Сиднею Бруксу, стоящему в пижаме на балконе «Гавайи Палас», сирена «скорой» слышна довольно слабо, так как гостиница расположена на берегу океана и лучшие номера выходят на пляж (а Терри выбирает только самое лучшее). Терри и Тони живут в комнате этажом ниже и тремя номерами дальше — под прямым углом к их комнате. Вчера вечером они все помахали друг другу, желая спокойной ночи, а сегодня утром на балконе Терри пока еще не наблюдается никаких признаков жизни. Вой сирены обрывается, потом возобновляется. Вспомнив свою недавнюю поездку в машине «скорой помощи», Сидней слегка холодеет от легкого приступа страха, несмотря на жар заливающего балкон солнца. Он делает несколько глубоких вдохов, сжимая ладонями свое пузцо, как медицинский мяч.
— Очаровательный вид, Лилиан, — говорит он через плечо. — Ты обязательно должна посмотреть. Как На открытке. Пальмы, песок, море. Все чин чином.
— Ты же знаешь, что я боюсь высоты, — отзывается она. — и сам будь поосторожней. У тебя может закружиться голова.
— Не закружится, — отвечает он, но возвращается в комнату.
Лилиан сидит в постели, прихлебывая чай, который приготовил для нее муж. На стене в ванной комнате имеется оригинальное приспособление для нагревания воды, там же предусмотрительно положены пакетики с чаем и растворимым кофе. Этим утром Сидней провел в ванной комнате немало времени, профессиональным глазом изучая оборудование, и оно произвело на него впечатление.
— Ты никуда не выходил в таком виде? — интересуется Лилиан. — Со всеми своими причиндалами напоказ?
Сидней нащупывает под животом и стягивает разошедшуюся ширинку пижамных брюк.
— Да ладно, никого там не было. Терри и Тони еще, похоже, не встали.
Лилиан хмурится над чашкой.
— Ну и что ты об этом скажешь?
— О чем?
— Да о Тони.
— Вроде приятный парень. Мне не удалось толком с ним поговорить.
— А тебе это не кажется несколько странным? Двое мужчин вместе на отдыхе. В их-то возрасте? И в одной комнате?
Сидней смотрит на нее во все глаза. По телу опять пробегает холодок страха, заставляющий его съежиться.
— Не понимаю, о чем ты, — говорит Сидней и поворачивается к балкону.
— Куда ты?
— Я не хочу это обсуждать, — отвечает он.
Когда «скорая» проезжает мимо гостиницы Брайана и Берил Эверторпов, у тех в самом разгаре съемки «Пробуждения в Вайкики — день первый». На самом деле Берил проснулась больше часа назад, умылась, оделась и, пока Брайан еще спал, позавтракала в буфете ресторана на первом этаже. Но когда она вернулась в комнату, Брайан заставил ее раздеться, натянуть ночнушку и снова забраться в кровать. Теперь он стоит на балконе, направив камеру на подушку. По его команде Берил должна будет сесть, открыть глаза, зевнуть и потянуться, потом вылезти из постели, набросить пеньюар, медленно выйти на балкон и в полном восторге обозревать с него живописные окрестности. Вид у них, правда, на другую гостиницу, стоящую через дорогу, но Брайан не сомневался, что, высунувшись с балкона как можно дальше (Берил для безопасности держит его за брючный ремень), он сможет снять общим планом кусочек пляжа и пальму, а потом вставить их в нужное место.
— Мотор! — кричит он.
Берил поднимается, покидает постель и, убедительно зевая, направляется к раздвинутым стеклянным дверям, но едва она выходит на балкон, как с улицы доносится пронзительное блеяние сирены «скорой помощи».
— Снято! Снято! — восклицает Брайан Эверторп.
— Что? — переспрашивает остановившаяся Берил.
— В этой камере встроенный микрофон, — объясняет Брайан Эверторп. — Нам совершенно не нужен звук сирены, он испортит все настроение.
— О, — произносит Берил. — Мне что, надо будет проделать все это снова?
— Да, — говорит Брайан. — Давай, и пусть на этот раз будет получше видна ложбинка между грудей. И не переигрывай с зевками.
Роджер Шелдрейк слышит сирену «скорой», но не отвлекается от своего занятия. Он уже давно встал и усердно трудится, окопавшись с блокнотом, биноклем и фотокамерой с хорошим увеличением на балконе одного из верхних этажей «Уайетт Империала», — наблюдает, записывает и документирует ритуальное действо у бассейна большого отеля через дорогу. Сначала, прохладным ранним утром, обслуживающий персонал гостиницы подготавливает бассейн: поливают из шланга прилегающую территорию и прочесывают бассейн сетью на длинных ручках, чтобы удалить всякий мусор; затем ровными рядами расставляют литые пластмассовые шезлонги и литые пластмассовые столики; потом раскладывают надувные матрасы; далее приносят полотенца в палатку у бассейна. В восемь тридцать прибывают первые постоянные посетители и занимают свои излюбленные местечки. Сейчас, к одиннадцати часам, заняты почти все шезлонги, между которыми снуют официанты, разнося на подносах напитки и закуски.
Бассейн, как знает по своим исследованиям Роджер Шелдрейк, на самом деле предназначен не для плавания. Он маленький, неправильной формы, не позволяющей по-настоящему поплавать — в сущности, в нем можно сделать не более нескольких гребков, не врезавшись в бортик или другого пловца. На самом деле бассейн сооружен для того, чтобы вокруг него сидели либо лежали и заказывали напитки. А поскольку завсегдатаи купаются редко, их одолевают зной и жажда, и они заказывают бесчисленную выпивку, которую подают с бесплатными солеными орешками специально для того, чтобы жажда мучила их еще больше и они, соответственно, снова заказывали напитки. Но бассейн, каким бы крохотным он ни был, sine qua non
[25]
является сердцевиной ритуала. Большинство загорающих хотя бы разок, но окунаются. Это не столько плавание, сколько погружение. Своего рода крещение.
Роджер Шелдрейк делает запись. Звук сирены тает вдали.
Сью Баттеруорт и Ди Рипли сирены «скорой» не слышат и за передвижением машины не наблюдают. Обе они спят, потому что из-за разницы во времени проснулись среди ночи и приняли снотворное. И вообще — в их номере с двумя односпальными кроватями в «Кокосовой роще Вайкики» даже нет балкона, с которого они могли бы увидеть «скорую», поскольку размещены девушки по самым скромным стандартам компании «Тревелуайз». Однако через несколько минут после того, как «скорая» проезжает, на ночном столике Ди звонит телефон. Она сонно нашаривает трубку, снимает ее и хрипло произносит:
— Алло?
— Алоха, — весело приветствует ее женский голос. — Это звонок-будильник Приятного вам дня.
— Я не просила нас будить, — ледяным тоном говорит Ди.
— Алоха. Это звонок-будильник. Приятного вам дня.
— Ты что, не понимаешь, глупая корова! — вопит в телефон Ди. — Я, черт побери, не просила нас будить!
— Что там, Ди? — бормочет с другой кровати Сью. Ди отнимает трубку от уха и сердито смотрит на нее, начиная понимать, в чем дело, и кипя от бессильной злобы. Веселый голос еле слышно повторяет:
