— Отпусти!
На этот раз Молл произносит это слово достаточно громко, и несколько голов поворачивается в их сторону.
— Для начала отдай мне вот этот кошель.
Он больно заламывает ей палец. Не в силах вынести боль, она вскрикивает.
— Отдай кошель, — угрожающе хрипит он.
— Прекрати!
Ей очень больно, кажется, палец сейчас сломается.
— Отдам, отдам, только дай слово, что не тронешь меня.
Изо рта Симуса вырывается хриплый лай, который он называет смехом.
— Ну уж нет, дорогуша, получишь у меня все, что тебе положено, поняла?
Свободной рукой он крепко хватает ее за талию, лезет в разрез для кармана между верхней юбкой и нижними и нащупывает туго набитый кошелек, который им посчастливилось найти, когда они рыскали по Сент-Джеймскому парку. Молл теперь догадывается, что это кошелек сэра Генри Рейнольдса. Симус сует его в карман штанов и только тогда, глядя на нее с отвращением и превосходством, отпускает — о, она хорошо знает, что сулит ей этот взгляд.
На этот раз он точно убьет ее, Молл нисколько в этом не сомневается. Может быть, не сегодня и даже не завтра, но очень скоро. И о ее смерти не будет никаких объявлений, и убийцу ее не станут разыскивать королевские стражники, и никто не получит по заслугам за это злодейство. Симус всем станет говорить, что она просто сбежала, и ему поверят, а кто не поверит, из такого он отбивную сделает. И спрашивать перестанут.
Да, попала она, нечего сказать. Но у нее есть выход, один-единственный выход.
— Помогите! — кричит Молл, — Стража! Сюда! Вот он, этот человек, который убил того господина!
Двое конных стражников быстро оборачиваются в ее сторону, потом разворачивают и пришпоривают лошадей, а заодно созывают остальных находящихся на площади стражников.
— Ну погоди, сучка! — брызжа слюной, шипит Симус.
— А ты знаешь, кто ты? И слов-то таких нет, вот ты кто! — насмешливо отвечает она в ответ, — Сюда, сюда! — снова кричит она.
Наконец-то она от него избавится.
— Вот он, этот человек, которого вы ищете! Это он убил Генри Рейнольдса!
ГЛАВА 28
25 ноября 1672 года
Рю де Варенн, Париж
Поводов для твоего возвращения на родину я не вижу, но если нога твоя когда-нибудь вновь ступит на эту землю, позволь порекомендовать тебе уникальное зрелище, а именно английскую смертную казнь через повешение.
В Тибурне собираются толпы людей, которые в своей неуемной жажде крови чуть ли не сходят с ума. За место дерутся и рвут друг на друге волосы не только мужчины, но и женщины, всем хочется лучше видеть виселиц и своими глазами наблюдать смерть известного преступника. Поэтому занимать надо только сидячие места (лишь здесь тебе не свернут шею в очередной потасовке и не очистят карманов воры, столь наглые, что, случается, воруют даже у палачей); они расположены на специально выстроенных предприимчивыми жителями Тибурна трибунах; места очень дороги, но дело стоит того.
Отсюда открывается прекрасный вид на виселицу, построенную в виде треугольника и прозванную в народе «тройное древо» или еще «трехногая кобылка», а еще «смертный сухостой», а также на Тибурнскую дорогу, ведущую в Лондон, вдоль которой выстроились толпы самой пестрой публики, всегда готовой наслаждаться подобными зрелищами, — это подмастерья, разнорабочие, бродяги и прочий сброд.
Сегодня петле суждено быть накинутой только на одну шею. Весть о чудовищном преступлении Симуса Мёрфи распространилась по городу на прошлой неделе быстрей, чем чума, и поглазеть на его экзекуцию сбежалась огромная толпа народу. Конечно, это не те десятки тысяч, которые можно было видеть во время знаменитой публичной казни, когда на виселице болталось сразу двадцать четыре несчастных, однако вполне впечатляет. Дикие фантазии толпы, раздутые до невероятных размеров авторами листков, распространяемых по всему городу, быстро превратили преступление Мёрфи из убийства в гнуснейшее извращение, на которое способны лишь отвратительные варвары. По слухам, он не только расчленил тело бедного сэра Генри и разбросал куски его по всему Сент-Джеймскому парку, но еще и устроил целое пиршество на его останках. Все это, конечно, самая отъявленная ложь и неправда, но столь жуткие сказки приятно щекочут нервы грубой толпы.
Толпа разделяется на две части, и мы видим, как вдалеке показывается процессия. По сложившейся традиции приговоренный прибывает в Тибурн, сидя на своем, обитом черной тканью гробу, установленном на открытой, запряженной быками повозке. Вместе с ним на этой же повозке сидят тюремный священник, палач и несколько стражников. Впереди верхом на лошади едет городской обер-церемониймейстер в сопровождении помощника шерифа и группы стражников и констеблей, вооруженных длинными крепкими палками и призванных охранять кортеж на всем его медленном двухмильном пути от Ньюгейта. К преступникам, которым простой народ сочувствует, с обеих сторон летят розы и разноцветные ленточки, их приветствуют и восторженно подбадривают свешивающиеся с балконов шлюхи; но и те, которых народ презирает, не остаются без своей награды: я нисколько не сомневаюсь в том, что в Симуса швыряют вонючими отбросами и дохлыми кошками. Кортеж останавливается сначала возле церкви Гроба Господня; священник звонит в колокол и вручает осужденному букетик цветов и чашу вина. Далее повозка с осужденным тормозит возле каждой таверны, где он, а также констебли и стражники — кроме тех, кто управляет повозкой, им пить вино не позволено — опрокидывают бесчисленное количество бокалов жидкости, призванной возбудить мужество перед лицом смерти.
Констебли оттесняют толпу, и повозка подъезжает прямо к виселице. Священник — этакий благочестивый бугай, другого слова не подберешь, только увидишь его откормленную рожу, — встает и призывает собравшихся к тишине. Что удивительно, ему повинуются, но, с другой стороны, как не повиноваться, ведь именно для того, чтобы поглядеть, как тут ломают эту комедию, все сюда и собрались.
— Добрые люди Лондона! Узрите этого грешника по имени Симус Мёрфи: перед вами убийца сэра Генри Рейнольдса! Суд приговорил: быть ему повешенным за шею, чтобы висел он до тех пор, пока не умрет! Встань, грешная душа!
Мёрфи с трудом поднимается на ноги — ему очень мешают в этом связанные руки, а также раздувшийся от крепких напитков живот. По виду это настоящая скотина, боров, у которого шея толще головы, и с маленькими злыми глазками, над которыми нависают кустистые брови. Даже теперь, когда от смерти его отделяет всего несколько минут, он злобно поглядывает по сторонам, будто хоть сейчас готов затеять ссору или драку. Из толпы вылетает и шлепается на повозку несколько гнилых овощей. Мёрфи рычит от ярости.
— Люди добрые, прекратите, прошу вас! — кричит священник. — Все должно быть по закону!
Он поднимает над головой Библию, толпа умолкает, и тогда священник поворачивается к Мёрфи.
