— Может быть, мы войдем внутрь? — предлагаю я. — И тогда уже обо всем поговорим.
Оля посторонилась, и я переступила через порог. Должно быть, я забыла о наручниках, потому что Арбатов дернулся вслед за мной и приложился плечом о косяк.
— Извини, — говорю я. Не отвечая, он бросает на меня хмурый взгляд, и только тут я понимаю, как мы должны выглядеть со стороны: в мятой одежде, испачканы кровью, и вдобавок на нас одни наручники на двоих. Неудивительно, что Оля Баринова взирает на нас с некоторым недоумением.
— Видите ли, — говорю я, — я должна перед вами извиниться. Дело в том, что я и мой напарник, которого сейчас здесь нет, мы вовсе не работаем в прессе. Мы…
— Я так и думала, — шепчет Оля. — После вашего ухода я позвонила в газету, которую вы назвали, и выяснила, что таких сотрудников там нет.
Ну что ж, очко в ее пользу.
— Тем лучше, — говорю я. — Значит, вы уже поняли, кто мы такие. Мы расследуем убийство Георгия Лазарева и его жены, которую вы хорошо знали в свое время. — На щеках Оли проступил слабый румянец. Она смотрела на меня не отрываясь. — Сначала нашей подозреваемой были вы, затем — ваш, так сказать, одноклассник.
— Бред какой-то! — вскинулся Арбатов. — С чего ты решила…
— Вовсе не я, — отрезала я. — Лично я снимаю с тебя всякие подозрения.
— Большое спасибо, — весьма иронически отозвался Арбатов, — но лично я предпочел бы, чтобы ты для начала сняла с меня наручники.
— Нет проблем, — отозвалась я и свободной рукой залезла в карман.
— Что-то не так? — участливо осведомился Арбатов, когда я начала хлопать себя по всем карманам.
— Ключи куда-то подевались, — ответила я.
Мой пленник потемнел лицом:
— Что? Ты потеряла ключи?
— Да ладно тебе, ничего страшного, — отозвалась я. — Оля, у вас есть шпилька или булавка?
— Сейчас посмотрю, — прошептала она и убежала.
Минуты через три наручники были сняты, причем открыть их шпилькой мне не удалось. Зато Арбатов проявил большую сноровку в их открывании, так что поневоле я заподозрила, что эта операция была ему знакома.
— Ну и что теперь? — сердито спросил Арбатов, растирая запястье.
— Ты что, не понял? — удивилась я. — Ты свободен. Я тебя отпускаю. — На лице моего собеседника было написано самое искреннее изумление, и я решила на всякий случай пояснить: — Раз уж ты не замешан в деле, над которым мы работаем…
— Нет, ну… — начал Арбатов. Ему явно не хватало слов.
— Мне пора, — оказала я. — Да, и прежде чем уйти, приведи себя в порядок. Видок у тебя еще тот.
Я двинулась к двери.
— Лиза, подожди!
Однако как раз этого я делать не собиралась. Я махнула ему рукой на прощание и быстро сбежала вниз по лестнице. Арбатов был прав: хватит с нас лифтов на сегодня.
* * *
— Погоди-погоди! — вскинулся Антипенко. — Значит, вы падали в лифте, потом кое-как оттуда выбрались, и тут появились эти стрелки. Вы спрятались в машину, так как она бронированная, и тут Арбатов неожиданно нажал на газ. Двух стрелков он задавил насмерть, третий в критическом состоянии, и неизвестно, очухается или нет. В городе Арбатов велел тебе вылезти, а сам укатил в неизвестном направлении. Так?
— Так, — пожала я плечами.
Во время нашего разговора Павел Ласточкин, сидя у окна, крутил в пальцах простой карандаш. На меня капитан не смотрел.
— То есть фактически он взял тебя в заложницы, — настойчиво продолжал Антипенко. — Верно?
— Андрей, — сердито сказала я, — я уже устала это повторять. Никто никого ни за что не брал. — Ласточкин, услышав эти слова, фыркнул. — Просто пошла такая серьезная заварушка, что стало ясно: оставаться в здании больше не имеет смысла. Если бы ты падал с нами в том лифте, ты бы это понял.
Антипенко вздохнул:
— Ясно. В общем, вы прокатились с ветерком, цивилизованно распрощались, и никаких претензий у тебя к нему нет. Я правильно излагаю?
— Ага, — подтвердила я, втайне надеясь, что при этом все-таки не покраснею до кончиков волос. — А что с нападающими, кстати? Вам хотя бы удалось узнать, кто это такие?
Антипенко принялся тереть правой рукой мочку левого уха. Лично я истолковала это так, что он находится в сильном замешательстве.
— Ну, — наконец проговорил он, — личности погибших, в общем, установлены, но вряд ли мы дождемся от кого-то внятных показаний. Даже от того, кто остался в живых после столкновения с вашим авто.
— Брось, Андрей, — нетерпеливо вмешался Ласточкин. — Все и так ясно и понятно, включая того, кто именно прислал этих ребят с заданием замочить Арбатова. Другое дело, что мы никогда этого не докажем, и, разумеется, если мы вообще начнем рыть в этом направлении, на нас быстро навесят какое-нибудь обвинение и выгонят со службы.
— Все это, может быть, и верно, — возразил Антипенко, — но нашу сотрудницу, — он кивнул на меня, — чуть не убили, и мы обязаны во всем этом разобраться.
— А сотрудница тут совершенно ни при чем, — отрезал Ласточкин. — Ведь метили-то не в нее, а в Арбатова.
— Вы мне все-таки скажете, кто в него метил? — сердито спросила я.
— Да ради бога, — отозвался Ласточкин. И вслед за этим назвал очень громкую фамилию с олигархическим привкусом, которой, кстати сказать, совершенно не место на страницах моего скромного повествования, и поэтому я ее опущу.
— Это только наши подозрения, — тотчас же возразил Андрей.
— Лично у меня они давно уже перешли в уверенность, — парировал мой напарник. Вслед за этим в кабинете разразился в меру жаркий спор — один из извечных полицейских споров на тему: кто виноват и что делать, а также чего не стоит делать ни в коем случае. В конце концов все выпили кофе, пожали друг другу руки и разошлись. Мы с Ласточкиным пешком отправились к метро, а Андрею еще предстояло отчитываться перед высоким начальством.
— Не завидую я ему, — зевнул Павел, как только мы оказались на улице. — Никаких прямых улик, указывающих на то, что Арбатов участвовал в убийстве Лазаревых, не обнаружено. Конечно, начальство может попытаться перевести стрелки и обвинить его в чем-нибудь гораздо более серьезном, в неуплате налогов или отмывании денег, но ведь Арбатов тоже далеко не дурак. Он прекрасно понимает, откуда ветер дует, и к тому же у него лучшие адвокаты в России. Если его не грохнут раньше, уверен, не пройдет и недели, как ордер на арест отзовут как незаконный, а Андрею в придачу еще и намылят шею за излишнюю ретивость.
— Андрей и в самом деле поторопился, — заметила я. — Арбатов не имеет к убийству никакого отношения. То, что он учился в одном классе с Олей Бариновой, — чистое совпадение.
— И это совпадение пытались использовать, чтобы его утопить, — согласился Ласточкин. — Только зря ты его защищаешь, Лиза. Уверяю тебя, он и сам прекрасно может за себя постоять.
