На малой джирге, состоявшейся вчера, его избрали именно таким руководителем. Под его знамена собираются не только гази, но и всякие другие кровники – из других кишлаков, хейлей, и даже племен. К нему уже слетаются всякие авантюристы и наемники, а также – рекруты, завербованные и подготовленные в специальных лагерях в Пакистане.
Сам Гульбеддин Хекматьяр распорядился оказать нашему мулле финансовую и вооруженную помощь, предоставить лучших инструкторов и советников. Если в ближайшее время не вывести этого упрямого и воинственного полевого командира из строя, народная власть и советские войска будут иметь такие проблемы, что ваша трехдневная коррида покажется детским утренником. Вот так-то, земляк! – резюмировал Чабаненко.
– Понял, друже! – У Хантера развеялись любые сомнения по поводу своей роли в операции по устранению муллы.
БМП одолевала километры легко и непринужденно, совсем не так, как это происходило ночью – дороги были протралены, по ним двигалась громада войск. Пролетели «точку» Царандоя – милиционеры были на месте, приветствуя голубые береты выстрелами вверх.
Вот и тот подъем на горку, где ночью была засада – пустынные, перепаханные снарядами гектары без признаков жизни. Правда, воронки уже присыпали грунтом – саперы восстановили путь.
В разбитом кишлаке (при свете солнца старлей прочитал на карте название – Асава), где ночью отарой валялась обкуренная рота, происходило нечто непонятное – возле раритетных бэтээров сосредоточилась целая армада – уазики хадовцев, два танка Т-55, пять БТР-70 с эмблемами бригады коммандос – элитного афганского соединения. На окраине, поблескивая длинными недвижимыми лопастями, как грач на пашне, тяжело сидел, вертолет Ми-8Т с опознавательными знаками ВВС Афганистана.
Перед десантниками открылась непривычная картина: коммандос выстраивали обезоруженных пехотинцев на площади посреди кишлака, сгоняя туда же поникших и побитых сорбозов, беспощадно вытягивая их из различных укрытий.
Хантер понял – Михалкин сдержал обещание, передав в ХАД информацию о предательстве командира этой роты, и его приспешников-подчиненных. Вот один сорбоз, в поисках спасения, отчаянно вырвался из лап коренастых десантников-афганцев и побежал к дувалу. Треснул негромкий выстрел из пистолета «Беретта» (стрелял командир коммандос, стоявший неподалеку) и сорбоз засучил ногами и руками в пыли, подгребая под себя… Приблизившись, командир произвел еще один выстрел, контрольный, в голову, и боец затих.
Медленно двигалась Сашкина БМП среди этого беспредела. Крепыш-десантник волок на площадь избитого сорбоза. Присмотревшись, Хантер узнал тарджамона, который помог ему ночью.
– Чалдон, стой! – скомандовал Петренко и, спрыгнув с брони, направился к командиру коммандос.
Зверобой с Лосем привычно соскочили следом.
– Шекор-туран! – старлей нахально представился дегерману с десантными знаками отличия, вскинув руку к кепи, после чего протянул для рукопожатия.
– Дегерман Хуршид Османлай! – представился подполковник по-военному, пожал руку турану и с удивлением уставился на Петренко и его свиту.
– Саиб дегерман! – Александр обратился к коллеге по цеху без традиционных в этих краях «салам-ассалам». – Я знаю, что здесь произошло ночью, я тут был! Вот этого тарджамона, – он кивнул головой в сторону, где находились крепыш с ночным таджиком. – Прошу не трогать, он нам ночью очень помог! Хуб?
– Хуб! – спокойно ответил дегерман и что-то гаркнул своему подчиненному.
Десантник отпустил тарджамона, тот побрел восвояси.
Махать рукой, каким-либо иным образом подавать знак драгоману, Александр не стал – таджику предстояло оставаться среди своих. Петренко был доволен собой и своей наглостью (отплатил внуку басмача за помощь, возможно, сохранив жизнь). Пожав друг другу руки, десантники разных стран разошлись: Александр полез на броню, а туркмен (скорее всего, дегерман принадлежал к одному из племен афганских туркмен) – остался на месте карательной акции.
– Спас драгомана, что ночью нам помог, – заскочив на броню, сообщил Александр майору. – Можно сказать, долг вернул!
– Зажигательный ты, земляк! – промолвил Чабаненко, рассматривая турана, словно видел впервые. – Как коктейль Молотова!..
Приближаясь к СТО, Александр вышел на связь со своей ротой. Откликнулся Дыня. В роте все было нормально, за ночь «духи» всего раз обстреляли позиции из стрелкового оружия, никого не зацепив.
Старлею хотелось встретиться с подчиненными, или хотя бы глянуть на них, но времени катастрофически не хватало, к тому же – эта секретность, и этот фокус с переодеванием… Александр проинформировал Денисенко, дескать, «охотничья команда» промчит мимо ротных позиций, не останавливаясь, а маскарад необходим для фоторепортажа…
В ответ взводный пошутил, мол, после Циркача (подполковника Леонидова с ПКП армии) его ничем не удивишь. Вот и склон, по которому недавно Шаман спускался слева от дороги, каменной осыпью. Сверху было видно позиции сборного пункта эвакуированной и подбитой техники: палатки, кунги, окопы, скопления машин, обгорелые скелеты автомашин и бронеобъектов, воронки от снарядов, принесших смерти и разрушения. Ненормативная высота равнодушно возвышалась над местностью, но наметанный Сашкин глаз уловил блик – замаскированный расчет «Утеса» был на месте.
Спустились на площадку СТО. Десантники и ремонтники встретили БМП с картинными героями на броне громкими криками и выстрелами вверх. «Охотничья команда» ответила тем же. Хантер крутился во все стороны, дабы подчиненные не успели рассмотреть внезапные изменения, произошедшие с ним всего за один день отсутствия.
И лишь после того, как пролетели СТО, он вспомнил, что фантомы капитанских звезд на форме, которую подогнал старшина, частенько дезинформировали людей. Тайфун иронически щурился, глядя на земляка – он молча потягивал на ветру сигарету.
– За тем подъемом, – приказал он, как только проскочили расположение милого Сашкиному сердцу подразделения, – по правую сторону пойдет полевая дорога – повернешь на нее!
– А мины?! – встревожился старлей.
– За этим участком уже сутки присматривают! – кинул майор, не вдаваясь в подробности.
Повернули вправо и осторожно покатились проселком. Александр сверил маршрут по затасканной боевой карте – они направлялись к кишлаку Сапамхейль, находящемуся недалеко от Темаче. Мирное селение ни разу, ни одним выстрелом не откликнулось ни на армейские колонны, много раз проходившие мимо, ни на боевые действия, бушевавшие вокруг «осиного гнезда» муллы Сайфуля.
Не доезжая до кишлака, выскочили на горку и остановились по команде майора Чабаненко. Вид открылся замечательный – кишлак лежал внизу, в дуге реки Вари-Руд. Вокруг Сапамхейля возвышалось несколько крутых сопок, заросших мелким кустарником.
Дальше, к востоку от кишлака проходила невидимая глазу государственная граница. Неподалеку от селения, на расстоянии английской мили, вздымался ввысь мощный горный хребет-красавец: весь в соснах, горные верхушки густо покрыты снегами. Внизу стояла жара, а сосны, которые росли по водоразделу, стояли в снегу или инее…
