— Вы очень наблюдательны, — сухо произносит она.
— Это не помешает? — волнуется молодой человек. — Я имею в виду паспорт.
— Ни в коей мере, сэр. Беспокоиться не о чем. Можете сдать свои вещи у двадцать первой стойки. Боюсь, вам придется немного подождать.
— Разве вы это для нас не делаете? — спрашивает миссис Харви.
— Пассажиры должны лично сдавать свой багаж, мадам. Правила безопасности. Мой коллега, мистер Коннолли, будет рад помочь вам с вещами.
— Спасибо, мы и сами докатим тележку, — говорит миссис Харви, явно имея в виду своего мужа, ибо сама устремляется к двадцать первой стойке, даже не взглянув на него.
— Ну и ну, — комментирует Тревор, когда молодожены уже не могут его услышать. — Не хотел бы я оказаться на месте этого парня. Она ж его до смерти запилит.
— Первые грезы любви, — замечает Лесли, — уже не те, что раньше. А все потому, что люди теперь начинают жить вместе до свадьбы. Пропадает вся романтика.
Критическое высказывание Лесли направлено в адрес Тревора, который, однако, делает вид, что не понимает этого.
— Правильно, — соглашается он. — Я так и говорю Мишель: брак — смерть для романтики.
Игнорируя сто дерзкую ухмылку, Лесли вычеркивает из списка пассажиров мистера и миссис Харви.
— Будь предельно внимательным в отношении клиента — он летит один, — некоего Шелдрейка. Видишь звездочку около его фамилии?
— Да, и что это значит?
— Это значит, что он путешествует на дармовщину. Обычно это журналисты. Пишущие о путешествиях.
— Я бы не прочь так работать.
— Для начала ты должен уметь писать, Тревор. Ты должен уметь писать без ошибок.
— Теперь это не очень-то и нужно. За тебя все сделает компьютер.
— В любом случае будь начеку, когда он появится. Произведи хорошее впечатление, иначе он напишет о тебе что-нибудь неприятное.
— Что, например?
— Например: «В аэропорту меня встретил неряшливого вида сотрудник бюро путешествий, у которого форма была обсыпана перхотью, а на воротничке отсутствовала пуговица».
— Это все Мишель виновата, — оправдывается Тревор, слегка смутившись. — Она обещала пришить.
— Внешность очень важна на этой работе, Тревор, — объясняет Лесли. — Клиенты, прибывая сюда, растеряны, озабочены. Твое появление должно вызывать доверие. Мы подобны ангелам-хранителям, переправляющим их на другой берег.
— Скажешь тоже, — говорит Тревор. Но подтягивает узел галстука и отряхивает плечи и лацканы пиджака.
Их следующие клиенты — пара средних лет из Кройдона. Жена, чья пухлая фигура втиснута в комплект цвета электрик — брюки-стрейч и свитер, выглядит взволнованной и встревоженной.
— У него сердце, — сообщает она, тыча большим пальцем в сторону мужа, который кивает головой и ободряюще улыбается Лесли. — Он не может стоять в такой очереди.
У мужчины действительно не слишком здоровый вид: раскрасневшееся, прыщеватое лицо, в центре которого, наподобие лампочки, вкручен красный нос выпивохи, а обтянутый белой рубашкой рыхлый живот нависает над пряжкой ремня.
— Я мог бы найти для вас инвалидную коляску, если вы желаете, сэр, — предлагает Лесли.
— Нет, нет, не глупи, Лилиан, — говорит мужчина. — Не обращайте на нее внимания. Я прекрасно себя чувствую.
— Ему вообще-то не следовало бы пускаться в такой путь, — объясняет Лилиан, — но мы не хотели разочаровывать Терри — нашего сына. Он заказал для нас этот отдых. Все полностью оплатил. И сам летит на Гавайи из Сиднея, чтобы встретить нас.
— Прекрасно, — поддерживает беседу Лесли, проверяя их документы.
— Он там так преуспевает. Фотографирует для модных журналов, у него своя студия. Как-то он позвонил нам в шесть утра — ну, у них же другое время, верно? — и сказал: «Я хочу подарить вам с папой незабываемый отдых. Вы только доберитесь до Хитроу, а об остальном я позабочусь».
— Как приятно слышать о молодом человеке, который ценит своих родителей, — говорит Лесли. — Особенно в наши дни. Тревор, проводи мистера и миссис Брукс к шестнадцатой стойке и объясни, что мистер Брукс по состоянию здоровья идет через бизнес-класс. Там очередь покороче, — поясняет он клиентам.
— Нам придется доплачивать? — озабоченно спрашивает миссис Брукс.
— Нет-нет, места те же, но мы договорились с авиакомпанией, что будем регистрировать пассажиров с физическими недостатками через бизнес-класс.
— С физическими недостатками... у меня нет физических недостатков. Видишь, что ты наделала, Лилиан?
— Умолкни, Сидней, ты никогда не понимаешь своей выгоды. Большое спасибо, — уже обращаясь к Лесли, говорит миссис Брукс.
Тревор уводит их с некоторой неохотой, ибо неподалеку топчутся две моложавые женщины в спортивных костюмах пастельных тонов, в руках они сжимают фиолетовые с золотом пластиковые сумочки для документов — рекламный набор туристической компании, именуемой «Тревелкомплект». Внешность у обеих ничем не примечательная, и расцвет их юности уже позади, но они как раз из тех клиенток, с которыми Тревор с удовольствием флиртует, или, пользуясь его собственным выражением, хохмит.
— Впервые летите на Гавайи, дамы? — осведомляется Лесли.
— Да, в первый раз. До этого мы никогда не были дальше Флориды, правда, Ди? — говорит та, что в розово-голубом спортивном костюме. У нее широкое, полное лицо с большими круглыми глазами и нимбом тонких светлых кудряшек, похожих на младенческие.
— Сколько лететь? — спрашивает Ди, чей костюм сочетает в себе розовато-лиловый и зеленый цвета, а черты лица острее, чем у подруги, и вызывают меньше доверия.
— Лучше не знать, — отвечает Лесли, и это остроумное замечание до упаду смешит розово-голубую.
— Ну скажите же, — просит она.
— Вы будете в Гонолулу сегодня в восемь часов вечера.
— Но это без учета разницы во времени, — уточняет Ди.
— Она преподает естественные науки, — сообщает се спутница, словно объясняя проницательность подруги.
— Вот как. Тогда вам нужно прибавить одиннадцать часов, — говорит Лесли.
— О боже!
— Ничего, Ди, оно того стоит. — Девушка в розово- голубом взывает к Лесли: — Говорят, что там как в раю, правда?
— Чистая правда, — подтверждает Лесли. — И позвольте мне поздравить вас, дамы, с выбором одежды для путешествия. И практично, и к лицу, если можно так выразиться.
Розово-голубая краснеет и хихикает, и даже лицо Ди озаряется царственной улыбкой удовольствия. Они отходят и встают в длинную очередь к стойке номер двадцать один. Возвращается Тревор, он совсем немного опоздал с предложением помощи — а багажа у девиц и в самом деле было немало.
