К счастью, я не очень часто встречалась с Джейком, большую часть своего времени он проводил на бесконечных совещаниях с руководством. Но я все еще сидела как на иголках, ни на секунду не теряя бдительности, готовая в любую секунду укрыться за полкой с папками, если он подойдет слишком близко.
С приближением выходных я наконец расслабилась. Это была самая напряженная неделя в моей жизни, и я чувствовала себя выжатой как лимон. Я собиралась спать допоздна, питаться здоровой пищей, сократить употребление выдержанного алкоголя, сделать маску, маникюр и педикюр и наконец-то на сорок восемь часов облачиться в мягкий хлопок.
К сожалению, прибытие почты поздним субботним утром уничтожило надежды на спокойный уикенд.
Сначала я обрадовалась, получив большой конверт бежевого цвета.
— Приглашение на вечеринку! Я радостно помахала конвертом перед носом у Эммы, которая сидела за столом на кухне в комбинации и расправлялась с огромной миской домашнего фруктового салата. Ее голова была обмотана полотенцем для сохранения горячего масляного компресса, и, к моему удивлению, она умудрялась раскрывать рот, не повредив при этом фисташково-зеленую «маску красоты», нанесенную на лицо. Почему это их называют «маски красоты», когда они превращают вас в настоящее чудовище?
Я открыла конверт при помощи неиспользованного ножа для масла и, вытащив открытку, прочла напечатанный замысловатым шрифтом текст.
— Он шутит! — всплеснула я руками.
— Кто? — Эмма гоняла ложкой по миске одинокую виноградину.
— Макс.
— Что ему еще нужно?
— Он прислал мне паршивое приглашение на свою паршивую свадьбу, только и всего!
— Ты шутишь?
Эмма оставила в покое фруктовый салат и сосредоточила все внимание на мне. Ее маска наконец сдалась и треснула на лбу, как всегда нахмурившемся при слове «Макс».
— Да, лучше бы мне… а что же мне делать? — Я уставилась на приглашение, держа его как можно дальше, словно боясь запачкаться.
— В смысле, что тебе делать? — Эмма взяла у меня приглашение и прочла с презрительным выражением на лице. — Корзина для мусора по- прежнему в углу… если только ты не хочешь устроить ритуальное сожжение, тогда возьми у меня в сумке зажигалку.
— Я не могу выбросить его!
— Да почему нет? Только не говори, что собираешься пойти.
— Если я не пойду, он решит, что меня это расстроило.
— Но тебя это расстроило.
— Да, но не так, как он себе это представит. Если я не пойду, он решит, что я спряталась в каком-нибудь темном углу церкви и растеклась по нефу, как оживший кремовый торт, убитая горем. Нет, мне нужно купить самую огромную шляпу в мире, пойти туда, на всех фотографиях выглядеть абсолютно счастливой за них обоих, выпить много шампанского, с улыбкой есть торт и вообще веселиться как никогда.
— К тому же ты сможешь взять слово в той части церемонии, когда говорится: «Может ли кто-то из присутствующих назвать причины или обстоятельства, по которым брак не может быть заключен?..»
— К сожалению, выходить замуж за придурков пока не считается незаконным.
— Ты уверена, что хочешь пойти? — Эмма почесала щеку, уронив в салат пару кусков маски. — Я, конечно, уловила твою мысль, но если ты переборщишь с проявлениями радости, все поймут, что это просто представление, а на самом деле ты расстроена тем, что не стоишь сейчас у алтаря с занавеской на голове.
— Да, это мысль… Может, пойдешь со мной? Ты остановишь меня, если я слишком увлекусь.
— Ни за что, — отрезала она.
— Ну, пожа-а-алуйста, здесь сказано: «…и спутник».
— Я не могу пойти с тобой. Если уж ты твердо решила явиться туда, нужно взять в спутники мужчину.
— Правда? Я могу позвать Джема.
— Я имела в виду не этот вид мужчины.
— А я и не знала, что есть разные породы.
— Я говорила о ведущем тебя под руку мужчине под кодовым названием «посмотри, насколько он лучше тебя». Убийственно великолепном, весь вечер увивающемся вокруг тебя, как будто ты — самая желанная вещь во вселенной после обезжиренного кекса.
Да, идея мне нравится, но на пути ее воплощения есть кое-какие помехи — например, непонятно, кто это будет.
— Ну и где мне раздобыть такого? — спросила я.
— Можешь попросить Мейсона.
— Ты думаешь, он соответствует требованиям? — хмыкнула я.
— Тогда Дэмьена? — Она уже меньше улыбалась.
— Даже не думай… и если следующим ты предложишь Ларри, я подожду, пока ты заснешь, и приклею восковые полоски тебе под мышки.
— О-о-о-о! — Эмма, видимо, представила себе последствия. — Ну, нам не остается ничего лучшего, как пойти и найти тебе мужчину.
Она отодвинула стул и встала.
— Надевай лицо, моя девочка. Мы едем.
* * *
Часом позже мы мчались по шоссе М25 на коктейльную вечеринку к родителям Эммы. «То, что я делаю для тебя», — мурлыкала она, с демонической яростью выкручивая руль и не снимая ноги с педали газа, двадцативосьмилетний мотор протестующе рычал.
— Делаешь для меня? Они твои родители!
— Вот именно, они мои родители, — сухо отозвалась она. — Вот и представился случай пообщаться с ними.
— Так, значит, эта несчастная вечеринка, на которую ты меня тащишь, тебя не радует?
— Господи, конечно нет… еще чего. Но у меня родился план. Ты должна заманить Гая.
— Кого заманить?
— Гая. Он друг моего отца. Мы собираемся вас поженить.
— Друг твоего отца… прекрасно! — простонала я, пытаясь натянуть на колени платье для коктейля, которое Эмма, невзирая на мое яростное сопротивление, напялила на меня, — мало мне Макса, ты еще сватаешь меня какому-то старому извращенцу с сигарой в зубах, а все остальные будут твердить наперебой, что мы просто созданы друг для друга и мне несказанно повезло.
— Алекс, друзья моего отца не обязательно точная его копия, и ты это отлично знаешь. Гай молодой, богатый, привлекательный, я серьезно тебе говорю — он не женат…
— Хорошо, и где ты меня кидаешь? Она ухмыльнулась. Это была фальшивая улыбка, фальшиво-убедительная, и она встревожила меня куда больше, чем то, что в этот момент Эмз не смотрела на дорогу.
— С чего ты взяла, что я тебя кидаю? — спросила она, глядя на меня подозрительно честными глазами.
— Он молодой, богатый, при его виде не плачут дети, и все еще не занят? Да ладно, кончай юлить, Эмз!
— А может, он еще не встретил свою половинку. Дебил!
Грузовик «Скания», шедший по левой полосе, неожиданно перестроился и подрезал нашу машину. Эмма обошла его справа, высунув в окно ругу с торчащим средним пальцем, при этом машина взревела, как центрифуга на последнем издыхании.
