— Не могла ли Джейн Нил обратиться к другому нотариусу?
— Исключено. И я протестую против ваших намеков.
— Откуда вы знаете, что это исключено? — продолжал гнуть свою линию Гамаш. — Разве она обязательно должна была поставить вас об этом в известность?
— Я просто знаю это. У нас небольшой городок, и до меня непременно дошли бы слухи.
Вот так. Разговор окончен.
Когда они вышли из кабинета нотариуса, Гамаш, держа в руке копию завещания, повернулся к Николь.
— Я по-прежнему не убежден в законности этого завещания. И хочу, чтобы вы кое-что сделали.
— Да, сэр, — отозвалась Николь, всем своим видом выражая внимание.
— Узнайте, действительно ли это последний вариант завещания. Сможете?
— Absolument
[33]
. — Николь едва удержалась, чтобы не запрыгать от радости.
— Привет.
Гамаш просунул голову в двери «Артс Уильямсбург». После визита к нотариусу они пешком прогулялись до картинной галереи — замечательно сохранившемуся и отреставрированному бывшему почтовому отделению. В его огромные окна вливался тусклый свет, который могли предложить небеса, и изо всех сил стремился высветить узкие и потертые деревянные полы, отражался от девственно белых стен маленькой проходной комнаты, придавая ей странный и почти ирреальный вид.
— Bonjour
[34]
. — снова сказал старший инспектор. Ему была видна старая пузатая дровяная печь в центре комнаты. Она была очень красива. Простая, строгая конструкция, в которой не было ничего элегантного, обыкновенная большая черная печь, которая вот уже в течение доброй сотни лет успешно сражалась с канадским холодом и побеждала его.
Николь обнаружила выключатель и повернула его. Неожиданно со стен на них прыгнули огромные полотна абстрактной живописи. Гамаш удивился. Он ожидал увидеть симпатичные акварели в деревенском стиле, романтичные и пользующиеся спросом. Вместо этого они оказались в окружении ярких сфер и полос десяти футов высотой. Картины выглядели юными, полными жизни и насыщенными.
— Здравствуйте!
Николь испуганно вздрогнула, но Гамаш невозмутимо обернулся и увидел спешащую к ним Клару. В волосах у нее чудом держалась простая черепаховая заколка, готовая вот-вот свалиться на пол.
— Вот мы и встретились снова, — улыбаясь, приветствовала их она. — После всех этих разговоров о картине Джейн мне захотелось прийти сюда и еще раз взглянуть на нее, посидеть здесь в тишине. Мне кажется, так я разговариваю с ее душой.
Николь закатила глаза и испустила негромкий стон. Бювуар с удивлением взглянул на нее и подумал, а не был ли он сам столь же несносным и нетерпимым, когда начальник заводил речь о своих чувствах и интуиции.
— И еще запах… — Клара сделала глубокий и выразительный вдох, не обращая на Николь внимания. — Он не может оставить равнодушным ни одного художника. От него кровь начинает быстрее течь по жилам. Это как войти в комнату бабушки и почувствовать аромат свежего печенья с шоколадной крошкой. Именно такое действие оказывает на нас сочетание запахов лака, масляных красок и фиксажа. Даже акриловые краски пахнут, если у вас хороший нюх. Должно быть, и у полицейских есть свои запахи, на которые вы реагируете аналогичным образом.
— Ну, в общем… — со смехом признался старший инспектор, вспоминая вчерашнее утро. — Когда присутствующая здесь агент Николь заехала за мной, то привезла с собой кофе марки «Тим Гортон». В стаканчиках из гофрированного картона. От него у меня начинает быстрее биться сердце, — при этих словах он прижал руку к груди, — поскольку его запах исключительно и неразрывно ассоциируется у меня с расследованием. Я могу войти в концертный зал, но стоит мне уловить аромат кофе марки «Тим Гортон» в картонных стаканчиках, как я начинаю смотреть себе под ноги в поисках трупа.
Клара расхохоталась.
— Если вам нравятся спичечные рисунки, то картина Джейн произведет на вас впечатление. Я рада, что вы пришли взглянуть на нее.
— Она здесь? — Гамаш обвел взглядом бурлящую энергией комнату.
— Что вы! Ничего подобного. Это работы другого художника. Их выставка заканчивается через неделю, а потом мы организуем экспозицию работ своих членов. Открытие состоится примерно через десять дней. Не в эту пятницу, а в следующую.
— Это и есть vernissage?
— Именно. Ровно через две недели после конкурсного отбора.
— Могу я поговорить с вами наедине? — Бювуар отвел Гамаша в сторону. — Я побеседовал с Лакост. У нее только что состоялся телефонный разговор с врачом Тиммер Хедли. Ее смерть была вызвана исключительно естественными причинами, насколько он может судить. Рак почек. Метастазы захватили печень и поджелудочную железу, так что ее кончина была только вопросом времени. Она, вообще-то, протянула даже дольше, чем он рассчитывал.
— Она умерла дома?
— Да, второго сентября этого года.
— В День Труда, — сказала Николь, которая незаметно подошла и слышала их разговор.
— Миссис Морроу! — окликнул Гамаш Клару, которая держалась на некотором расстоянии от них, благопристойно делая вид, что не слушает, хотя на самом деле до нее доносилось каждое слово. — А вы что думаете об этом?
Ага. На это раз они захватили ее врасплох. Причем в буквальном смысле. Так что сейчас не время разыгрывать из себя святую невинность, изображая полное и абсолютное непонимание.
— Смерть Тиммер была ожидаемой, тем не менее, все равно несколько неожиданной, — сказала Клара, присоединяясь к их тесной компании. — Хотя нет, не так, это уж слишком. Все дело в том, что мы сидели с ней по очереди. И в тот день наступила очередь Руфь. Они заранее договорились, что если Тиммер будет чувствовать себя хорошо, то Руфь отлучится ненадолго, чтобы посмотреть на заключительное шествие окружной ярмарки. Руфь уверяла, что Тиммер сказала, будто чувствует себя хорошо. Руфь дала ей лекарство, принесла стакан сока и ушла.
— Оставила больную женщину умирать в одиночестве, — констатировала Николь.
Клара спокойно ответила ей:
— Да. Я знаю, это выглядит не очень красиво, даже эгоистично, но мы все ухаживали за Тиммер так долго, что научились предвидеть перепады ее настроения. Время от времени мы отлучались на полчасика, чтобы отнести ее белье в стирку, или сходить за покупками, или приготовить какую-нибудь легкую закуску. Руфь никогда бы не ушла, — тут Клара повернулась к Гамашу, — если бы хоть на секунду усомнилась в том, что Тиммер чувствует себя нормально. Она была в шоке, когда, вернувшись, обнаружила Тиммер мертвой.
— Получается, ее смерть стала для вас неожиданностью, — заметил Бювуар.
— В этом смысле, да. Но мы разговаривали с врачами и выяснили, что так бывает довольно часто. Сердце попросту отказывает.
