Я вздрогнула и обернулась. Вспомнила того огромного злобного филина, который напал на нас, когда мы парили с Грегом в лунной ночи.
— Я не могу входить в транс, зато умею рисовать, а затем входить в мой нарисованный мир, — продолжила она.
— Это как? — изумилась я.
— Мир, который я рисую красками, может стать для меня второй реальностью, понимаешь? Это великий дар! Ведь я могу изобразить все, что захочу, а потом существовать там, внутри картины. И вот такой солнечный день не вредит мне… там, за пределами рамы. Правда, Грег все боится, что однажды мне не захочется возвращаться сюда и я навсегда останусь в своей картине, в своем нарисованном, но таком реальном мире.
Рената приблизилась к картине и вдруг нырнула в нее, словно в воду. И я с изумлением увидела ее уже на поляне. Она бегала по цветам, смеялась, кружилась, раскинув руки и подставив лицо солнцу. Я завороженно смотрела на нее.
В этот момент раздался телефонный звонок. Но Рената не прореагировала. Ее лицо разрумянилось, глаза блестели, губы улыбались. Я видела юную хорошенькую девушку с растрепанными кудрями и мечтательными глазами. Приблизив лицо к картине, я позвала ее. Но она будто меня и не слышала. И я не стала больше пытаться вырвать ее из такого прекрасного, пусть и нарисованного мира. Подняла трубку и ответила. Это за мной пришло такси.
Дома я первым делом распаковала картину. Она смотрелась еще лучше, чем в квартире Ренаты. Краски казались ярче, чище, а мы с Грегом выглядели словно живые. Я кончиками пальцев погладила его профиль, потом поцеловала щеку. Мне стало легче на душе, словно он был со мной.
«Вернусь из Норвегии и сразу закажу красивую раму», — решила я, ставя картину изображением к стене.
Мама примчалась с работы, когда мне уже нужно было выходить. Она суетилась, нервничала, без конца выясняла, все ли я взяла, заставляла по нескольку раз проверять документы и билеты. Когда приехало такси, она была настолько взвинчена, что я предложила ей остаться дома. Мама возмутилась, но поняла, что нервирует меня, и постаралась успокоиться. И в аэропорту вела себя вполне адекватно. Когда нас пригласили на регистрацию, она поцеловала меня и пожелала отличного отдыха. Но я видела, что, несмотря на напускное спокойствие, она вот-вот расплачется. Пообещав ей звонить каждый день, я отправилась на регистрацию, стараясь не оглядываться.
Полет прошел хорошо, я почти все время смотрела в иллюминатор и думала о Греге. Я теперь знала, что он в Лондоне, но мне почему-то казалось, что он совсем рядом. И когда закрывала глаза, то будто бы чувствовала его дыхание и затаенно улыбалась. В аэропорту Осло я была через два с половиной часа.
Меня встречали. Я сразу заметила высокого молодого человека, который поднял табличку с моей фамилией, и подошла к нему. Он был симпатичным блондином с яркими зелеными глазами и обаятельной белозубой улыбкой. Звали его Андор. Его спутница по имени Рита тоже понравилась мне с первого взгляда. Мама сказала мне, что ей двадцать лет, но выглядела она моложе. Можно было подумать, что мы ровесницы. Миниатюрная, с короткими пышными каштановыми волосами и озорными синими глазами, она беспрестанно улыбалась, показывая две очаровательные ямочки на розовых щеках. Когда мы познакомились, Андор, причем Рита его звала Андрей, подхватил мою сумку, и мы отправились на стоянку. Он прекрасно говорил по-русски, что облегчало общение. А Рита вообще болтала без умолку, и мне уже через пять минут казалось, что я давно ее знаю.
— Погодка морозная, — тараторила она, идя рядом со мной, — зато лыжня сейчас сказочная! Ты любишь кататься с гор? Как там моя мамуля? — без перехода спросила она. — Мы тут переволновались! Я даже хотела лететь в Москву, но Андрюха отговорил, сказал, что только зря нервировать ее буду. Мы та-а-ак благодарны твоей маме Галине Глебовне! Если бы не она, не знаю, что бы было и с моим братиком, и с мамулей! Рожать в сорок два года! Рискованно все-таки!
— Мама просила передать, что все отлично и с ней, и с ребеночком, — наконец я смогла вставить реплику в беспрерывный поток ее речи.
— Я готова руки ей целовать, — тут же воодушевилась Рита. — Она просто спасла нас всех!
Я покосилась на нее, но видно было, что она говорит искренне.
Когда мы сели в машину, Рита устроилась не рядом с мужем, а со мной на заднем сиденье.
— Долго ехать? — поинтересовалась я, так как чувствовала после перелета легкий дискомфорт.
— Нет! До Лиллехаммера всего сто семьдесят километров, а дороги тут отличные! — сообщила Рита. — А ты в школе учишься?
— Уже в институте, — коротко ответила я. — А ты?
— Я в МГУ училась на журналиста, да вот угораздило влюбиться в.Андрюху. Он тоже там учился. Год назад поженились, он из Лиллехаммера. Вернулся сюда, естественно, как диплом получил: В одном местном спортивном издании работает. А я на заочный перевелась. Еще год учиться. Но не могу же я жить вдали от него. Иначе что это за семья?
— Он у тебя очень славный, — заметила я. — К тому же красавчик! Трудно не влюбиться!
Рита лукаво посмотрела на меня и погрозила пальцем:
— Смотри, Лада! Я ревнивая!
Андор повернул голову и подмигнул.
— На мой счет можешь не беспокоиться, — улыбнулась я.
— У тебя есть мальчик? — с любопытством спросила Рита.
— Любовь на всю жизнь, — тихо произнесла я.
— Вот здорово! — расцвела она. — Я тоже считаю, что нужно любить только один раз и на всю жизнь! Да, Андрюшка?
— Да, да, — закивал он. Потом спросил: — Андрей, что это за имя? Рита меня так называет. Но я Андор!
— Андрей значит «мужественный», — сообщила я. — Наверное, Рите так удобнее. Да?
Она кивнула и весело засмеялась. Ее синие глаза искрились.
— Андор значит «орел Тора», — пояснила она. — И конечно, мой муженек гордится таким именем. Но мне оно кажется слишком грозным. К тому же в универе его все звали Андрей. Нас так и представили при знакомстве. Вот я и привыкла.
Я смотрела на их приветливые улыбающиеся лица и чувствовала сильнейшую энергетику любви, исходящую от них. Это было приятно, и мне стало комфортно с этими малознакомыми людьми.
— А твоего мальчика как звать? — поинтересовалась Рита.
— Григорий, — ответила я. — Но вообще-то его все зовут Грег. И я привыкла именно к этому имени.
— Вот видишь! — торжествующе заметила она и погладила плечо Андора. — Все имена переиначивают, и никто не возражает. Так что ты останешься для меня Андрюхой! Лада! — повернулась она ко мне. — У нас проблема. Мама настаивала, чтобы мы поселили тебя в гостинице. Они здесь, конечно, хорошие. Мы даже забронировали для тебя номер в отеле «Radisson SAS». Это в центре, хотя наш крохотный городок за час можно обойти! Если бы не зимняя Олимпиада 94-го года, он так бы и остался заштатным городишкой. А так тут всего понастроили, в том числе и отелей европейского уровня. Лиллехаммер очень милое место. Я как первый раз сюда приехала, так сразу в него влюбилась.
