— Активной? — предложила Эрика. — Боже, девочка, да ведь одиноких, привлекательных, гетеросексуальных мужчин так мало, что приходится идти на все, чтобы заполучить хоть одного. Это как драться на распродаже в «Харви Никс» из-за последней «Донны Каран» твоего размера.
— А я думала, что в Нью-Йорке полно Энди Гарсиа и Аль Пачино. Темноволосых задумчивых мачо.
— Не верь всему, что видишь в кино. Все подходящие мужчины или голубые, или женаты.
— А мне казалось, что количество разводов в последнее время возросло.
— Да, но нужно, чтобы твое имя занесли в лист ожидания при рождении, тогда еще можно рассчитывать заполучить разведенного. А зачем, ты думаешь, я приехала?
— Навестить меня? — с надеждой спросила я.
— Это, конечно, в первую очередь, но я хотела немного поохотиться, пока я здесь. Привезти домой мускулистый сувенир шести футов ростом.
Что ж, я как раз собиралась научиться кое-чему у своей старшей сестры. Эрика всегда знала, что ей нужно и как это получить. А я, если и решу после долгих раздумий, чего мне хочется, то как добиться этого, у меня обычно нет ни малейших представлений.
Двум нашим подругам не потребовалось много времени, чтобы подобрать себе наряды из вещей Эрики, и мы все отправились в бар, где я встречалась с Мейсоном, на традиционную охоту. Мы нашли столик и заказали две бутылки недорогого шабли.
Меня поразило количество мужчин, которых Эрика назвала «абсолютно потрясающими» или «совершенно неотразимыми». Судя по всему, три года в лишенной мужчин пустыне существенно снижают первоначальные запросы. То, что для меня было маленькой лужицей, Эрика считала настоящим оазисом.
Возможно, мне стоит некоторое время провести в добровольном изгнании, после этого, видимо, у меня не будет таких проблем с выбором партнера.
— О-о-о, какой милашка, — замурлыкала Эрика, углядев очередного кандидата и показывая мне на него.
Я с ужасом оглянулась. Это был Мейсон.
Я попыталась соскользнуть под стол, но было слишком поздно, нас заметили, и Эмма, глупая кошелка, даже позвала его к нам.
Я сбежала в бар за выпивкой, в надежде, что Мейсон и его друзья просто поздороваются и исчезнут, но, когда я вернулась к столику, мое место было занято его задницей и он с головой погрузился в беседу с девочками.
Эрика смотрела на него с интересом. Либо она просто напустила на себя восхищенный вид, а в мыслях была за тысячу миль отсюда. Я посмотрела внимательнее, но не заметила в ее взгляде этой мечтательной поволоки.
— Что с ней? — шепнула я Эмме.
— Мейсон ее заговаривает.
— Я знаю. Меня волнует то, что ей это нравится.
— Да чего здесь такого? Он довольно забавный.
— Ты находишь забавным человека, который три часа без передышки говорит о себе?
— Если ты говоришь о вашем злополучном свидании, то он сказал мне, что ты молчала весь вечер. Думаю, он только пытался заполнить паузу.
— У него это получилось.
— Может, ты просто встала не с той ноги?
— Может, он просто мне не понравился
— Ну, на всех не угодишь, правда ведь? Судя по всему, Эрике он приглянулся.
Она была права, Эрика смеялась, болтала и вообще прекрасно проводила время. Я была обязана спасти сестру от огромной ошибки и при первой возможности перехватила ее взгляд и показала, что хочу переговорить с ней в туалете. Я торчала там уже пять минут, изображая, что поправляю прическу, когда она наконец соизволила появиться.
— В чем дело, Алекс?
— Ты знаешь, с кем разговариваешь?
— Да-а-а… — медленно ответила она. — Его зовут Мейсон. Эмма представила нас, ты что — забыла?
— И это тебя не беспокоит?
— Алекс, дорогая, я что-то пропустила?
— Послушай, я знаю, что значит отчаянно пытаться найти мужчину… пусть даже для того, чтобы получить очередное очко.
Эрика расхохоталась.
— Дорогая, ты такой ребенок! Когда ты успела узнать, что такое отчаяние?
— Мне двадцать семь. Я чувствую себя развалиной.
— А мне тридцать три. Как, ты думаешь, я себя чувствую?
— Так, значит, ты все-таки разговариваешь с ним от отчаяния?
— Знаешь, мне не хотелось бы классифицировать себя как отчаявшуюся. Я надеюсь, что мне рано записываться в ряды безнадежных аутсайдеров. Но я действительно хотела бы завести серьезные отношения и сохранить их.
— Но я думала, что ты стремишься сделать карьеру.
— И я ее сделала. У меня квартира в пентхаусе, компания предоставила мне лимузин, ключ от ванной для высшего руководства и много чего еще. Но моя жизнь пуста без того, с кем я могла бы разделить все это.
— Но тебе нравится твоя работа?
— Конечно, я люблю свою работу, но этого недостаточно. Теперь я хочу иметь мужа и детей. Мне тридцать три, и мои биологические часы тикают так громко, что меня можно принять за крокодила из «Питера Пэна».
— Ты собираешься завести вместе с Мейсоном ребенка? — в ужасе прошептала я.
— Ну для начала, может, просто узнать, хорош ли он в постели?
— Ты собираешься заняться с Мейсоном сексом? — Я все еще не пришла в себя.
— Он холостой, платежеспособный, гетеросексуальный, подтянутый, у него свои волосы, зубы и, судя по всему, все конечности. Он неплохая добыча.
— У него личность Нарцисса.
— Ты хочешь сказать, что для тебя важно, чтобы личность превосходила все остальные качества? — Она шутила только наполовину. — Боже, Алекс, твой английский такой мудреный.
— На случай, если ты забыла, — мы обе англичанки, — рассердилась я.
— Я экспат, дорогая. Совсем другое дело.
— Да, видимо, ты теряешь одну десятую часть мозга за каждый год пребывания в Штатах. Эрика, Мейсон эгоистичный, эгоцентричный, самовлюбленный выпендрила.
— Угу. Как раз такие пользуются в Нью-Йорке наибольшим спросом. Знаешь, я могла бы увезти его с собой в Америку. — Она прервалась, чтобы провести по губам помадой. — А если он мне надоест, всегда смогу продать его подругам за пару тысяч долларов… Не делай такое озабоченное личико. Мне кажется, он действительно милый.
— Правда?
— Конечно. Он остроумный, внимательный, умный…
— Прости, мы говорим об одном и том же человеке?
— Алекс, он подумал, что ты необыкновенно застенчивая, тихая латентная нимфоманка, в таком роде.
— Он так сказал? — Я была в ужасе.
— Конечно. Теперь понимаешь, как просто ошибиться на чей-то счет? — Она взяла меня под руку. — А теперь пойдем, выпьем и расслабимся. Я обещаю, что подумаю, прежде чем трахаться, о'кей?
