Мирна объяснила, что то, что они сейчас делают, называется окуриванием. Дым прогонял злых духов и освобождал место для добрых. Гамаш сделал глубокий вдох и втянул ноздрями ароматную смесь шалфея и дыма. Освященный веками аромат и дарящий успокоение запах.
— Это так заметно? — с тревогой обратился к нему Бен. — Я хочу сказать, что раньше я мечтал о том, что когда-нибудь мы будем вместе, но это было так давно. Я никогда не смогу поступить подобным образом. Только не с Питером.
— Нет, это не заметно всем и каждому.
Бен и Гамаш смотрели, как женщины поднялись по улице рю де Мулен и скрылись в лесу.
Там было темно и холодно. Мертвые листья шуршали под ногами, висели над головой и кружились в воздухе. Воодушевление женщин сменилось беспокойством и нетерпением, словно их накрыла тень. Даже Мирна притихла, и на ее улыбчивом лице проступила настороженность.
Лес вокруг шептался и поскрипывал на ветру. И вздрагивал. Листья тополей дрожали на ветру.
Кларе захотелось уйти. Место было нерадостным, ей стало не по себе.
Люси начала подвывать, сначала тихонько, потом все громче, и в ее долгом, протяжном вое слышалась тревога. Шерсть у нее на загривке встала дыбом, она сжалась и присела на задние лапы, словно готовясь к прыжку.
— Мы должны встать в круг, — скомандовала Мирна, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно и спокойно. На самом деле она внимательно всматривалась в лица женщин, пытаясь угадать, кого ей предстоит обогнать, если всем им придется бежать. Или она будет самой последней? Черт бы побрал эту злополучную запеканку!
Женщины, крепко взявшись за руки, встали тесным кругом. Он был мал и очень плотен, наверное, это был самый маленький круг из всех, известных математике. Мирна подняла молитвенный жезл, который Люси выпустила из пасти, и с силой воткнула его в землю. Клара почти ожидала, что земля застонет от боли.
— Я взяла с собой ленты, — Мирна открыла сумочку. Там виднелись яркие ленточки, переплетенные в клубок. — Мы просили всех принести с собой что-нибудь в память о Джейн.
Из кармана плаща Мирна вытащила книгу небольшого формата. Она порылась в сумке и достала темно-красную ленту. Сначала она обвязала ею книгу, а потом подошла к молитвенному жезлу и сказала, прикрепляя к нему ленту:
— Это для тебя, Джейн, в знак благодарности за то, что ты делила со мной любовь к печатному слову. Покойся с миром.
Мирна постояла мгновение у молитвенного жезла, склонив голову, а потом отошла в сторону, улыбнувшись в первый раз с того момента, как они вошли в лес.
Одна за другой женщины брали ленты, обвязывали ими какую-нибудь вещь, прикрепляли ее к жезлу и произносили несколько слов. Некоторые слова были слышны, другие нет. Одни слова складывались в молитву, другие — в объяснение. Ханна привязала к жезлу старую пластинку 1978 года выпуска, Руфь — выцветшую фотографию, Сара — ложку, а Нелли — туфлю. Клара потянулась к волосам и вытащила из прически черепаховую заколку. Она привязала ее к ярко-желтой ленте, а ленту обмотала вокруг увешанного гирляндами молитвенного жезла.
— Это тебе за то, что ты научила меня видеть суть вещей, — прошептала Клара. — Я люблю тебя, Джейн.
Она огляделась по сторонам и заметила засидку, которая висела в воздухе у них над головами. Засидка. Укрытие. Тайник. «Как странно, — подумала Клара, — что, побывав там, я стала видеть лучше».
И тут Кларе пришла в голову одна мысль. На нее снизошло вдохновение.
— Спасибо, Джейн, — шепнула она и впервые за всю прошедшую неделю ощутила, словно ее обнимают полные руки.
Прежде чем отойти в сторону, Клара вынула из кармана банан и привязала его к жезлу. Для Люси. Но оставалось еще кое-что, что она намеревалась присовокупить к своему дару. Из другого кармана она достала игральную карту. Даму червей. Привязывая ее к молитвенному жезлу, Клара вспомнила Иоланду и замечательный подарок, который она получила, будучи еще маленькой, и о котором или забыла, или просто отказалась от него. Клара внимательно всмотрелась в изображение дамы червей, стараясь хорошенько запомнить его. Она знала, что магия заключена не в том, что оно останется неизменным, а в тех переменах, которые должны в нем произойти.
К концу ритуала молитвенный жезл переливался всеми цветами радуги, как новогодняя елка, увитый развевающимися цветными лентами, на которых висели подарки. Ветер подхватил их, и они заплясали вокруг молитвенного жезла, сталкиваясь друг другом и создавая собственную симфонию.
Женщины огляделись по сторонам и обнаружили, что страх больше не сгонял их в кучу, заставляя держаться вместе. Круг их стал шире и распался. А в центре, на том самом месте, где прожила последний миг своей жизни и умерла Джейн Нил, кружился хоровод оставленных ими даров, воздавая должное женщине, которая заслужила любовь своих ближних.
Взглядом, в котором больше не было страха, Клара следила за танцующими на ветру ленточками. Ее внимание привлек предмет, прикрепленный к одной из них. И тут она поняла, что он находится вовсе не на конце ленты, а на дереве, стоящем позади.
В ветвях одного из кленов она заметила стрелу.
Гамаш как раз садился в свою машину, чтобы отправиться обратно в Монреаль, когда из леса выскочила Клара Морроу и помчалась к нему по рю де Мулен так, словно за ней гнались все демоны ада. На секунду в голове у Гамаша вспыхнуло подозрение, что приснопамятный ритуал пробудил к жизни нечто такое, что не стоит поминать к ночи. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. Женщины и проводимый ими ритуал возродили к жизни стрелу, которую кто-то наверняка страстно желал не видеть больше никогда.
Гамаш немедленно позвонил Бювуару в Монреаль, а потом вместе с Кларой отправился в лес, туда, где была найдена стрела. Он не был здесь почти неделю, и теперь поразился тому, как сильно изменилась окружающая природа. Самые большие перемены коснулись деревьев. Если неделю назад они горделиво выставляли напоказ свои разноцветные наряды, то теперь все это осталось в прошлом, в воспоминаниях, и на земле листьев было больше, чем на ветвях. Именно поэтому, кстати, стрела и стала заметна. Неделю назад, даже если бы он стоял на этом самом месте и смотрел на дерево, то ни за что не разглядел бы стрелу. Ее скрывал сплошной полог из листьев. Но сейчас она была видна вполне отчетливо.
Еще одной новой деталью пейзажа стала воткнутая в землю палка с лентами, пляшущими на ветру. Он решил, что она, эта палка, имеет какое-то отношение к ритуалу. Гамаш подошел вплотную к молитвенному жезлу, заинтересовавшись его необычайно ярким и веселым видом. Он поймал несколько ленточек и принялся разглядывать привязанные к ним предметы, среди которых на глаза ему попалась старая фотография молоденькой девушки, пухленькой и близорукой, которая стояла рядом с суровым и симпатичным лесорубом. Они держались за руки и улыбались. Позади них стройная молодая женщина глядела прямо в объектив. Черты ее лица были искажены завистью и злобой.
— Ну и что? Стрела как стрела. — Маттью Крофт переводил взгляд с Гамаша на Бювуара. Они пришли к нему в камеру тюрьмы Уильямсбурга. — У вас уже есть их целых пять. Это что, какая-то особенная?
