— Я, пожалуй, повзрослее тебя буду.
— Ну сколько тебе лет? — вскричала она. — Тридцать два? Тридцать три?
— Тридцать семь, — промолвил он таким тоном, словно был стар, как Мафусаил.
— Это ерунда. Мы подходим друг другу по возрасту.
Взяв ее руки в свои, Джек крепко сжал их.
— По возрасту, может, и подходим, но я говорю об опыте.
— У меня большой опыт общения с мужчинами! — вскричала Ники. — Во всяком случае, я могу понять, когда мужчина целует меня со страстью. Однако после вечеринки у бассейна ты почему-то все время делаешь вид, что ничего не произошло. А это не так! И я заметила, что в поцелуй ты вложил всего себя!
— Да ведь ты первая начала, помнишь? — заметил Кантрелл.
— А ты не противился!
— Верно. Но это больше не повторится.
Вырвав у него свои руки, Ники отступила назад.
— Почему? Ты находишь меня совсем непривлекательной? В чем дело?
Его затуманившийся взор пробежал по ее фигуре.
— Тебе ли не знать, что ты сногсшибательна. Дело в том, что я одинокий волк, Ники. Мы, конечно, могли бы завести милую интрижку, но не больше. А сейчас я просто нутром чую, что добрый друг тебе нужнее любовника.
— Ты мог бы стать и тем и другим! К тому же ты не всегда был одиноким волком. Ты же вдовец! Ты однажды был женат.
Джек удивленно поднял брови.
— Это было очень давно, Ники. С тех пор я позволяю себе лишь короткие — на одну ночь — любовные приключения. А ты не из тех женщин, с которыми можно встретиться лишь раз.
Ники подбоченилась.
— Но, может, дело не кончится одной ночью, если ты дашь мне шанс!
— Может быть. Именно поэтому я не хочу давать тебе и половины этого шанса.
— Прекрасно, — кивнула она, сверкнув глазами. — Еще увидимся. — И, круто повернувшись, Ники пошла к дверям.
Джек бросился вдогонку и остановил Ники, положив руку ей на плечо.
— Куда ты пошла? — спросил он.
Она обернулась.
— А почему тебя это заботит?
— Представь себе, заботит. Почему бы нам не развлечься как-нибудь завтра?
— И как же, по-твоему, мы можем развлечься? Какую жалкую частичку своего внимания ты готов уделить мне? Пусти, Джек. — Она попыталась стряхнуть его руку со своего плеча, но Джек лишь крепче сжал его.
— Злись сколько угодно, — тихо проговорил он. — Только не вздумай от злости выкинуть какой-нибудь номер, поняла?
— Какой, например?
— Скажем, вылететь отсюда на бешеной скорости на «феррари» или еще какую-нибудь глупость.
— По-моему, глупостей с меня на сегодня достаточно, так что благодарю покорно. Отпусти меня.
— Обещай, что пойдешь прямо домой, — резким тоном промолвил Джек.
Ники, дернувшись, посмотрела на него. Ее щеки пылали от гнева, а глаза сверкали как два бриллианта.
— Обещай, — настаивал Джек.
— Ну ладно, хорошо! — взорвалась она. — Я пойду прямиком к себе в комнату, это тебя устроит?! Из-за тебя у меня разболелась голова!
Едва Кантрелл выпустил ее, Ники пулей выбежала из дома. Джек замер в дверях, глядя, как она несется по дорожке. Потом она с треском рванула дверь и влетела в дом.
— Шаровая молния, — пробормотал он, усмехаясь.
Внезапно на Джека навалилась усталость. Здесь, на Гавайях, пробило только половину одиннадцатого, а у него дома, в Чикаго, стояла уже глухая ночь. Его организм еще не привык к смене часовых поясов. Поэтому, потушив свет, Кантрелл снял джинсы и, вытянувшись на кровати, закрыл глаза.
Вскоре перед его внутренним взором встало разгневанное лицо Ники, и он снова стал раздумывать о человеке, который преследовал ее. Джеку не было нужды идти в кухню за своими заметками — он и так отлично представлял каждую страничку. Досье включало записи разговоров со всеми, с кем ему удалось потолковать, даты появления клоуна и описание его внешности, а также фотокопии некоторых дел, которые ему удалось выпросить в полицейском управлении Хило.
Имелась у него и биография самой Ники: родители скончались, братьев и сестер нет, если не считать того, что у Ники была сестра-близняшка, умершая при родах. Единственным родственником девушки был Остин Палмер, и Кантрелл, не испытывая к нему симпатии, тем не менее признавал, что Палмер пойдет на все, чтобы защитить племянницу.
Несмотря на то что при расследовании Джек всегда первым делом выяснял, кто мог желать зла попавшему в беду человеку (обычно это был любовник или кто-то из завистливых родственников), на сей раз обстоятельства указывали на то, что Ники преследует какой-то психопат, по непонятным причинам выбравший ее в жертву.
Возможно, конечно, он отстанет от девушки, осознав, что теперь ее не так просто поймать. Не исключено, что он ограничится лишь угрожающими записками. Но, по правде говоря, Кантрелл в это не верил. Как и его клиент, приехавший в Чикаго за тысячи миль, чтобы нанять его, и попросивший Джека «камня на камне не оставить» при расследовании.
Открыв глаза, Джек всмотрелся в темноту. Наверняка было множество ниточек, которые он пока не может связать вместе, но интуиция подсказывала ему, что клоун непременно нанесет новый удар. И когда он это сделает, Джек должен быть наготове.
Суббота, 9 июля
На двадцать девятый день рождения Кэтрин Анн-Мари пригласила ее в субботу на завтрак в «Миллс-хаус», известный своим шампанским «Мимоза» и богатым ассортиментом кондитерских изделий. Потом они заехали к Кэтрин, где девушка сварила кофе и распечатала коробку с подарком Анн-Мари — первым изданием любимых детских сказок Кэтрин в кожаном переплете.
Кэтрин посмотрела на свою приятельницу. Анн-Мари напоминала ей ожившую греческую статую — тоненькую и грациозную, с забранными в пучок темными волосами, высокими скулами и приподнятыми бровями. В этот момент ее сходство со статуей было особенно заметно.
— Мне очень понравилась книга, — пробормотала Кэтрин. — Спасибо тебе большое.
— Не за что, моя дорогая.
— У меня никогда в жизни не было такого замечательного дня рождения.
— Это только начало, — заметила Анн-Мари. — Куда, ты говорила, Элиот повезет тебя вечером?
Кэтрин улыбнулась.
— В «Пуганз порч». Мне всегда там очень нравилось, — сказала она.
— Так радуйся, пока можешь, детка, — усмехнувшись, посоветовала Анн-Мари. — Тебе уже двадцать девять. По женской традиции, это должен быть последний день рождения, который ты празднуешь.
Прошло полчаса; женщины по-прежнему неторопливо пили кофе. Вдруг раздался звонок в дверь — это принесли посылку от «Карлотты», одного из самых дорогих салонов города.
