– Тут странная вещь получается, – папа задумчиво помешивал чай в стакане, забыв положить сахар. – Мы решили выпустить его под подписку. – Алешка заботливо положил ему сахар в стакан. – Преступление, по сути, не серьезное. Попытка кражи. Да и то – недоказанная. Установили бы за ним наблюдение и вышли бы на заказчика. – Папа все крутил ложечкой в стакане. Я тоже ему сахара добавил. – А Шмагин вдруг уперся: не пойду на волю, и все! Должен, говорит, получить наказание как честный человек.
– Пап, – сказал Алешка и еще подсыпал сахара, – этот честный человек боится из тюрьмы выйти. Ему на свободе ухи оторвут.
– Я тоже так думаю, – вздохнул папа и наконец положил в свой стакан сахар. – Люблю послаще, – сказал он. Отхлебнул и вытаращил глаза: – А это что?
Когда мы ложились спать, Алешка мне шепнул:
– А знаешь, Дим, почему этот Шмага боится своих наводчиков? У Серегиных он искал что-то очень-очень дорогое. И они могут подумать, что он нашел это дорогое, а от них спрятал. Для себя лично.
– Понятно, – вздохнул я. Мне и без этого «дорогого-дорогого» проблем хватало.
Глава IV
«Сим-Сим, открой дверь!»
А время шло. Новый год приближался. Все как-то менялось в его преддверии. Не менялись только «трояки» и проблемы. Они мешали друг другу. Помимо оценок, мне нужно было справиться с еще одной задачей. Которую задал мне неутомимый Бонифаций. Он у нас еще и литературным кружком руководит. И мы в этом кружке сочиняем кто чего хочет. У нас есть поэты, барды, драматурги, прозаики. Мы собираемся раз в неделю, читаем вслух свои произведения, а потом беспощадно критикуем друг друга. Бонифацию это страшно нравится, он говорит, что такое общение будит в нас творческие идеи и помогает формировать наши этические и эстетические вкусы. Чтобы мы не писали в сочинениях, например, такого: «Плюшкин навалил у себя в углу целую кучу и каждый день туда доваливал».
И вот недавно Бонифаций узнал, что в Москве перед Новым годом проводится конкурс юных литераторов. И навалил на меня задание – написать небольшой рассказ с новогодними приключениями.
– У тебя прекрасный стиль, Дима. Хорошее чувство слова. Образный язык. Действуй! «Пятерку» за полугодие по своему предмету я тебе гарантирую.
Вот и приходится мне выкручиваться между рассказом и «трояками» по математике, информатике и биологии. Ну, с «трояками», может, еще как-никак выкручусь, а вот рассказ… Да еще с новогодними приключениями! И где их взять?
И тут в один прекрасный день меня осенило и озарило. А чем не новогодняя история, которая приключилась с Маринкой и которая, похоже, только что началась? Нужно только повнимательнее следить за ее развитием. Классно, клево, кучеряво!
В тот же прекрасный день, точнее в прекрасный снегопадный вечер, к нам пришла Маринка. Вся из себя Снегурочка. Алешка схватил веник и стал ее отряхивать от снега. Ничего особенного не получилось. Снега на ней осталось много, а воды на полу получилось еще больше. Пришла на помощь мама с платяной щеткой.
– Алефка дурлак? – с улыбкой подмигнула она Маринке. Маринка не обиделась, а рассмеялась.
Она принесла с собой торт, и мы «поползли» на кухню пить чай.
– А знаете, кто у нас сегодня был? – спросила Маринка. – Диакеза со своим отцом.
– Со Скарлатиной? – спросил Алешка.
Маринка пожала плечами:
– Да нет, вроде все здоровые. Они в гости пришли. Маме принесли цветы, папе – бутылку вина, а мне два торта.
– Это ихний? – испуганно спросил Алешка, тыкая ложечкой в свой кусок. – Мы не отравимся?
– Отравимся – так все вместе, – сказала мама. – Надо на всякий случай дяде Федору кусочек отнести.
– Три кусочка, – уточнил Алешка. – И чего они приперлись?
– Наладить отношения. Отец Диакезы всю нашу квартиру осмотрел. И говорит: «Скромно вы живете. Две комнаты всего». А мама говорит: «Еще и кухня». – «Все равно мало». А мама говорит: «Еще прихожая, еще туалет, еще балкон. Еще и холодильник». – «А знаете, – он говорит, – я по недвижимости работаю. Мы скоро новый дом сдаем, улучшенной планировки. Четыре комнаты, два туалета…»
– Знаю, – вмешался Алешка, – четыре прихожих, восемь лоджий и две стоянки – одна на балконе, другая на крыше. И что? Предложил меняться?
– А ты откуда знаешь? Говорит: вам почти ничего не будет стоить. Продадите свою квартиру, очень дорого, она у вас «сталинская», в престижном районе, а новая…
– Знаю! – опять перебил Алешка. – На Марсе. В трехтысячном году. И иномарка в придачу. И майка с логотипом Скарлатины.
Мама серьезно на него посмотрела и сказала Маринке:
– Лефка прав. Не надо спешить.
– А мы и не спешим. Мы решили подумать. До моего день-рожденья.
– Это почему так? – удивилась мама.
– Так получилось. В разговоре. Папа сказал: «Мы еще подумаем, время есть. Вот отметим Маринкин юбилей и будем думать». – «А когда у тебя юбилей и что тебе хочется?» – это он меня спросил, отец Диакезы.
Алешка вдруг подскочил:
– И ты сказала: куклу?
Маринка от него даже шарахнулась. Алешка снова сел.
– Ничего я не сказала про куклу! Он сам сказал. «У тебя старую куклу украли – будет у тебя новая».
Алешка опять подскочил. Тут даже мама испугалась:
– Ты что, на кнопках сидишь?
Алешка не среагировал. Он весь исчез – остались только большие глаза и внимательные уши.
– А кому ты разболтала, что у вас куклу украли?
– Никому не болтала. – Маринка даже обиделась.
– А откуда же он про это знает?
– В газете прочитал, – сказала мама. – Или вы пьете чай, или одно из двух.
Мы допили чай, доели «отравленный» торт. И проводили Маринку до троллейбуса. Уже поставив ногу на ступеньку, она прижалась боком к Алешке и что-то шепнула ему в ухо. Ухо я его не видел, а вот глаза стали еще больше.
– Ну, – спросил я Алешку, когда мы подошли к своему подъезду, – в любви призналась?
Алешка очнулся от своих глубоких мыслей.
– Дим, она сказала, что один раз уже видела эту Скарлатину. Знаешь, где? В квартире дяди Сени.
«Ну и что?» – подумал я. А надо было подумать покрепче. Это тебе не рассказы писать.
А время шло, и Новый год приближался.
– Пап, – спросил Алешка, когда папа развернул газету, а мама включила телевизор, – а кто такой дядя Сеня?
– Дядя Сеня? А… Это мамин двоюродный брат. Он живет то ли в Омске, то ли в Томске.
– В Тюмени, – сказала мама. – Или в Казани. Троюродный племянник.
– Нет. Который поближе. В Маринкином доме.
– Ну, брат! Откуда мне знать? Это ведь ты в нее влюбился, а не я. Когда я влюбился в вашу маму, я каждого кота в ее подъезде знал по походке.
