И продолжит смотреть.
Ему нравилась возможность наблюдать за своим музеем. Это было важно для него, связывало его с настоящим, с жизнью: немного того, немного этого. Со своего места он прекрасно видел все расположение; и они могли видеть его тоже, стоило им просто поднять голову.
Страж зевнул, его одолевали усталость и голод; ему хотелось забраться в свою постель, но прежде надо было выполнить одно дело: Страж хотел пойти по следам того человека, что подглядывал. Это должен быть кто-то из живущих здесь, на ранчо, и интересно выяснить, кто же это мог быть, кто подглядывал за добрым скотоводом и его милой бывшей женой.
«Спокойной ночи, мать и отец, спокойной ночи, счастливая семья.
Взгляните наверх, кретины».
Глава 25
Дорога проходила через заросший сосновый бор. Иногда она вырывалась на открытое пространство, поднималась на холм и оттуда, с высоты, леса казались нескончаемыми, темными и полными тайн. Вначале дорога представляла собой просто укатанную землю, потом стала гравийной, а затем колеса их джипа загудели на грубом асфальте. Всю ночь Дэвид вел машину, а Сейдж спала, облокотившись о дверь. Так они пересекли границу между Небраской и Вайомингом.
Должно быть, она почувствовала это даже во сне. Ей снился дом, родители, брат, и у нее от радости даже закружилась голова. Они все вместе скакали верхом на лошади по полям, крепко держась друг за друга. Когда Сейдж проснулась, тусклый солнечный свет проглядывал сквозь вершины пролетающих мимо сосен. Сейдж, все также полулежа, повернула голову и посмотрела на Дэвида.
— Мы уже почти приехали, да? — спросила она.
— Вайоминг большой штат, — отозвался Дэвид.
— Мы в Вайоминге?
— Да, здесь.
Стараясь окончательно проснуться, Сейдж посмотрела по сторонам. По сравнению со вчерашним днем пейзаж не претерпел значительных изменений. За окном мелькали толстые стволы деревьев. Дэвид наверняка ездил этой заброшенной дорогой и раньше, потому что большинство людей уже давно заблудились бы. У Сейдж пересохло во рту, и ей очень захотелось, чтобы у них оказалось что-нибудь холодненькое. Ребенок будто почувствовал ее возбужденное ожидание и понял, что находится на земле, где родилась Сейдж и ее отец, потому что начал крутиться внутри.
— Ух ты, — проговорила Сейдж, схватившись за живот.
— Что случилось? — спросил Дэвид.
— Ничего, он просто играет.
— Они не играют, — изрек Дэвид.
— Дети?
— До того, как родятся, — проговорил он. — Они просто плавают внутри.
— Откуда ты знаешь?
Дэвид не ответил, и его молчание было весомым и многозначительным. Посмотрев на него снова, Сейдж с радостью отметила, что он умылся. Прошлой ночью, когда они проехали примерно полчаса, Дэвид остановился, чтобы дорисовать свою восьмую и девятую точки, которые означали Джейми и Мейзи, последних спасенных существ. Должно быть, он стер все эти изображения, пока Сейдж спала. Дэвид не отрываясь смотрел на дорогу, а на его плечах будто висела тяжелая ноша.
— Ты злишься? — спросила Сейдж.
— Нет, не приставай.
— Знаешь, это, конечно, тяжело, если взять в расчет… ой! — вырвалось у Сейдж, когда ребенок пнул ее сразу двумя ногами. Дэвид бросил на ее живот такой взгляд, как будто хотел, чтобы ее живот или она сама исчезли. Сейдж содрогнулась, когда по ее телу прокатилась волна страха: она была на пустынной дороге среди дремучего леса, один на один с человеком, который прошлой ночью изрисовал себе все лицо точками и линиями.
— Где ранчо твоего отца? — спросил с нетерпением Дэвид, как будто хотел, чтобы оно оказалось где-нибудь за следующим поворотом, и он бы смог наконец-то отделаться от Сейдж.
— Город называется Солстис-Фоллз, — ответила она. — У меня есть точный адрес…
— Я знаю, где это. — Дэвид оборвал ее. — Я там останавливался.
— Почему ты злишься на меня? — спросила Сейдж. — Вчера ночью мы были друзьями, ты разрешил мне назвать собак. Что случилось?
Дэвид покачал головой. Сейдж пристально посмотрела на него и заметила следы от рисунков на его лице. Дэвид не хмурился, но едва заметные следы от стертых линий, которые спускались вниз, придавали его лицу такое выражение, как будто у Дэвида было плохое настроение. По всей видимости, Сейдж слишком долго разглядывала его, и в конце концов Дэвид посмотрел на нее.
— Что? — произнес он.
— Что ты имел в виду, когда говорил вчера ночью? — тихо спросила она.
— О чем?
— О посланнике между мирами, — произнесла Сейдж, и эта странная фраза смутила и напугала ее. — Что это значит?
— Это было вчера ночью.
— Я знаю, но я постоянно думаю про твои слова, с тех пор как ты сказал об этом. Между какими мирами?
— Тише. — Дэвид объехал ветку, валявшуюся на дороге.
— Что за традиция?
— Не говори об этом сейчас, — произнес он. — Пока солнце еще не село; лучше подождать, пока стемнеет.
Сейдж собрала вокруг себя котят. Она почувствовала, что боится, как должна была бы бояться вчера ночью. Сейдж ехала в машине с сумасшедшим, который изрисовал себе все лицо, и в них стрелял человек, чьих собак Сейдж выпустила на волю. Еще вчера во всем этом был какой-то смысл: они делали доброе дело, спасали беспомощных животных. Вчера ночью линии на лице Дэвида напоминали Сейдж о традиционном искусстве коренных жителей Америки, которое так часто брала за основу своих работ ее мать.
Но сегодня Дэвид казался очень раздраженным. Он ехал слишком быстро и резко бросал машину то вправо, то влево, когда объезжал упавшие на дорогу деревья и ветки, от чего несчастных животных на заднем сиденье сильно болтало. Сейдж подумала о матери, о рисунках шошонов, которые она использовала, чтобы вызывать духов зверей и птиц.
— Когда ты вчера нанес рисунки на лицо, — заговорила Сейдж, — ты взывал к душам мертвых?
Дэвида поразили ее слова и, посмотрев на Сейдж, он с опаской спросил: — Откуда ты знаешь?
— Моя мать художник, она тоже так делает; я узнала эти линии и точки.
— Может, и так, — ответил Дэвид.
— Но к кому? — продолжила Сейдж. — К душам кого ты взывал?
Дэвид посмотрел по сторонам, тем самым давая Сейдж понять, что, пока они едут через лес по этой пустынной дороге, за ними наблюдают. По его телу прошла дрожь, которая передалась и Сейдж. Мурашки побежали у нее по спине. Две собаки заскулили, и Сейдж почувствовала, будто пригласила приведение в машину.
— Только не днем, — проговорил Дэвид. — Я же говорил, они не любят этого.
— Тогда сегодня вечером? — спросила Сейдж. Дэвид пугал Сейдж, но основной чертой ее характера было неуемное любопытство, которое помогало ей бороться со страхами и находить ответы на многие вопросы.
