Робби быстро пробежал листок, и глаза его задержались на приписке его научного руководителя: «Я тебя предупреждал — теперь плати сполна».
— Это почерк доктора Гудмена?
— Да.
Робби покачал головой.
— Извините, я не знаю, о чем это.
Он нервно закинул рюкзак за спину.
— В общем, мне действительно очень нужно…
— И больше вы ничего об этом не можете нам сказать? — не отставал Эндрю.
Робби снова вздохнул, понимая, что так легко он отсюда не уйдет.
— Про свою научную работу он не любил болтать лишнего. Правда, однажды вечером выпил много пива и проговорился, что с помощью этого дневника можно раскрыть одно убийство.
— Какое убийство?
— Не помню. — Он уставился в пол, стараясь вспомнить. — Какого-то Осберна, что ли… Или, может, Осборна?
— Роджера Осборна?
— Точно, именно его.
Эндрю, казалось, был совершенно потрясен услышанным.
— Дерек Гудмен говорил, что собирается раскрыть убийство Роджера Осборна? — спросил он еще более настойчиво.
— Ну да, я хорошо помню, он так и сказал. Я понятия не имел, о чем он толкует. Эпоху Реставрации я плохо знаю. У меня диссертация о национальных меньшинствах в Англии восемнадцатого века. Если честно, я подумал, что он спьяну заговаривается или у него с головой что-то не то.
— Сволочь, — сказал Эндрю шепотом.
— Простите, что вы сказали?
— Ничего особенного. А где же сам дневник?
— В библиотеке Рена.
— Вы уверены, что его здесь нет?
— Совершенно. Пилфорд никогда не позволил бы его вынести.
Робби попятился к двери.
— А теперь, если вы не против, я пойду.
Когда Робби ушел, Эндрю закрыл дверь на ключ и занял свое место за столом.
— О чем это вы тут говорили? — спросила Клер.
— Я уже пять лет изучаю эпоху Карла Второго, но так и не докопался до правды.
— Какой правды? — спросил Ходди.
— Об убийстве Роджера Осборна.
Он посмотрел на Ходди, потом перевел взгляд на Клер и увидел, что оба сгорают от нетерпения, желая, чтобы он их просветил.
— Осборн был торговец из Сити, который принял сторону Кромвеля, боровшегося против Карла Первого, а потом, когда восстановилась монархия и на трон сел Карл Второй, ни с того ни с сего стал роялистом — наверное, решил, что так ему будет удобней. Человек вполне типичный для своего времени. Осборн ссужал Карла Второго деньгами, и ему простили его прежние парламентские грешки. Он присутствовал при встрече Карла с его сестрой Генриеттой Анной в Дувре, а потом, спустя короткое время, был свидетелем ее смерти в Париже. Некоторые источники утверждают, что принцесса доверила ему одну тайну, и что он действовал в интересах короны. В других говорится, что он был шпион.
— Французский? — спросила Клер.
— Нет, работал на английских антироялистов. Некоторые подозревали, что взглядов своих он никогда не менял, только делал вид, словом, притворялся. В конце тысяча шестьсот семьдесят второго года его тело нашли… — Эндрю встал, оглядел лежащие по всему столу книги и бумаги и закончил с большим воодушевлением: — Господи, его нашли во Флит-дич! Вы только посмотрите, вот перед вами книги «Родники, ручьи и минеральные источники Лондона», издание тысяча девятьсот десятого года; «Старый и новый Лондон», очередное переиздание, тысяча восемьсот восемьдесят первый год, но и здесь целая глава посвящена реке Флит. А вот, — он нагнулся и полез в коробку, стоящую рядом с его стулом, и вытащил еще одну книгу, — так и называется: «Флит», издание тысяча девятьсот тридцать восьмого года.
— А две карты Лондона семнадцатого века, висящие в спальне, с красными пометками… — начал Ходди.
— Три из них проставлены прямо возле Флита, — добавила Клер.
— Он напал на какой-то след, — сказал Эндрю — Но вот какое отношение личный дневник какой-то дамы, пусть даже врача, может иметь к Дувру, Генриетте Анне и Роджеру Осборну, — это выше моего понимания, и я умираю от желания докопаться до истины.
— А что, если Дерек Гудмен погиб как раз из-за того, что докопался? — спросила Клер.
— Вы думаете, его убили за то, что он раскрыл убийство, случившееся три сотни лет назад? — захохотал Эндрю.
— Конечно, если формулировать так, как это сделали вы, звучит маловероятно.
— Думаю, вы правы. Среди ученых, конечно, попадаются и головорезы, но в нашем случае это было бы слишком.
Эндрю стал натягивать куртку.
— Вы сейчас куда? — спросила Клер.
— В библиотеку Пипса. Хочу спросить, можно ли расшифровать этот документ сразу. Хотите со мной? В конце концов, это вы разыскали дневник.
Клер улыбнулась.
— Конечно хочу.
Она повернулась к Ходди.
— А вы с нами идете?
— На этот раз на меня не рассчитывайте.
Он поднял книгу, которой на вид было не меньше трех сотен лет.
«Советы Венецианской республике. Как пользоваться властью в государстве и за пределами его, чтобы не утратить суверенитет», — прочитал он заголовок, — Я искал эту книгу целых два года. Это такое чтиво — не оторвешься. Спасибо за предложение, но лучше пойду к себе и получу удовольствие.
Клер надела плащ.
— Вы должны кое-что мне объяснить, — сказала она Эндрю.
— Что именно?
— Для начала все, что связано с Дувром и с Генриеттой Анной. Если вы помните, истории Венеции я посвятила последние несколько лет.
ГЛАВА 30
27 ноября 1672 года
Люси врывается на кухню, щечки ее так и пылают от холода и предвкушения чего-то интересного.
— Вам письмо, мэм, — говорит она.
Миссис Уиллс отворачивается от плиты, а Эстер поднимает голову от корзинки, в которой она сортирует шиповник. Анна берет письмо и тут замечает, что руки служанки совсем замерзли: ледышки, да и только. Морозный воздух на улице, который окутывает ее с головы до ног, слегка пахнет кислым яблоком и сухими листьями, принося в полную чада и дыма кухню свежее дыхание зимы.
— Ты долго была на улице?
— Всего несколько минут, мэм, по крайней мере, мне так показалось.
Люси с нетерпением смотрит то на Анну, то на письмо.
— Вы что, не хотите его открыть? Оно от того джентльмена, который привез вас домой в своем экипаже.
Анна ломает печать и отворачивается, чтобы прочесть письмо без свидетелей.
Моя дорогая миссис Девлин!
