— Кроме того, вы могли бы также заглянуть в собрание сэра Генри Пакеринга, — продолжил он, потом пожал плечами и развел руками, — Правда, там тоже не все еще каталогизировано, хотя собрание поступило к нам триста лет назад, сразу после окончания строительства библиотеки. Обе коллекции находятся в отсеке под литерой «R», в самом конце.
Клер прошла вдоль широкого центрального прохода, мимо великолепных книжных шкафов мореного дуба, где в кожаных переплетах хранилось столько удивительных тайн, мимо резных щитов с гербами работы Гринлинга Гиббонса
[17]
, мимо мраморных бюстов Ньютона и других, безмятежно взирающих на нее сверху вниз выдающихся личностей, мимо стендов, где особенно ценные экспонаты — первое издание Шекспира, оригинальная рукопись «Винни-Пуха» А. А. Милна и некоторые другие — были выставлены под стеклом. Женщина с хвостом на затылке, работающая за столом, стоящим позади статуи Байрона, как только Клер оказалась рядом, закрыла свой портативный компьютер.
— Извините, — сказала она. — Я загораживаю вам проход.
Проговорив это, она даже не посмотрела на Клер. На ней была длинная широкая юбка, которая доставала до самых лодыжек, а сверху мужской серый кардиган на пуговицах, который висел на ее худой фигуре, как истрепанный, старый чулок. Карманы, битком набитые смятыми бумажными салфетками, оттопыривались. Закрывая одну за другой три раскрытые книги и аккуратно складывая их в маленькую стопочку, она не поднимала глаз.
— Вовсе не загораживаете, — откликнулась Клер.
— Не положено занимать место, которое может потребоваться преподавателю.
— Не вижу никакой проблемы, — отозвалась Клер.
Для студентки она несколько старовата; скорей всего, аспирантка, подумала Клер.
— Места хватит для всех.
Но женщина уже сунула под мышку ноутбук, а другой рукой сгребла книги.
— Извините, — еще раз пискнула она, повернулась к Клер спиной и быстро потопала прочь, к столу библиотекаря.
Клер только головой покачала и отправилась дальше. Выполненная из кованого железа в стиле барокко решетка, перекрывающая доступ к отсеку «R», оказалась запертой на ключ. Клер обернулась, поискала глазами мистера Пилфорда, но тут вспомнила, что ключ-то у нее самой имеется. Как и обещал помощник казначея, ключ «фа» легко открыл замок. Клер осторожно потянула на себя решетку, та заскрипела, и девушка вошла в слабо освещенную книжную секцию. С трех сторон здесь ее окружали книжные стеллажи высотой не менее тринадцати футов, тесно уставленные томами самых разных размеров. Толстые книги и книги большого формата стояли на нижних полках, где пространства было больше, а те, что поменьше, — на верхних, расположенных так высоко, что добраться до них можно было, только воспользовавшись специальной лесенкой. В сафьяновых переплетах, а также переплетах из свиной и бычьей кожи хранились литературные произведения; на многих корешках имелись рельефные, тисненые, позолоченные клейма. В сумраке помещения тускло мерцали золотом причудливые узоры, отсвечивали украшенные богатым орнаментом края и фамильные гербы. Она с наслаждением вдыхала знакомый бодрящий аромат книг: запах пыли, коричневой кожи, размягченной бумаги, старого пергамента — этот запах говорил Клер о том, что здесь бьется мысль, здесь хранится чья-то тайна, здесь собрано человеческое знание.
Человек она была склада скорее логического и весьма практична и, тем не менее, глубоко верила, что книги — это вещи в некотором роде волшебные. Словно перелистывая бумажные страницы, забранные в старинные кожаные переплеты и усеянные крохотными черными значками, можно услышать голоса из прошлого. Голоса людей, переживших века, людей, которые могут войти в твою жизнь, открыться твоему разуму и твоей душе, чтобы рассказать о том, что они знают, что умеют, что видели и что чувствовали когда-то. Ну разве это не волшебство?
Сначала она решила поискать фолиант, ради которого и пришла сюда, хотя скоро убедилась, что задача эта не из легких. Большинство книг в отсеке «R» были напечатаны и переплетены задолго до того, как людям пришло в голову, что для удобства название книги надо печатать и на корешке. Она где-то читала, что в то время, когда строили эту библиотеку, книги на полках ставили корешком к стенке, а в специальном «шкапике» или закрытой тумбочке в конце каждого стеллажа лежал список стоящих на нем томов. К несчастью, в начале восемнадцатого века от этих списков отказались. Теперь, чтобы найти интересующую тебя книгу, надо доставать каждую и открывать ее титульный лист.
Все книги из собрания графа Баркли были помечены гербом, на котором был изображен замок и рысь, и их легко было отличить от книг сэра Генри Пакеринга, на которых стоял гербовый щит его рода с изображением трубы и ворона. Целый час Клер перебирала книгу за книгой, пока не нашла то, что искала. Она прекрасно умела обращаться со старыми книгами, чтобы избежать случайного их повреждения. В некоторых библиотеках читателям даже выдают специальные белые хлопчатобумажные перчатки, и работать с книгами разрешается только в них, но такое встречается нечасто, для большинства библиотек достаточно чисто вымытых рук и аккуратности профессионала. В помещении сектора стоял спроектированный самим Кристофером Реном квадратный дубовый стол, посередине которого был смонтирован четырехсторонний вращающийся пюпитр. Довольно остроумно, подумала Клер, водружая на пюпитр свой фолиант.
Это, собственно, была не книга, изданная и напечатанная в типографии, но переплетенное собрание писем, каждое из которых было вставлено в оправу из плотной желтоватой бумаги, что немного напоминало старинный фотоальбом. К сожалению, нигде не было сказано, собирались ли эти письма в ту же эпоху, когда они были написаны, или гораздо позже. Большая часть писем, похоже, датировалась двумя последними десятилетиями семнадцатого века и была написана разными людьми. Клер предполагала, что между ними должна быть какая-то связь, но какая именно, объяснений нигде не было. Без сомнения, это была просто семейная переписка. Просмотрев примерно две трети писем, она наткнулась на послание, написанное некоей придворной художницей.
18 февраля 1678 года
Моя дорогая леди Баркли!
Позвольте мне подтвердить, что начиная с 1 марта и далее каждый день (за исключением, разумеется, воскресений) до окончания работы Вы и Ваш муж позируете для портрета у меня в студии на Пэлл-Мэлл. Гонорар за каждый из портретов составит десять фунтов стерлингов, что, как сообщил мне мистер Бил, для вас вполне приемлемо.
Остаюсь и пр. и пр.
миссис Мэри Бил
Это ли не свидетельство того, что письмо написано профессиональной художницей, зарабатывающей на жизнь своим трудом? Однако столь скудного материала едва ли хватит даже на небольшую статью. Клер пролистала фолиант до конца, но больше ни одного письма от этой художницы и даже упоминания о ней не нашла. Она встала, отнесла книгу на место и огляделась. Сердце ее болезненно сжалось. Так много книг и так мало времени.
