихо спросила Ирочка. — У тебя
все в порядке?
— Уф, — выдохнула я с облегчением. —
Напугала. До сих пор никто не проявился. Если считать, что это нормально, то
все в порядке. А у вас?
— А у нас, кажется, неприятности.
— Что значит «кажется»?
— Понимаешь, торопливо заговорила она. — Катя сегодня
утром развила бурную деятельность. В Москву вернулся тот человек из ФСБ, с
которым ее обещали связать знакомые.
— И?
— Она поехала домой, с кем-то встречалась,
договаривалась. Потом позвонила сюда, ужасно довольная. Сказала, что все в
ажуре, что встреча состоится сегодня вечером. Обещала сразу же позвонить. И вот
уже двенадцать, а от нее — ни слуху ни духу. Дома к телефону никто не подходит.
Ее мобильник тоже молчит.
— А ты по какому телефону звонишь?
— По Вериному. Мариша, нам все это не нравится.
На меня повеяло холодным ветерком дурного предчувствия.
— Во сколько у нее назначена встреча?
— В семь вечера.
— А вы знаете — где?
— Она оставила адрес на всякий случай. — Ирочка
назвала улицу, номер дома и, помолчав, добавила:
— Мы ужасно волнуемся.
Еще бы не волноваться! Я чувствовала, что у меня самой
начинают дрожать коленки, но старалась не поддаваться панике.
— Сидите тихо, — твердо сказала я. — Ждем еще
час. Если от нее не будет никаких известий, я поеду по оставленному адресу и
попытаюсь что-нибудь разузнать.
— Хорошо. — Ирочка с трудом сдерживала
слезы. — Может быть, туда лучше поехать Глебу? Все-таки он мужчина.
— Пусть Глеб пока не высовывается. Он ведь на
нелегальном положении. Случись что, загребут в ментовку, а он числится среди
пропавших без вести. Вот будет прикол!
— Да уж, — согласилась Ирочка.
Весь этот час я бродила по квартире, не находя себе места. В
час ночи снова позвонила Ирочка и сообщила, что Катя так и не появилась.
Мобильника у меня не было, как и машины. Вернее, машина
есть, зато нет прав. Ну и ладно! В конце концов, что мне какие-то там права,
когда такое дело? Может быть, меня никто и не остановит? А если остановят,
как-нибудь выкручусь. На всякий случай я положила в кармашек пиджака несколько
сотен, чтобы быть во всеоружии. Потом нашла ключи от гаража, в который ни разу
не заглядывала со дня гибели Матвея, и вышла из квартиры.
