— А мы вас чуть не потеряли. Заходите. Спасибо, что дождались. Садитесь, — говорил он, придерживая для меня дверь.
Я бросила на него взгляд: открытая улыбка, очень короткий ежик темных волос и брюки с высокой талией — излюбленная модель многих американцев. Бочком семеня в просторную роскошь президентского номера, я наткнулась на кого-то в мягком зеленом кашемировом кардигане. Пробормотала извинения, сосредоточив все внимание на главном — человеке, которого жаждала назвать своим шефом.
— Исправленные бумаги занесете к вечеру. Нужно будет до завтра просмотреть.
— Непременно, — отозвался мой потенциальный шеф и шагнул в коридор.
Я открыла рот, чтобы окликнуть его, когда голос позади меня произнес:
— Прошу прощения, что заставил ждать.
Никогда не следует недооценивать человека в кардигане. Спутав Миллиардера с секретарем, я сконфуженно потупилась. Миллиардер был в носках, но без обуви, что меня насмешило. Я улыбнулась, подняла голову и встретилась со взглядом спокойных зеленых глаз.
— Прошу. Садитесь, — сказал он и сам утонул в большом мягком кресле. — Как вы?
— Спасибо, хорошо.
— Не волнуетесь?
— Нисколько.
— Отлично. Не хотелось бы, чтобы вы из-за меня волновались.
Он общался так, будто мы давно знакомы, — не диалог, а сцена-пинтереска
[10]
.
— Начнем с документов.
Предупрежденная Евой, я принесла доказательство своих секретарских навыков, и Миллиардер принялся изучать результаты моих тестов времен колледжа.
— У прежней секретарши стенография шла из рук вон плохо. Мне нужно, чтобы за мной успевали, ясно?
Опять же по инструкции Евы, я вынула из сумочки ручку с блокнотом, купленным специально ради этого случая, забросила ногу на ногу и замерла: воплощение секретарши, готовой стенографировать под диктовку шефа. Миллиардер открыл рекламный буклет отеля и прочистил горло. Я поправила очки в расчете произвести впечатление — и вдруг так разнервничалась, что едва не выронила ручку из дрожащих пальцев. Миллиардер читал историю отеля очень быстро, со странным полуевропейским, полуамериканским акцентом, что лишь усугубляло ситуацию.
— Будьте добры, прочитайте, — сказал он через несколько минут.
Я пролистала страницы, вкривь и вкось покрытые корявыми стенографическими знаками.
— Не спешите. Начинайте, когда будете готовы.
— Отель, построенный в тысяча восемьсот, э-э, восьмидесятом году на, э-э, Уинстон-Кресчент…
— Уилтон, — поправил он терпеливо.
Я прочитала пару строчек и вновь застряла.
— …Только в последние, э-э…
— В последние пятьдесят лет. — Миллиардер со вздохом почесал затылок, ероша давно взъерошенные волосы. — Ну и? — Терпение иссякло. Похоже, он начинал злиться.
Я угадала еще несколько фраз — неверно, как выяснилось, угадала — и выдохлась окончательно. Миллиардер хлопнул буклетом по разделявшему нас столику красного дерева.
— Как успехи, по-вашему?
— По-моему, плохо. Думаю, я зря трачу ваше время. — Решив, что сохранила толику достоинства, высказав очевидное, я поднялась. — Всего наилучшего.
— Чашку чая?
— Чая?
Предложение застало меня врасплох, но я послушно опустилась в кресло. Почему бы, в конце концов, и не выпить чаю перед возвращением в реальную жизнь с ее безработицей и безденежьем? Миллиардер вызвал обслугу и подтолкнул ко мне меню в твердой обложке. Я колебалась с выбором угощения: лепешки с клубничным джемом и взбитыми сливками, сэндвичи с копченой лососиной, домашний лимонный пирог — все выглядело так аппетитно. Я чуть было не остановилась на варианте «комплексного чая», но вовремя увидела цену. Чаепитие на двоих обошлось бы в сумму, превышающую мою месячную плату за газ.
— Челове-эк, — имитируя инспектора Клузо
[11]
, протянул Миллиардер. — Чай на двоих. Сэндвичи?
Он глянул на меня. Я кивнула.
— Нет, сэндвичей не надо. Как насчет лепешек?
Я снова кивнула.
— Нет. И лепешек не надо, — сказал Миллиардер, оценив мою натянутую на груди блузку.
Прибыл чай. Пока я по просьбе Миллиардера наполняла чашки, его взгляд с резюме, лежащего у него на коленях, то и дело возвращался к моей блузке. Я с неуверенной улыбкой подала ему чашку. Властность Миллиардера не пугала, и наша вежливая беседа текла вполне свободно. Пусть я не получила работу, зато до конца своих дней смогу рассказывать, как пила чай с миллиардером, который встретил меня без туфель и отказал в сэндвичах и лепешках. Поинтересовавшись, нравилось ли мне жить на острове, он сообщил, что тоже иногда живет на острове. За разговорами мы опустошили чайник, и настало время прощаться.
— Очень жаль, что вы не справились с диктовкой. Думаю, вы бы мне подошли. — Миллиардер собственноручно открыл дверь, но остановился на пороге, загораживая мне путь.
— Спасибо. — Я сделала попытку протиснуться мимо.
— Вы готовы подтянуть стенографию, если нам не удастся найти никого другого?
— Внизу дожидаются интервью семь женщин, каждая из которых, на мой взгляд, — идеальная секретарша.
— Если бы мы выбирали «на взгляд», возможно, вы получили бы работу. — И он шагнул в сторону.
Я была уверена, что распрощалась с Миллиардером навсегда, но на следующий день (мой последний у Ребекки) в трубке вновь раздался голос Евы:
— Он приглашает вас сегодня вечером в ресторан.
— Большое спасибо. Но мне не ресторан нужен, а работа.
Ева перезвонила через час:
— Он приглашает вас в поездку.
— Какую поездку?
— Деловую, — отозвалась она устало. — Для обучения обязанностям секретарши. Интересует?
* * *
Мое обучение началось по дороге в Норт-холт — ближайший от Лондона аэропорт для тех, кто предпочитает и может себе позволить летать частными рейсами.
— Его машина идет впереди. Когда он путешествует с охраной, ребята едут с ним. С Юри познакомитесь в Вене, — объясняла Ева. — Никогда не заказывайте лимузин напрокат — у него все по-простому.
В аэропорту мы были встречены любезными улыбками и услужливым носильщиком, сопроводившим нас до таможенного контроля, где никого не обыскивали и ни в одну сумку не заглядывали. Комфортабельное авто довезло нас по летному полю прямо под бок изящного кремово-белого лайнера с надписью MAV187 на хвосте.
