— Откуда вам это известно? — спросил Хейес.
— После падения коммунистического режима архивы не перестают открывать свои тайны, — усмехнулся Сталин. — Это как матрешка — под очередным расчищенным слоем оказывается следующий. Никто этого не хотел, но все верили, что пришло время откровения.
— И вы с самого начала подозревали, что кому-то из Романовых удалось остаться в живых?
— Мы ничего не подозревали, — поправил его Брежнев. — Мы просто опасались, что семена, посаженные десятилетия назад, могли принести свои плоды с восстановлением монархии. И похоже, мы были правы. Никто не ожидал участия вашего мистера Лорда, но, быть может, оно и к лучшему, что ситуация сложилась именно таким образом.
— В государственных архивах полно показаний тех, кто принимал участие в расстреле царской семьи, — сказал Сталин. — Однако Юсупов был хитер. Он привлек к своему плану минимальное число людей. Секретные службы Ленина и Сталина смогли выяснить только второстепенные подробности. Ничего определенного никто так и не узнал.
Отпив глоток кофе, Хейес спросил:
— Насколько я помню, Юсупов после бегства из России вел очень скромный образ жизни.
— Следуя призыву царя, с началом Первой мировой войны Юсупов вернул в Россию значительную часть своих капиталовложений за рубежом, — объяснил Брежнев. — То есть все его деньги и акции были здесь. Большевики конфисковали все имущество Юсупова, в том числе произведения искусства и ювелирные украшения. Но все же Феликс был хитрее, чем казался. Несмотря ни на что, у него были инвестиции в Европе, в первую очередь в Швейцарии и во Франции. Да, Юсупов вел скромный образ жизни, однако деньги у него были всегда. Есть свидетельства, что в двадцатых годах он продал крупный пакет акций американских железных дорог и конвертировал свои вложения в золото, как раз перед Великой депрессией. Большевики пытались найти сейф, где хранилось это золото, но тщетно.
Ленин пересел поудобнее.
— Не исключено, что Юсупов распоряжался имуществом царской семьи, которое не досталось большевикам. Многие считают, что у Николая Второго были миллионы рублей на счетах в иностранных банках. Юсупов умер в конце шестидесятых, а перед тем неоднократно приезжал в Соединенные Штаты.
Несмотря на усталость, Хейес чувствовал, как по жилам разливается адреналин.
— И что будем делать сейчас?
— Мы должны во что бы то ни стало разыскать Майлза Лорда и эту женщину, — решительно заявил Хрущев. — Я разослал предупреждение по всем пограничным контрольно-пропускным пунктам, но, боюсь, слишком поздно. Пограничная служба Украины нам больше не подчиняется, а именно Киев — ближайшее к Стародубу место, откуда можно покинуть пределы СНГ. Мистер Хейес, у вас есть возможность отправляться куда угодно и когда угодно. Нужно, чтобы вы были наготове. Скорее всего, Лорд сам постарается с вами связаться. У него нет причин вам не доверять. Как только он даст о себе знать, действуйте быстро. Думаю, вы понимаете всю серьезность положения.
— О да, — подтвердил Хейес. — Я получил четкую картину.
ГЛАВА 31
Атланта, штат Джорджия
7 часов 15 минут
Лорд вставил ключ в замочную скважину и отпер дверь в свою квартиру. Акулина прошла следом за ним.
Ночь с субботы на воскресенье они провели в киевском аэропорту, а утром улетели рейсом «Аэрофлота» в германский Франкфурт. Ни на дневные, ни на вечерние рейсы билетов не было, поэтому им пришлось дожидаться ночного беспересадочного самолета авиакомпании «Дельта» до Атланты. За два билета в салон экономкласса Лорд выложил половину тех денег, что ему выделил Семен Пашенко.
Золотой слиток они оставили в автоматической камере хранения в аэропорту, переживая за его сохранность, но Акулина согласилась с доводами Лорда: не могло быть и речи о том, чтобы взять золото с собой.
В самолете обоим удалось поспать, но начинала сказываться разница часовых поясов, а погоня за солнцем еще не завершилась. Прямо в аэропорту Атланты Лорд заказал два места на самолет до Сан-Франциско, вылетающий в полдень. Перед отлетом нужно было принять душ и сменить белье, поэтому они взяли такси и через двадцать минут приехали домой к Лорду.
Акулину поразила его квартира. Она была намного больше той, в которой жил профессор Пашенко, но Акулина понимала, что по американским меркам это жилище, скорее всего, считалось средним. Ковры мягкие и чистые, мебель, на ее взгляд, элегантная и дорогая. Было прохладно, но Лорд подрегулировал настенный термостат, и центральное отопление быстро согрело комнаты. Да, до этой совершенной системы было далеко примитивным батареям в московской квартире Акулины, которые или жарили на полную мощность, или отключались совсем. Акулина нисколько не удивилась, отметив общую опрятность жилища. С самого начала Майлз Лорд произвел впечатление человека собранного.
— Ванная рядом с гостиной, — сказал по-русски Лорд. — Возьмете там любое полотенце. И вообще, чувствуйте себя как дома. Можете привести себя в порядок в гостевой спальне.
Акулина знала английский, но словарный запас у нее был очень ограниченный. Она с трудом понимала, что говорили в аэропорту и, в частности, о чем ее спрашивал сотрудник таможни. К счастью, бизнес-виза артистки цирка открывала ей беспрепятственный въезд в Соединенные Штаты.
— А сам я воспользуюсь той ванной, что рядом с моей спальней. Встретимся в гостиной.
С этими словами Лорд удалился. Молодая женщина не спеша приняла душ, наслаждаясь теплой водой, ласкающей усталые мышцы. По внутренним часам ее организма была еще середина ночи. Найдя в спальне на кровати махровый халат, Акулина закуталась в него. Лорд объяснил, что у них в распоряжении час, а потом надо возвращаться в аэропорт и лететь дальше на запад. Вытерев насухо волосы, Акулина рассыпала спутанные кудри по плечам. Во второй ванной еще шумела вода.
Акулина прошла в гостиную, полюбовалась фотографиями в рамках, развешанными на стене и стоящими на двух деревянных столах. Судя по всему, у Майлза Лорда большая семья и он старший — на одной фотографии ему было лет двадцать, и его окружали четверо братьев и сестер.
На паре снимков Лорд был в спортивной форме, в шлеме с решетчатым забралом, под футболкой с номером вырисовывался нагрудник с накладными плечами. Особняком висела одинокая фотография отца. На ней был изображен мужчина лет сорока с серьезными глазами и коротко остриженными черными волосами. Мужчина стоял за кафедрой, лицо блестело от пота, сверкали ровные белые зубы, указательный палец устремлен в небо. Отец Майлза был одет в ладно скроенный костюм, на вытянутой руке искрилась золотая запонка. В правом нижнем углу что-то написано черным маркером. Сняв фотографию со стены, Акулина попробовала разобрать слова, но ее познаний в латинском алфавите оказалось недостаточно.
— Здесь написано: «Сын, присоединяйся ко мне», — сказал у нее за спиной по-русски Лорд.
Акулина обернулась.
