Рейс Эрики задерживался, но меня это не раздражало. Я прошлась по магазинам, купила за непомерную цену сандвич, свежевыжатый сок и журнал и уселась в типовое кресло со счастливой улыбкой. Я ела, читала и рассматривала людей, пока наконец на мониторах не появилось сообщение о прибытии самолета Эрики.
Как всегда, она появилась в зале прибытия одной из первых, носильщик толкал за ней тележку, нагруженную чемоданами «Луи Виттон», пожирая глазами ее крепкую задницу и длинные стройные ноги.
Моя сестра выглядит как я — в моих мечтах. Стройнее, выше, гораздо красивее. Волосы темнее, короче и больше блестят; глаза больше, более карие, с более длинными ресницами. Уловили мысль? Иногда в удачный день я думаю, что выгляжу так же, пока не увижу в зеркале отражение реальности. Эрика элегантна, удачлива, уверена в себе. Неужели она на самом деле моя сестра?
У меня была теория насчет моего удочерения, но родители отказались ее подтвердить.
— Алекс, боже, как ты выросла! — первым делом выпалила она, заключая меня в далеко не элегантные объятия и оставляя красные отпечатки помады на моих щеках.
Она уже три года жила и работала в Нью-Йорке, и ее типичный акцент выпускницы английской частной школы немного смягчила американская картавость. Она пахла дорогими духами, долларов триста за унцию, а ее шерстяной костюм стоил, наверное, долларов сто за квадратный дюйм или около того.
— Эрика! Мне почти двадцать восемь. Я перестала расти лет десять назад, — запротестовала я, пытаясь высвободиться из ее сестринских объятий.
— Ну, значит, это каблуки. Ты никогда не была выше кончика моего носа.
— Я просто сбросила вес, который придавливал меня к земле, пока я жила с Максом, — пробормотала я, одергивая пиджак.
— Ах да, Макс.
Она опять обняла меня, потом отстранила, держа за плечи, на ее лице появилось сочувственное выражение.
— Как ты?
— Я в порядке.
— Ты уверена? — Она нахмурилась.
— Разумеется, я уверена. Это всё твои чемоданы?
— Конечно, мои.
— Знаешь, у Рен только одна свободная комната. А для всего этого тебе понадобится еще одна.
— С ее стороны было очень мило предложить, но я прекрасно устроюсь в отеле.
— Ни в коем случае! Я хочу, чтобы ты была в пределах досягаемости, а не болталась в каком-нибудь модном отеле, куда меня и на порог не пустят.
Эрика засмеялась, взяв меня под руку.
— Как я не подумала, конечно, ты хочешь, чтоб я была неподалеку… Не волнуйся, милая, старшая сестренка вернулась. Я пригляжу за тобой — и прежде всего, разберусь с этим подонком Максом!
Она увлекла меня за собой к выходу, носильщик без дополнительных уговоров поспешил за нами, словно привязанный.
— Спасибо за предложение, но я не думаю, что с подонком Максом еще нужно разбираться. — Я сделала глубокий вдох и сказала то, о чем умалчивала в последних наших разговорах по телефону. — Он собирается жениться.
Эрика проследила, как носильщик загрузил ее вещи в багажник такси, протянула ему двадцатифунтовую банкноту, одарила благодарной улыбкой и повернулась ко мне, по-прежнему улыбаясь.
— Знаешь, готова поклясться, что ты сказала, будто Макс женится, — заметила она, усаживаясь на заднее сиденье такси. Носильщик, окончательно сраженный размером чаевых, придерживал для нее дверь.
— Видимо, потому, что именно это я и сказала, — ответила я, куда менее грациозно забираясь вслед за ней. Почему у меня такой виноватый голос?
— Это шутка? — Улыбка засияла еще ярче.
— Ну конечно, — сухо ответила я. — Сама придумала.
— Ты так не шути!
Проигнорировав Эрику, я наклонилась вперед, чтобы дать указания водителю.
— Но на ком? — спросила она, дергая меня за плечо.
— А на ком, ты думаешь?
Я откинулась на сиденье и уставилась в окно.
— На ней? — с сомнением предположила она.
— Слушай, забудь об этом. Мне действительно все равно.
— Но мне казалось, что все это было не более чем недоразумением… Что вы во всем разобрались?
— Я тебе говорила по телефону: все кончено. Пути назад нет.
— Но мама, по всей видимости, считает, что это была просто блажь, минутное увлечение, и все утрясется.
— Ну ты же ее знаешь. Она живет в своем собственном иллюзорном мире.
— Так, значит, ты не хочешь вернуть его? И я не должна стать судьей в следующей встрече?
— Нет! — выкрикнула я. — Последний раз повторяю, я рада, что рассталась с ним. Да, это больно. Да, все произошло ужасно. Но ни в коем случае, никогда в жизни я не захочу вернуться к нему.
— Ну, слава богу! — Ее лицо озарилось улыбкой облегчения. Покопавшись в сумке, она извлекла духи с распылителем и незаметно побрызгала на далеко не ароматного водителя. — Я всегда считала, что он тебе не подходит.
Мы втащили чемоданы и четыре порции пикши с жареной картошкой, возможность купить которые вызвала у Эрики такое воодушевление, словно она нашла затерянную Атлантиду, в квартиру Серены на последнем этаже трехэтажного дома.
Эрика съела всю свою рыбу с картошкой и большую часть моей. Я не знаю, как ей удается оставаться такой стройной. Пищи, которую она поглощает, хватило бы для борца сумо. После еды мы начали устраивать ее на новом месте.
Теперь я знаю, зачем она всегда возит с собой столько чудесной одежды. Это дает ей возможность палец о палец не ударить, пока мы с подругами распаковываем ее вещи, только ради того, чтобы посмотреть, что будет в следующем чемодане. Мы разрывались на части, пытаясь выбрать вещи, которые нам хотелось бы позаимствовать — и в дальнейшем изъять — до ее возвращения в Штаты.
— Мы ведь не собираемся сидеть здесь весь вечер? — поинтересовалась Эрика, наблюдая, как мы лихорадочно примеряем наряд за нарядом. — Давайте прошвырнемся по городу, развлечемся. Найдем каких-нибудь парней. — В ее голосе зазвучали похотливые нотки.
— Парней? — с ужасом спросила я.
— Вот именно. У меня пять месяцев не было секса — на моей киске уже написано «не работает», — пожаловалась она.
Эмма прыснула, поперхнувшись белым вином. Мои глаза недоверчиво расширились.
— Не смотри так, Алекс. Тебе прекрасно известно, что я не девственница-весталка. Хотя сейчас я вполне подошла бы на эту роль! С последнего раза прошло столько времени, что у меня, скорее всего, восстановилась девственная плева.
Неужели это моя Эрика? Может, ее подменили в тот самый момент, когда Сандра превратилась в Сэнди?
— Что такое, Алекс? Ты так смотришь, как будто у меня рога выросли.
— Не знаю. Но с тех пор как ты переехала в Америку, ты стала более… более… — Я пыталась подобрать не очень резкое определение.
