Улыбаясь, полковник представился:
– Кукота Корней Ильич.
– Ардашев Клим Пантелеевич.
– А я с гостинцем. Как говорят на Востоке: с пустыми руками в чужой дом не ходят.
– Благодарю.
Клим Пантелеевич вынул бутылку араки и виноград с персиками.
– Как вы изволили убедиться из моей карточки, я прозябаю здесь в качестве военного агента. Страна – дрянь, людишки – плуты и воры, жара аспидская, скука и почти полное отсутствие нормального женского общества. Словом, ссылка. А тут известие: из столицы прибыл новый дипломат! И как же после этого не зайти, не познакомиться со счастливчиком, едавшим недавно «шансонеточку с гарниром» у «Кюба»? Согласитесь – грех!
– А вот этого блюда, Корней Ильич, признаюсь, мне так откушать и не довелось, – развел руками статский советник. – Недосуг было. А может, пройдем на веранду? Там не так душно.
– С удовольствием.
Дав указание лакею, Ардашев проводил гостя на айван.
Усаживаясь в плетеное кресло, полковник расстегнул верхнюю пуговицу белого кителя, положил на соседний стул фуражку и, оглядевшись, сказал:
– А у вас здесь хорошо. И дом большой, и даже бассейн мрамором выложен.
– Не хватает только фонтана, – улыбнулся Ардашев. – Как насчет коньяка?
– Не откажусь.
Помолчав немного, гость бросил внимательный взгляд на собеседника и как-бы мимолетом проронил:
– А вы, позвольте узнать, в каком качестве прибыли?
– Провожу расследование по факту убийства коллежского советника Раппа.
– Странно.
– Простите?
– А что тут расследовать? Все ясно: деньги пропали, а в арыке напротив дома местная полиция отыскала зира-бук
[49]
, которым душегубы и перерезали несчастному горло. Это почерк магометанских фанатиков.
– Вы считаете, что преступников было несколько?
– А как же! Ни у вас, ни у меня в одиночку не хватило бы сил справиться с Генрихом Августовичем. А вы поговорите с нашим доктором. Он, по-моему, успел осмотреть труп еще до того, как его увезли.
Появился Ферох с подносом. На столе выросла откупоренная бутылка араки, хамаданские персики, виноград тибризи, порезанные дольками наринжи
[50]
, плитка шоколада «Эйнем» и коньяк.
– Господи! Настоящий «Мартель»! А шоколад? Как вы умудряетесь сохранять его при такой жаре?
– А это все Ферох. Он держит его в погребе.
Ардашев наполнил рюмки и сказал:
– Ну что ж, предлагаю выпить за знакомство!
– Отличный тост!
Полковник причмокнул от удовольствия, закусил кислым апельсином, сморщился и, поймав на себе взгляд статского советника, проговорил:
– Примерно так реагируют на нас европейцы, когда русский медведь вылезает из берлоги и оглядывается по сторонам.
– Вы так думаете?
– Я в этом уверен. Нас не столько боятся, сколько опасаются. Кто знает, что можно ожидать от страны, где царит культ водки, кнута и православия. Где интеллигенция умиляется Достоевским, Толстым и Чеховым, а государь внимает советам неотесанного сибирского конокрада и прелюбодея. Парадокс, не правда ли? Мы говорим на разных языках, молимся разным богам, а клянемся в преданности одному-единственному императору. Россия – огромный Вавилон! Мы более азиаты, чем европейцы; мы ленивы и неповоротливы. Наши поступки не поддаются логике. И никакие, даже самые прозорливые, умы не в состоянии предсказать, что завтра предпримет эта дикая страна, когда в очередной раз протрет заспанные глаза. И от этого господам, живущим по обе стороны Атлантического океана, становится не по себе. Мы в их понимании сродни смерчу, землетрясению, извержению вулкана, которые могут в один миг снести города и целые народы – словом, все, что встретится на пути.
Ардашев слушал полковника с вежливым участием.
Военный агент закинул ногу на ногу, достал из серебряного портсигара папиросу и с удовольствием затянулся. Выпустив струйку дыма, он продолжил:
– Знаете, я давно болтаюсь за границей и неплохо научился понимать этих немцев, французов, англичан… Они привыкли к спокойной, сытой и культурной жизни: цветник перед домом, мощеные дороги и ухоженные парки. Даже господин Шаляпин восхищался, что в Париже тротуары моют с мылом. А я в этом не вижу ничего удивительного. Предки сегодняшних Пьеров, Огюстов и Жанов веками строили здание своей государственности. Летели головы монархов, день и ночь работала гильотина, поднимались и усмирялись голодные бунты. Но теперь-то все хорошо. И даже очень. Законы действуют, крестьяне богатеют, рабочие живут лучше наших инженеров. А тут, на границе, маячит несметное полчище бородатых азиатов, завистливо поглядывающих через забор на соседей. Да-да, тех самых казаков, которые столетие назад носились на лошадях по Монмартру нагишом, приводя в трепет даже французских проституток. И этот страх нелицемерный. Вот и крутится в их мозгу мыслишка: «А может, покончить с Россией сейчас, пока она еще не так сильна и образованна?» И это есть начало первого акта трагедии, которая вот-вот разразится. Осталось только поднять занавес. Но что будет потом – никому не известно. Пострадать могут и зрители, и сам постановщик пьесы.
– Вы правы, – согласился Ардашев. – По-моему, счет пошел на дни. И войны не избежать.
– Вот-вот, – кивнул полковник. – И потому у меня к вам, как к патриоту и истинно русскому человеку, просьба: не могли бы вы держать меня в курсе производимого вами расследования? Вас это ни к чему не обяжет, а мне поможет глубже вникнуть в суть происходящих здесь вещей. Не откажете в любезности?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Клим Пантелеевич. – Не вижу в этом ничего предосудительного. Правда, есть у меня одно правило, которое я никогда не нарушаю: я не делюсь догадками. Другое дело – факты. Их я не собираюсь от вас скрывать. Но тогда и вы должны быть со мной откровенны, не так ли?
– Несомненно. А как же иначе? – обрадовался полковник. – Приятно разговаривать с умным человеком.
Кукота с довольным видом допил остатки коньяка и поставил рюмку на стол.
– В таком случае, Корней Ильич, у меня есть к вам вопрос, так или иначе связанный с предметом моего расследования. Я, как вы понимаете, обязан составить полный список лиц, знавших о передаче денег Раппу купцом Веретенниковым. Насколько мне известно, покойный Генрих Августович познакомился с негоциантом во время визита в Казвин, еще за месяц до своей гибели. А за два дня до убийства Веретенников передал Раппу сумму в полмиллиона золотых рублей. И в тот же день вы тайно встречались с консулом Казвина на мейдане в Тегеране. И тому есть свидетели. Но Святослав Матвеевич отчего-то не хочет сей факт признавать. К сожалению, он не понимает, что, отрицая его, невольно навлекает на себя пока еще неясные, но все-таки подозрения. И тень этого недоверия одновременно ложится на вас. Однако я надеюсь, что вы проявите благоразумие и откровенность. – Ардашев сделал паузу и, устремив на своего визави тяжелый взгляд, спросил: – Извольте пояснить, с какой целью вы виделись с господином Красноцветовым на базаре 20 июня?
