— Я заехал, чтобы узнать, не пришла ли ты в себя, — проговорил он.
— Конечно, пришла, — кивнула Кэтрин.
Его лицо тут же расплылось в дежурной улыбке. Каким же гадким он казался ей теперь. Элиот поднял руку — видимо, для того, чтобы положить ее на плечо девушке.
— Не притрагивайся ко мне! — вскричала она.
Его рука застыла в воздухе.
— Никогда больше не притрагивайся ко мне, — добавила она.
Он опустил руку; улыбка исчезла с его лица.
— Стало быть, ты по-прежнему одержима безумной идеей расстроить помолвку?
— Это не идея, а свершившийся факт, — поправила его Кэтрин. — Все кончено.
Его глаза прищурились.
— Когда-нибудь ты очень пожалеешь об этом, Кэтрин.
— Я жалею только о том, что кодекс чести не позволяет мне сказать все, что я о тебе думаю.
— Господи! — усмехнулся Элиот. — А я и не подозревал, что в этой маленькой девственнице столько огня. Почему ты его все время прятала? Нам было бы гораздо приятнее проводить время.
Кэтрин испытывала такое отвращение к нему, что ненадолго лишилась дара речи. Повернувшись к Элиоту спиной, Кэтрин пошла к детям. Когда она через несколько минут покосилась на дорогу, «роллс-ройса» там уже не было.
Оставшееся до закрытия клиники время Кэтрин думала лишь о том, что Элиот сделал с Марлой, и о том, чем кончится для несчастной журналистки грядущая ночь.
Наверняка есть способ остановить Элиота. Он ведь не был непобедимым… Или она ошибается? Кэтрин стала вспоминать его друзей. Одним из них был комиссар полиции. Она представила, как старая гвардия Чарлстона, подстегиваемая родителями Элиота, поднимет шум из-за того, что какая-то «падшая» женщина опорочила их «невинного чистого мальчика».
Чем больше Кэтрин думала обо всем этом, тем мрачнее становилась. Похоже, Марла права и положение действительно безвыходное. Что бы они ни сделали, сила окажется на стороне власть имущих, на стороне Элиота.
И когда настала пора закрывать клинику, Кэтрин неожиданно осенила потрясающая идея. А что, если обратиться не к власть имущим?
Ровно в четыре Кэтрин, как обычно, обошла пляж, попросила всех уйти и «выловила» Кенни из воды. Но несмотря на то, что она очень спешила, было уже пять часов, когда она вошла в «Пиратское логово», где Бобби (или это был Артуро?) сказал ей, что надо подождать. Джино был в задней комнате с «друзьями».
Прошла четверть часа. Кэтрин едва замечала немногочисленных посетителей бара, одетых в кожу и джинсы, которые сторонились ее, потому что ее собственный костюм — теннисные тапочки, шорты и куртка, натянутые поверх мокрого купальника, — никак не вязался с этим заведением. Девушка нервничала и была в состоянии лишь считать минуты да думать о том, что драгоценное время уходит. До встречи Элиота с Марлой осталось меньше трех часов. А Элиот никогда не опаздывал.
Кэтрин вспоминала вечер, когда Джино пришел к ней и предложил обращаться к «пиратам», если ей понадобится их помощь. Что, если он сказал это для красного словца? Может, ему вовсе не захочется выступать против одного из самых известных политиков Чарлстона.
Только в половине шестого Джино наконец появился в баре, выйдя из задней комнаты в сопровождении трех потасканных личностей. Его дружки с любопытством покосилась на нее, а Джино подошел к Кэтрин, когда они ушли. Бар почти опустел. Джино был одет так же, как и в первый раз, когда девушка увидела его, — красная бандана, очки, белая футболка, узкие джинсы.
— Что ж, привет, — дружелюбно поздоровался он.
— Привет, Джино.
— Каким ветром тебя сюда занесло?
— Помнишь, ты сказал, что я могу обратиться к «пиратам», если мне понадобится помощь?
Джино насторожился.
— Помню, — кивнул он. — У тебя неприятности?
— У моей подруги.
— И ты решила, что я могу помочь, — утвердительно произнес он.
— Надеюсь… Если я прошу не слишком много…
Джино облокотился о стойку бара.
— Почему бы нам это не выяснить? Расскажи-ка мне о своей подруге.
— Она вступила в связь с одним могущественным человеком, и теперь он избивает ее и всячески унижает. Она думает, что власть встанет на его сторону, если она обратится в полицию. У него и впрямь большие связи.
— Я не люблю парней, которые бьют девушек, — заметил Джино. — Это бросает тень на остальных мужчин.
— Он возит ее в какую-то хижину за пределами Чарлстона. Она не знает, где это. Он завязывает ей глаза. Сегодня он приедет за ней в восемь…
— Сегодня? — перебил ее Джино.
— Ты занят, да? — выпалила Кэтрин и тут же почувствовала себя неловко, потому что Джино похотливо осклабился.
— Если бы ты назвала другое время и место, то я решил бы, что ты просишь меня о свидании.
Кэтрин, покраснев, опустила глаза.
— Расслабься, детка, — продолжал Джино. — Просто нам с ребятами как раз нечего делать сегодня вечером. Думаю, они помогут твоей подруге — они тоже не любят таких парней.
Кэтрин испытала такое облегчение, что едва не бросилась Джино на шею.
— Спасибо, — только и пробормотала она.
Джино задумчиво посмотрел на нее из-за очков.
— А что надо сделать с этим парнем? Ты хочешь, чтобы его убрали?
— Я бы хотела, чтобы он исчез с глаз долой и больше не приставал к моей подруге.
— Что ж, может, нам удастся запугать его и выгнать из города. Кто это такой?
— Советник Элиот Рейнолдс.
— Я его знаю — высокий, темноволосый, на серебристой тачке…
— Он очень могуществен, — заметила Кэтрин. — Испугать его нелегко.
Джино многозначительно улыбнулся, а потом подозвал бармена.
— Эй, Джимми! Дай-ка мне бумагу и ручку. — Когда бармен принес и то и другое, Джино велел Кэтрин: — Напиши мне адрес своей подруги.
Девушка сделала, что он просил, и Джино сунул листок в карман джинсов.
— Отправляйся по своим делам, а примерно в половине девятого приходи к ней домой, чтобы встретить ее. И некоторое время не появляйся около «Логова».
Кэтрин медленно встала с табурета.
— Так никто не пострадает?
— Эй, — недовольно улыбнулся Джино. — Ты доверяешь мне или нет? Что скажешь?
— Доверяю, — ответила она задумчиво. — Но не представляю, что вы будете делать.
— Чем меньше ты будешь об этом знать, тем лучше. Советник получит урок и, возможно, изменит образ жизни. — И, слегка подтолкнув Кэтрин вперед, Джино проводил ее до двери.
Девушка вышла на солнечный свет, а главарь «пиратов» остался в тени. Она посмотрела на черные очки, скрывавшие его глаза.
