Кирсаш
Я медленно выплывал из объятий сна, стараясь продлить непривычное ощущение полнейшего удовлетворения, охватившее каждую клетку моего тела. Казалось, я не лежал сейчас на шкурах, а парил в мягкой перине летних облаков. Чувствительность постепенно возвращалась к конечностям, но, пока я не приоткрыл глаза, не смог толком распознать, какое именно положение они занимают. Я лежал на боку, положив левую ногу поверх бедра Лиссанайи, и обнимал ее за тонкую талию. Голова девушки лежала на моем правом плече, как на подушке, уютно уткнувшись носом мне в грудь, пряди ее разметавшихся волос щекотали мне лицо. Правая нога плетуньи была просунута между моими, и я удивился, как она еще не затекла от долгой неподвижности, рукой же она обнимала меня за шею, пальцами зарывшись в волосы на затылке. Мой дар, похоже, выдохся, безнадежно пытаясь испепелить это наглое создание, потому что никак не реагировал на такое святотатство.
В мозгу проносились яркие картинки безумной ночи, и я вдруг с горечью понял, чего был лишен всю свою сознательную жизнь. Спасите, Сестры! Девственником я не был! Работающие в красном квартале девушки, человечки в основном, за деньги не могли отказать даже хассуру. Среди женщин-дроу тоже были любительницы пощекотать себе нервы и переспать с прирожденным воином, но такие женщины, в основном давно разведенные, были годны только для мимолетного флирта. А самое главное то, что даже в таком интимном вопросе хассур всегда должен был контролировать дар, не позволяя себе расслабиться и на долю секунды. Минувшей ночью у меня полностью снесло крышу вместе с даром.
Я чувствовал, что скоро придет сожаление о случившемся и раскаяние, но прогнал пока эти мысли, отдаваясь новым чувствам, переполняющим тело и разум.
Мог ли я остановиться? С какого-то момента уже нет. Но, безусловно, должен был сделать это. С этой человечкой у меня не могло быть общего будущего, уже хотя бы потому, что она была чужая в этом мире. Мы не имели права на эту ночь! Я не имел. Почему мне даже в голову не пришло, что она еще ни разу не была с мужчиной? Слишком уверенно и раскованно она держится, слишком легко ведет себя с незнакомцем, но — айаре! — она же из другого мира, и, возможно, такое поведение является обычным для них?! Кхаракх! И шакхар меня забери! Мне ничем не удастся смыть кровь, объединяющую сейчас нас обоих. Как же мне поступить?! Идиот! Тоже мне, решил развлечься с экзотичной штучкой! Да теперь еще близкой по роду!
Но сквозь муки совести проступало доселе неизведанное чувство собственника! Я был первым у этой красотки!
Девушка внезапно зашевелилась, прерывая мои мысли. Я замер, стараясь не двигаться и вообще не дышать, всеми силами борясь со вновь просыпающимся желанием. Лиссэ улыбнулась во сне, и я вдруг с удивлением понял, что она просыпается не от своего ежедневного вскрика. Подняв глаза, я обнаружил кагарша, сидящего на выступе над нами. Четыре пары блестящих черных глаз внимательно следили за моими действиями, точнее за отсутствием оных. Помощь в пробуждении человечки была его привилегией, поэтому сейчас он пребывал в нерешительности.
«Видишь, дружок, ей хорошо, — просигналил я маленькому сноргу, — пойди посиди где-нибудь еще».
«И не смущай меня», — подумал уже про себя, следя за уползающим Рюшем. Как он меня не прикончил ночью за то, что я сотворил с его хозяйкой?! Я бы живого места на таком типе не оставил! Мысль о том, что с Лиссэ мог быть кто-то другой, вдруг принесла с собой раздражение и злость, я дернулся, не сдержав негодования, и задохнулся в потоке льйини, льющемся из огромных распахнувшихся глаз. Они были еще затуманены сном, но я легко прочитал эмоции, владеющие человечкой в этот момент, — точно такие же, как мои в момент пробуждения. Вот взгляд ее прояснился, а улыбка пропала с лица, как будто вуаль, накрывшая льйини, поглотила и ее.
Лиссанайя, не шевелясь, смотрела мне прямо в глаза, я чувствовал, как напряглось ее тело в моих объятиях. Теперь на белоснежном лице я нашел отражение скорее невеселых мыслей. Хорошо, что минуту назад разряды дара скрыли от нее мои льйини, надеюсь, выражение моих глаз не так легко прочитать. Мы в молчании лежали некоторое время, следя друг за другом, погрузившись каждый в свои мысли. О чем, интересно, можно так долго молчать? Что происходит там, за этой поразительной ясностью взгляда?
Девушка вдруг так заметно помрачнела, что я даже растерялся. Открыв было рот, чтобы поинтересоваться, в чем дело, обнаружил, что она уже соскочила с ложа, проворно вывернувшись из моих рук.
— В чем дело? — все-таки спросил я, с удовольствием потянувшись и подавив голодное урчание в животе.
Лиссэ прервала занятие по поиску своих вещей в мягкой дорожке на полу и с минуту смотрела на меня. Так же разгоняясь, обычно закипала на огне юфа: медленно вдохнув полной грудью, девчонка раздула ноздри и гневно зашипела:
— Все мужики одинаковые!
Видимо решив, что этого объяснения достаточно, она продолжила свое занятие, прервавшись для того, чтобы взглянуть на мою реакцию. Я приподнял бровь.
— А что, есть с кем сравнивать?
Девушка замерла, широко распахнув глаза. Сейчас она была обворожительна в своей наготе, прикрытая только бешеной яростью, пробивавшейся даже сквозь защитную вуаль. Она медленно подошла ко мне, нисколько не смущаясь, и, наклонившись, ткнула пальцем мне в грудь.
— НЕ СМЕЙ. НИКОМУ. ГОВОРИТЬ! — прошипела она сквозь стиснутые зубы и, подхватив свои вещи, скрылась в гроте. Через некоторое время туда засеменил Рюш.
Что же так вывело ее из себя? Я что же, должен был предложить ей чиам?! По правилам рода, возможно, но как эти самые правила применить к хассуру и чужестранке? Спасите, Сестры, меня от этого! Так и знал, что влипну с ней в неприятности!
Поднявшись, я разогрел не съеденный вчера ужин и расправился со своей частью, дожидаясь, пока девчонка наплескается в источнике. Она вышла, уже полностью владея собой, и холодно поблагодарила за предложенный завтрак. Пока я приводил себя в порядок, Лиссэ успела собрать вещи и теперь сидела перед очагом, рассеянно играя с кагаршем зажатой в руке палочкой, всячески пытаясь перевернуть его на спинку. Снорг издавал восторженные трели, каждый раз переворачиваясь обратно. Нужно придумать, как его прятать на людях. Присутствие кагарша, мягко сказать, будет нервировать окружающих.
Даже не проверив наличие нарланов за дверями — конечно же они еще там и пробудут в ожидании еще долгое время, пока не поймут, что добыча окончательно ускользнула, — я повел Лиссанайю через запасной выход. В каждом шерле имелось несколько таких для подобных случаев.
Пару шерлов прошли без происшествий, девушка всегда заранее предупреждала о таившейся впереди опасности, примеру же гниели никто из сноргов последовать не решался. Мы почти не разговаривали — только по делу, и теперь по какой-то причине это начинало меня бесить, хотя недавно я сам старательно избегал разговоров. На все вопросы Лиссэ отвечала односложно, стараясь, чтобы тема не получала продолжения.
Как-то, намереваясь свернуть в очередной коридор к шерлу, устроенному в нем, я врезался в человечку, заступившую мне дорогу. Она подняла руку, останавливая ругательства, готовые сорваться с моих губ, — тупик перед нами был абсолютно чист, я еще раз осмотрелся, проверив льйини и не заметив ничего подозрительного, в раздражении взглянул на плетунью. Она замерла, задумчиво жуя нижнюю губу.
