— Отстань! — рявкнула я.
— Тебе вообще повезло, могла и с работы вылететь… Наверное, не так уж ты плоха в постели.
Я кинула подушку в Серену, сделавшую это предположение. Она увернулась, и подушка мягко приземлилась на огромного, лохматого кота, Серенину деточку, метко прозванного Пузан. Пузан взвыл, щеткой встопорщил черепаховый хвост и пулей вылетел из комнаты.
— Ну вот! — Серена с обожанием смотрела, как он удаляется в крошечную кухню и раздраженно разглядывает пустую миску. — Теперь у него испортилось настроение.
— Серена! — Эмма всплеснула руками. — Это же кот!
— Я это знаю, и ты это знаешь, но думаешь, ему это известно? Кроме того, у него очень тонкая душевная организация. Он подвержен частой смене настроений.
— Ага, совсем как Алекс. — Эмма состроила мне рожу, надеясь рассмешить. — Ох, ради бога, — взмолилась она, увидев мою по-прежнему надутую мину, — ты была счастлива… Первый раз с тех пор, как ты рассталась с Максом, у тебя на лице появилась улыбка. Ну пожа-а-алуйста, пусть вернется счастливая Алекс! — Она положила голову мне на ногу и посмотрела преданными глазами. — Поожа-алу-уйста-а… У тебя был классный секс, ты получила хорошее предложение на работе — ты можешь просто радоваться этому и не расстраиваться по пустякам?
— Я рада, что для кого-то подобные стечения обстоятельств — пустяк, — проворчала я.
— А-а-а-а-а-ах! — Эмма схватила подушку, которая так разозлила Пузана, и треснула меня. — Алекс Грей, — она сдула челку с глаз, — ты моя лучшая подруга, и я до смерти тебя люблю, но ради бога, завязывай со всем этим! Я как будто живу с Марвином Андроидом Параноиком. Знаешь, иногда мне кажется, что ты счастлива только тогда, когда есть из-за чего расстраиваться.
Я решила не дожидаться полного поражения и разразилась слезами. Я не прикидывалась. Просто я так запуталась и расстроилась, что слезы показались мне лучшим выходом из положения.
Эмма мгновенно утихла.
Она наконец оставила в покое свои ногти и вскарабкалась на диван, смазав свежий лак о потертую обивку, чтобы обнять меня.
— Не грусти, детка, — Серена подала мне пачку бумажных носовых платков и долила вина в мой бокал. — Пожалуй, все идет не так гладко, но как бы там ни было, нечего теперь расстраиваться.
— Рен права. Жизнь не так уж плоха. — Эмма надула губы, передразнивая меня. — Ты только посмотри: у тебя есть верные любящие друзья, ты избавилась от Безумного Макса, мне плевать, что ты об этом думаешь, это чертовски здорово, ты узнала, что секс может быть лучше, чем коробка конфет и хороший фильм, и тебя продвинули по службе. Ты ведь всегда хотела больше писать для газеты?
Я шумно высморкалась в бумажную салфетку, одновременно кивнув.
— А почему ты не рассказываешь, о чем будет твоя первая статья? — проворковала Серена, положив руку мне на плечо.
— Тебе действительно это интересно? — умирающим голосом спросила я.
— Конечно интересно. — Серена улыбнулась Эмме. — Правда, Эмз?
Эмма, судя по всему, не была в этом уверена. Она уже слышала подробный пересказ моего разговора с Джейком и битый час убеждала меня, что выбор темы — просто случайное, не очень удачное совпадение. Проблема в том, что довольно трудно убедить кого-то, если сама не уверена. Тем не менее, я не дала Эмме возможности возразить или тактично перевести разговор на другое.
Честно говоря, мне до смерти хотелось проинтервьюировать девчонок для своей статьи. Это было прекрасным поводом для того, чтобы разузнать их секреты. До случая с Джейком я проявляла к игре очень слабый интерес. После этого случая я вообще оставила всякие попытки. Теперь, когда мы выбирались куда-то, другие набирали очки, коллекционируя мужчин, а я подпирала стену, напиваясь в одиночку и гадая, ради чего я так долго наряжалась. Сегодня мы устроили девичьи посиделки вместо похода в клуб только потому, что я наотрез отказалась проводить очередной вечер в поисках потенциального сексуального партнера.
Видимо, ничего с этим не поделаешь. Я не охотница.
Я объяснила краткое содержание будущей статьи Серене, которая внимательно выслушала мой рассказ.
— Шутишь? — Она удивленно воззрилась на меня, — Да если он дал тебе такое поручение, он, наверное…
Эмма ткнула ее плечом куда-то в бок.
— …считает, что у тебя есть талант, — закончила она. — Судя по всему, написать такое будет не просто. Я имею в виду, объективно подойти к вопросу, — смалодушничала она, схватила свой бокал, сделала большой глоток и глупо улыбнулась.
На кухне Пузан мрачно гремел пустой миской.
— Честно говоря, я надеялась, что вы позволите мне вас проинтервьюировать.
Я бросила насквозь мокрый носовой платок в ведро и промахнулась.
— Сьюки — вот кто тебе нужен. — Серена брезгливо подняла платок и бросила в мусор. — На этой неделе она каждый вечер встречалась с новым ухажером.
Сьюки, девятнадцатилетняя сестра Серены, неожиданно приехала к ней на неделю с незапланированным визитом, который начался пять недель назад и все еще не подошел к концу. При всем молодом великолепии Серены, Сьюки еще более великолепна, еще более молода, у нее сногсшибательная фигура, необыкновенно тонкая, но со всеми необходимыми изгибами, а лицо ее можно не раздумывая помещать на обложку журнала «Вог». Вам наверняка известен этот тип: огромные глаза, высокие скулы, пухлые губы. Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Можно подумать, что она поставляет белье для трансвеститов, — такое множество мужчин пыталось забраться в ее трусики.
— А где она? — с надеждой спросила я.
Серена, увлеченно слизывавшая лед с замерзшего горлышка открытой бутылки «Бада», засмеялась.
— А ты как думаешь? Гуляет… с очередным соискателем. Знаешь, ей достаточно взглянуть на парня, и он уже выскакивает из штанов в предвкушении.
— Ого! — усмехнулась я. — Если я смотрю на мужчину, он если и выскакивает, то только за дверь.
— Просто нужно передавать правильные сигналы.
Эмма стащила у Серены пиво и сделала большой глоток, утерев рот рукой.
— Видимо, я передаю: «Не тратьте время даром, я скучная зануда, и мои трусы намертво приклеены к моей овечке», — посетовала я, — потому что со мной никогда никто не заигрывает.
— Да нет, это больше похоже на «Отвали, я несчастная, я не желаю с тобой разговаривать, и у тебя нет шансов», — беззлобно заметила Эмма, с неохотой возвращая пиво Рен.
— Ага. Без дураков, у тебя абсолютно неприступный вид, Лекс, — добавила Рен, — ты окружаешь себя глухой стеной, а мужчины, да будет тебе известно, боятся быть отвергнутыми.
— Правда?
Я внезапно вообразила себя, окруженной силовым полем, которое отбрасывает любого мужчину, посмевшего подойти ко мне ближе чем на два фута. Эта картина пришлась мне по душе. Эмма кивнула.
