Я вынимаю из ноутбуков жесткие диски и аккумуляторы и вместо них засовываю внутрь три золотых слитка. В каждую книгу я вставляю по слитку, завернутому в газету и в алюминиевую фольгу и обмотанному сантехнической лентой. В коробках оставляю только молоток и отвертки, остальное долой. В каждую отлично влезает по четыре слиточка. Внутрь доски для нардов ложатся, не вызывая подозрений, еще два. Все это я упаковываю в оберточную бумагу с символами служб доставки «Федекс», «УПС» и «ДХЛ». На этот труд уходит много часов, и я провожу их, витая в облаках.
Дважды я звоню Ванессе, и мы рассказываем друг другу о выполненных делах. Она в Ричмонде, занимается тем же, что и я. Мы оба обессилены умственно и физически, но подбадриваем друг друга, потому что впереди еще много возни. Хуже всего было бы сейчас сбавить темп или допустить небрежность.
В полночь я завершаю свои труды и любуюсь содеянным. Передо мной дюжина посылок со всеми внешними атрибутами, призванными исключить малейшее подозрение. В них поместилось тридцать два мини-слитка общей стоимостью в полмиллиона баксов. Международная пересылка сопряжена с нудным заполнением бумажек. Тут я вынужден прибегнуть к фантазии. Отправитель — м-р М. Рид Болдуин. «Скелтер филмз», Майами, получатель — он же, комплекс вилл «Шугар-Коув», 26, Уиллоуби-Бей, Антигуа. Я намерен успеть туда к моменту доставки. Если посылки беспрепятственно достигнут места назначения, то мы с Ванессой, вероятно, совершим в ближайшем будущем аналогичные отправления. Все это тоже рискованно: посылки могут проверить и конфисковать, по пути золото может быть похищено. Однако я сохраняю разумную долю уверенности, что этого не произойдет. Я твержу себе, что мы не пересылаем ничего запретного.
Нервы мои на пределе. Мне не до сна. В два часа ночи я включаю свет и лэптоп и сажусь сочинять электронное письмо. Адресаты — м-р Стэнли Мамфри, федеральный прокурор Южного округа Виргинии, и м-р Виктор Уэстлейк, ФБР, Вашингтон. В черновом варианте письмо выглядит так:
Дорогие м-р Мамфри и м-р Уэстлейк!
Боюсь, я совершил грубую ошибку. Куинн Рукер не убивал судью Раймонда Фосетта и миссис Наоми Клэри. Проведя несколько месяцев на свободе, я понял это и то, кто на самом деле убийца. Признание Куинна — туфта, что вы и сами теперь, вероятно, знаете. У вас нет против него никаких улик. Дасти Шайвер, его адвокат, располагает четким доказательством неопровержимого алиби, снимающего с Куинна все подозрения, поэтому готовьтесь к отмене обвинений против него. Простите за причиненное неудобство.
Нам необходимо как можно быстрее поговорить. У меня есть подробный план дальнейших действий, и только ваше полное сотрудничество приведет к задержанию и осуждению убийцы. Первым пунктом в моем плане стоит гарантия абсолютной неприкосновенности для меня и остальных, последним — исчерпывающий результат, к которому вы стремитесь. Работая вместе, мы можем окончательно раскрыть это дело и добиться торжества правосудия.
Я покинул страну и не имею планов когда-либо вернуться.
Искренне ваш,
Малкольм Баннистер.
Глава 40
Как обычно, я сплю плохо, урывками и встаю с сомнением, что вообще спал. Дел такая уйма, что до рассвета еще далеко, а я уже хлебаю дрянной кофе и смотрю в телевизор, ничего не видя. Потом я принимаю душ, одеваюсь, гружу посылки в машину и ищу на пустых улицах Майами, где бы позавтракать. В девять Хасан входит в магазин деликатесов с большой бумажной сумкой, словно отоваривался в бакалее. Мы садимся в кафе за перегородкой, заказываем кофе и после ухода официантки приступаем к обмену. Ему проще, чем мне: он просто ласкает каждый слиток, прежде чем отправить его во внутренний карман своего мятого блейзера. Я запускаю руку в его пакет. Там должны лежать сто двадцать две пачки стодолларовых купюр, по десять купюр в пачке, — попробуй сосчитай!
— Все тут, — говорит он, карауля официантку. — Сто двадцать две тысячи долларов.
Закончив шарить в пакете, я закрываю его и пытаюсь насладиться кофе. Через двадцать минут после прихода он откланивается. Я немного выжидаю, потом шагаю к двери, готовый к нападению спецназа в момент посадки в машину. Двадцать две тысячи я беру в поездку, пятьдесят тысяч укладываю в две оставшиеся доски для нардов. В центре обслуживания «Федекс» я стою в очереди с пятью готовыми посылками и внимательно наблюдаю, как управляются со своими посетители передо мной. Когда наступает моя очередь, сотрудница, взглянув на бланки, безразлично бросает:
— Что внутри?
— Предметы быта, книги. Никаких особенных ценностей, страховка не нужна, — произношу я отрепетированный текст. — У меня квартирка на Антигуа, пустовато там, хочу создать немного уюта…
Она кивает, как будто ей и впрямь интересны мои планы.
Гарантированный срок стандартной доставки — три дня. Счет достигает трехсот десяти долларов, которые я плачу кредиткой с предоплатой. Расставшись с золотом и выходя, я глубоко вздыхаю и надеюсь на лучшее. При помощи навигатора джи-пи-эс в арендованной машине я нахожу ближайший офис «УПС» и повторяю там ту же процедуру. После этого мой путь лежит в «Пальметто траст», где у меня уходит целый час на то, чтобы попасть к своей банковской ячейке. В нее я кладу остальные деньги и четыре неотправленных и непроданных слитка.
На поиски офиса «ДХЛ» в гигантском комплексе международного аэропорта Майами уходит многовато времени, но в конце концов я попадаю туда и отправляю посылки. После чего расстаюсь в пункте проката фирмы «АВИС» со своей «импалой» и еду на такси в дальний терминал. Мы минуем бесконечные ангары с личными самолетами, офисы чартерных компаний, летные школы; водитель заблудился, и мы долго не можем обнаружить искомое — «Меритайм авиэйшн». Компании необходима более заметная вывеска, потому что имеющуюся ни за что не разглядеть с улицы, поэтому меня так и подмывает наорать на ее сотрудника, когда я наконец до него добираюсь. Но я беру себя в руки, прикусываю язык и пытаюсь расслабиться.
Аппарат для просвечивания путешественников и багажа здесь отсутствует, и я предполагаю, что на терминале для пассажиров личных самолетов их нет вообще. Но, думая, что в Антигуа мне проверки не избежать, я стараюсь не рисковать. При мне около тридцати тысяч наличными, спрятанные в багаже; если их найдут, я готов заплатить штраф. Был, конечно, соблазн попробовать провезти один-два золотых слитка на себе, чтобы проверить, осуществимо ли это, но риск больше выигрыша.
В час тридцать пилоты зовут на посадку, и все заходят в «Лирджет-35», реактивный самолетик вдвое меньше «челленджера», в котором мы с Натаном роскошествовали, перелетая на Ямайку. В «лирджете» умещается человек шесть, но крупным мужчинам было бы некомфортно. Вместо туалета здесь под креслом ночной горшок — на всякий случай. Тесно, конечно, если не сказать больше — ну и что? Зато гораздо дешевле, чем в более крупном самолете, и так же быстро. Я — единственный пассажир и тороплюсь.
На борту Макс Болдуин с соответствующими документами. Малкольм Баннистер окончательно отправлен в отставку. Уверен, таможня непременно уведомит какого-нибудь агента ФБР и тот, не скрывая удивления, поставит в известность своего босса. Они станут чесать в затылках и гадать, что затеял Болдуин, зачем ему частные самолеты, почему он швыряется деньгами? Вопросов много, но главный один: что он затеял, черт бы его побрал?!
