– Совершенно верно! Однако болезнь – это убежище, которым пользуются только глупые женщины.
Кэтрин собралась было с негодованием возразить на подобное утверждение, но поспешно закрыла рот. Самое мудрое – молчание и еще раз молчание. И спокойствие. Тетушка Бен смерила ее еще одним испытующим взглядом, словно хотела чем-то озадачить или поставить в тупик. Но, к облегчению Кэтрин, тетушка предложила закутаться потеплее и отправиться на небольшую прогулку по террасе. А после этого, может быть, Кэтрин будет столь любезна и распустит тетушкино вязание, которое у нее совсем не получилось, превратившись в сущее уродство. Если бы кто-нибудь спросил ее мнение, она сказала бы, что Кэтрин слишком переутомилась, с таким внезапным рвением увлекшись политикой.
– Считается, что политикой занимаешься не ты, а Вилли.
– Правильно. Но Вилли с мистером Парнеллом решили, что я могла бы быть полезна в качестве посредника между ними и мистером Гладстоном. Я собираюсь написать мистеру Гладстону и попросить у него приема.
Тетушка Бен долго рассматривала племянницу.
– Ну, это в корне отличается от распускания шерстяной пряжи для старухи.
Пришел март. А с ним – снег в огромном саду Уонеш Лоджа и глубокое разочарование: ребенка не будет. Правда, наконец получен ответ от мистера Гладстона. Весьма уклончивым образом в нем сообщалось, что мистер Гладстон примет миссис О'Ши на Даунинг-стрит в среду, в четыре часа дня.
За отполированной до сверкающего блеска каминной решеткой полыхал огонь, отражаясь на стенах, отделанных деревянными панелями. Мистер Гладстон у камина. Кэтрин подошла по красному турецкому ковру, протягивая ему руку, затянутую в перчатку. На какое-то мгновение он склонился над ее рукой, потом поднял голову и испытующе посмотрел на молодую женщину. Она была одета с огромной тщательностью. Уже долгое время у нее не было новых нарядов, но ее темно-зеленое платье, безупречно сидящее, а также модный турнюр
[23]
были подобраны с незаурядным вкусом. Еще на ней была отороченная мехом пелеринка и маленькая меховая шляпка. Чарлз всегда восхищался этим костюмом. Он говорил, что в нем она выглядит неповторимо красивой. Оценивающий взгляд мистера Гладстона свидетельствовал о том, что, безусловно, и он пришел к такому же выводу, ибо он улыбнулся, а его проницательнейшие глаза заискрились веселыми огоньками.
– Здравствуйте, миссис О'Ши. Ваше послание заинтриговало меня. Должен признаться, я долго размышлял, что за женщина придет ко мне.
Она расслабилась. Пока все вроде идет неплохо.
– Надеюсь, я не разочарую вас.
– Выходит, суть вашего визита может разочаровать или не разочаровать меня. Вы умеете держать язык за зубами?
– Полагаю, да.
– Значит, вы замечательная женщина. Прошу вас, садитесь. Вон туда, поближе к камину. – Он указал ей на одно из кожаных кресел, а сам сел напротив. – А теперь рассказывайте, что от меня нужно ирландской партии. Ни разу еще я не видел человека, выглядящего по-английски более, нежели вы, если можно так выразиться.
– Однако вам наверняка известно, что мой муж ирландец, из графства Клэр.
– О да, разумеется. – Мистер Гладстон чуть подался вперед, так и не сводя с лица Кэтрин своего испытующего взгляда. Он напоминал ей старого злобного орла: с хохолком седых волос на голове, с набрякшими веками и внушающим ужас огромным носом. – Но ведь вас ко мне послал отнюдь не ваш муж.
– Меня попросил к вам прийти мистер Парнелл, – спокойно ответила она. – Он считает, что вы симпатизируете его целям.
Мистер Гладстон хмыкнул.
– Этот молодой человек доставляет чрезвычайно много неприятностей. Но он прав, когда утверждает, что все мы искренне болеем за ирландский вопрос. И мне придется тем или иным способом разрешить его. У него есть какие-то предложения?
Кэтрин извлекла из сумочки бумаги.
– Он работал над формулировкой гомруля. Он считает, что вам следует ознакомиться с его предложениями на досуге.
– А он немного нетерпелив, не так ли? Мы ведь еще не утвердили билль о земле.
– Он уже рассматривает то, что должно быть после этого билля.
Мистер Гладстон взял бумаги и пробормотал:
– Чтобы вкатить такую глыбу в гору, понадобится время. Я начинаю рассматривать Ирландию именно как такую глыбу, которая может сорваться вниз, сметая на своем пути любого, кто попытается удержать ее. Передайте мистеру Парнеллу, что первая его задача заключается в полном прекращении его обструктивной политики. Подобная политика не приведет ни к чему хорошему, и он ничего не добьется при помощи ее, а только выведет нас из себя. Прискорбная и недостойная ситуация, – добавил он, швыряя бумаги на стол. – Что ж, прекрасно, я просмотрю эти бумаги, когда у меня будет время. Ничего не обещаю. Такого рода дела могут завести всех нас в полный тупик, это тоже нельзя сбрасывать со счетов. Когда вы снова увидитесь с Парнеллом?
Она просто не смогла не спросить:
– Если его арестуют, это опасно?
Темные умные глаза сверкнули под нависшими густыми бровями. Пальцы мистера Гладстона задержались на колокольчике, в который он уже собирался позвонить.
– Это зависит от деятельности вашего друга.
Не мистера Парнелла. Вашего Друга.
– Но…
Она невольно выдавала себя, слишком нервничая и волнуясь. Выражение его сурового, зловещего лица немного смягчилось.
– Мы же не варвары, миссис О'Ши.
На этот раз звоночек нежно звякнул. Открылась дверь за ее спиной. Мистер Гладстон поднялся.
– Желаю вам приятно провести день, миссис О'Ши.
В условленное время она написала длинное письмо, сообщив о своей встрече с премьером, и в конце марта получила ответное послание с маркой Голуэя
[24]
:
Ты сможешь встретиться со мной в «Приор-отеле» в Блумзбери
[25]
в шесть часов или примерно в то же время в четверг? Спросишь мистера Престона.
Ей нравится мистер Престон, весело думала она. А он был так рад ей в их предыдущую встречу в отеле Вестминстерского дворца. Целый день она в нетерпении провела с тетушкой Бен и детьми; потом был поезд, который, как ей казалось, двигался невероятно медленно; потом кэбмен, похоже, совершенно неспособный заставить свою лошадь двигаться быстрее.
Прибыла она на место слишком рано, а Чарлз опоздал, и битый час она просидела в темном и неотапливаемом вестибюле. Она приложила все усилия, чтобы выглядеть как можно красивее, и сейчас смотрелась слишком изысканно и модно для подобного места. Она делала вид, что читает журнал, но буквы впустую мелькали у нее перед глазами, ибо в эти минуты она думала только о том, сколько времени Чарлз намеревается пробыть в Англии, сможет ли он опять поехать с ней в Уонерш-Лодж и сможет ли она вынести, если узнает, что он не сделает этого. Удастся ли им провести еще одну ночь в тайне ото всех, как в предыдущий раз? Так она сидела в этом довольно неприятном заведении под подозрительными взглядами окружающих и сетовала, насколько же этот отель не подходит для любовно-лирического настроения.
