– «Нас с Чарлзом»! Не надо так говорить, Кэт, – раздраженно проговорил он. – Это оскорбляет меня. И, Бога ради, веди себя со своим любовником осмотрительно, или, клянусь, я устрою публичный скандал. И без того предостаточно слухов. Только я и сдерживаю их.
– Что ты хочешь этим сказать?
– На данный момент меня более-менее устраивает такое положение вещей. Можешь намекнуть тетушке о дополнительной сотне, иначе кое-что не получится. Я намереваюсь устроить несколько приемов во время летнего перерыва в парламенте. Нам предстоит важная работа. Кстати, сколько времени ты собираешься выглядеть презентабельно? Надеюсь, до Рождества? Мне бы хотелось, чтобы ты непременно присутствовала на этих приемах. Полагаю, ты сможешь убедить Гладстона прийти на один из них.
– Ты что, с ума сошел? Вряд ли он явится, если не хочет видеться с мистером Парнеллом.
При этих словах лицо Вилли исказилось от презрения. Но он быстро взял себя в руки и довольно дружелюбно продолжил:
– Выходит, нам придется иметь дело с более мелкой рыбешкой. Чемберлен не откажется. Как и лорд Рэндолф Черчилль. И Дилк, и Росбери, и Лабушер. Ты можешь сказать тете, что тебе нужны кое-какие новые наряды. Ведь ты по-прежнему очень красива, дорогая. – Его взгляд скользнул по ее осиной талии. – Никто никогда не скажет, что ты родила четверых детей. И что скоро ожидаешь пятого. Ну, надеюсь, твоя сестра Анна поможет мне на приемах, когда ты не сможешь показываться на публике. Анна очаровательная женщина, и я восхищаюсь ею. Кэт, подойди сюда.
Она вся сжалась. Вилли коротко рассмеялся.
– Я вовсе не собираюсь тебя насиловать. Просто мне хочется понять, что такого ты нашла в этом Парнелле, поскольку сам я никогда в жизни не мог предположить такого. Он кажется мне очень замкнутым, угрюмым и напряженным. – Похоже, Вилли говорил уже совершенно серьезно. Его глаза были недоумевающе-злыми, ведь было глубоко задето его самолюбие. – Должно же в нем быть что-то, что сбило с пути истинного такую красивую женщину! Что в нем так покорило тебя? Что?
Как она могла объяснить Вилли, что покорило ее в Чарлзе редкое сочетание плоти и духа, такое захватывающее, что устоять перед ним невозможно? Да и как вообще можно объяснить это человеку, который сам никогда не испытывал подобных чувств?
Он резко поднялся, снова охваченный яростью.
– Дети никоим образом не должны быть втянуты в это, слышишь?! Особенно Джералд! Я не позволю, чтобы у мальчика-подростка напрочь разрушились представления о морали и нравственности! Так уж сделай одолжение – будь ему достойной матерью.
Она вспыхнула от негодования и боли: этими словами он ранил ее больнее всего.
– У тебя не будет повода жаловаться, – тихо проговорила она и быстро вышла из комнаты.
* * *
Анна обычно появлялась у них, когда обнаруживались какие-нибудь новые известия. И в этот раз она специально проделала довольно длительный путь, чтобы побеспокоиться о здоровье сестры.
– Вилли говорит, что ты ожидаешь еще одного ребенка. Тебе действительно хочется родить его так скоро после смерти бедняжки Софи? По-моему, тебе нечего сказать на это. А я вот считаю, что мужчины должны быть поумнее. И совершенно не важно, что в чем-то другом они могут пойти на жертвы, здесь, по-моему, они ничего не могут с собой поделать.
Анна вечно оставалась старшей сестрой, более опытной, более изощренной в житейских делах, более осведомленной во всем на свете и более светской, нежели ее милая деревенская Кэт.
И Кэтрин ничего не оставалось, как улыбаться на слова Анны.
– Хотя это может показаться странным, но и мне бы хотелось этого ребенка. Как Норе и Кармен. Мы считаем, что это как бы вернет нам малышку Софи.
И в самом деле, девочки ни на секунду не сомневались, что Господь, раскаявшись в своей жестокости, действительно возвращал им дорогую Софи. Они были чрезвычайно возбуждены, а Нора заявила, что больше не будет возлагать цветы на крошечную могилку, поскольку Софи больше там нет.
Казалось, Анна была несколько обескуражена. Она ожидала встретить Кэтрин изможденной, усталой и грустной от мыслей о еще одной беременности. Анне не вполне повезло в браке, и она не понимала, почему Кэтрин, родив уже четверых детей, ждет появления на свет еще одного, а Вилли, который в эти дни пил не переставая, не был серьезен в таких вещах. Разумеется, Кэтрин была бледной, с кругами под глазами, но это совсем не портило ее внешности. С гордой поступью, с пышным ореолом каштановых волос, с изящной шеей и осиной талией, она являла собой женщину, весьма выделяющуюся среди остальных.
У нее вид человека, который в кого-то влюблен, определила про себя Анна. И этот вид сестры еще больше добавлял ей загадочности, особенно если учесть ее весьма холодные отношения с супругом, поскольку Вилли был отнюдь не примерным мужем.
Что же это за тайны? До Анны доходили различные слухи, в которые она, естественно, не верила. Она отговорила Вилли от той глупости с дуэлью. И все-таки у Кэт был слишком сияющий и загадочный вид.
– Как ты сможешь вынести то, что тебе придется просидеть всю зиму в четырех стенах? – громко спросила Анна. – Если, конечно, ты не собираешься принимать гостей. Или гостя.
– Если ты подразумеваешь мистера Парнелла, – сдержанно ответила Кэтрин, – то у него здесь постоянная комната. Полагаю, Вилли уже сообщил тебе об этом. Хотя он не хочет, чтобы об этом говорили повсюду. Ведь люди, как правило, все истолковывают совершенно неверно.
– Да неужели?!
– Конечно же! Даром, что ли, я начинаю присматривать дом таких размеров, где невозможно завести интрижку. Анна, будь добра, в следующий свой приезд привези с собой белой шерсти для ребенка. Шотландской, какую продают у Дебнема. Я не смогу туда выбраться, да и вообще мне кажется, что у меня больше нет сил выезжать в город.
– Да, разумеется, тем более что в парламенте стало весьма скучно с тех пор, как уехал мистер Парнелл.
Даже этот укол не сумел задеть Кэтрин.
– Кстати, заодно можешь привезти шерсть малинового цвета для тетушки Бен. Она обожает яркие цвета! Недавно она связала рукавички для служанок, которые отморозили себе руки. Между прочим, хочу тебе заметить, что тетушка Бен превосходно приняла мистера Парнелла у себя. Она прохаживалась с ним по своей гостиной и рассказывала ему о величайших моментах истории.
– Лучше бы ты почаще приводила к ней Вилли, а не мистера Парнелла, – ядовито заметила сестра.
– Ты прекрасно знаешь, что Вилли и тетушка Бен никогда не виделись с глазу на глаз. И этого не будет никогда. Конечно, жаль, но я ничего не могу с этим поделать. Она оплачивает счета Вилли только ради меня.
– Все счета? – задумчиво спросила Анна. – А ведь в действительности их очень много: Вилли истратил почти четверть миллиона. – И неожиданно добавила: – Не совершай глупостей, Кэт!
– Что ты хочешь этим сказать?
