Когда джокер наконец прошел в гостиную, Джэй приблизился и протянул руку.
– Г-н Джори, меня очень опечалило то, что случилось с вашей дочерью, – сказал он. – Это была необыкновенная женщина.
– Это так, – ответил Джори. Рукопожатие его было крепким, а гнусавый выговор резко контрастировал со старательно культивируемым дочерью британским акцентом. – Дебра-Йо была милой девушкой. Вы ее хорошо знали, господин?..
Джэй проигнорировал вопрос. Джори, несомненно, слыхал его имя, и назови он его, пришлось бы снова рассказывать, как он нашел тело, а вот это ворошить у него не было ни малейшей охоты.
– Боюсь, не слишком, раз не знал настоящего ее имени.
– Дебра-Йо, – сказал Джори. – Ее так назвали в честь моей великой бабушки. Та была из настоящих пионеров, доподлинно вам говорю.
– Вы из Оклахомы?
Джори кивнул.
– Из Тулсы. В Нью-Йорке мне не по себе.
– Хризалис любила этот город, – тихо сказал Джэй. – Я ее знал достаточно, чтоб в этом убедится. Здесь она была дома.
– Домом ее была Тулса, – твердо сказал Джори, – и вы уж не обижайтесь, сэр, но я был бы вам очень признателен, если бы вы больше ее не называли тем именем. – Он обернулся на звук шагов, и Джэй поймал мелькнувшее у него в глазах отвращение, когда тот завидел Джуба Бенсона, вразвалку шествующего через дверь с пачкой газет под мышкой. Но тут же, сделав над собой усилие, Джори преодолел свои чувства, выдавил из себя улыбку и протянул руку.
Джэй прошел в гостиную.
Складных стульев, здесь расставленных, хватило бы на сотню людей. Лишь треть была занята, да еще около дюжины скорбящих разбрелись по зале, перешептываясь друг с другом по углам. Восемь десятых присутствующих принадлежали к джокерам. Инь-Ян преклонил колени перед гробом рядом с Кашеликой Моной. Летун стукался о потолок, тихо беседуя с Троллем, зеленые лапищи которого чуть касались люстры, когда он начинал жестикулировать, и в ответ ее подвески позванивали, словно колокольчики на ветру. Горячая Мамаша Миллер заливалась слезами, руки ее, комкающие кружевной платок, дымились. Рядом что-то утешительное бормотал отец Сквид. Еще один переодетый коп, выглядящий здесь словно виноградина в ящике с изюмом, расположился рядом с пепельницей и курил.
В последнем ряду сидело Чудо-Юдо.
Джэй подумал, что это и в самом деле интересно. Он пригляделся, поймал какое-то движение под черным одеянием. Выглядело так, будто оттуда рвется на свободу какое-то животное, но это было переоформляющееся тело джокера, все в постоянной метаморфозе. Лицо под капюшоном обернулось, и Джэй уперся взглядом в проволочную маску. Он ощутил на себе ответный взгляд из-под нее.
Джэй пересек залу, направляясь к тому месту, где покоилась Хризалис. Инь-Ян как раз встал. Джэй остановился, будто его ударили. Гроб был открыт.
Не может того быть, мелькнуло в его голове.
Тут он заприметил Космо, сидящего на складном стуле в тенистой глубине ниши, где стоял гроб, такого тихого и недвижимого, что и не сразу заметишь его за кипой погребальных венков, и Джэй внезапно понял, что произошло.
Похоронный бизнес унаследовали три брата Косгроув. Вальдо, всегда такой опечаленный, сделался его фасадом. Титус, который не показывался на глаза, сделался бальзамировщиком. Младший же, Космо, был в семье джокером. Это был болезненного вида тощий мужчина лет за пятьдесят, лысый, как и его брат, но у него по всему телу прорастал сероватый грибок, сплошь покрывавший и его кожу, и одежду, переходивший на все, к чему тот ни прикасался, и даже ежедневная чистка скребком не очень-то от него помогала. Но взамен получил Космо и некий дар, явно от дьявола, и от того дара похоронное бюро Косгроувов вышло на первое место в Джокертауне. Он мог сделать так, чтобы покойник хорошо выглядел. Рядом с ним мертвые делались красивее, чем были при жизни. Джэй приблизился к гробу и посмотрел на нее.
Спящая красавица, подумал он, и понял, что так огорчило Лупо и других.
На ней было простое темное платье, скромное, но стильное, застегнутое на горле старинной брошью. Сложенные на груди руки сжимали Библию. Она была прелестна. Длинные соломенные волосы раскиданы по шелковой подушке, очи мирно смежены во сне, румянец слегка выступал на гладких розовых ее щеках. Джэй знал, что Хризалис было за тридцать пять – тут же она выглядела лет на десять моложе. Кожа гляделась такой же нежной, как обивка ее гроба, такой живой, что хотелось потрогать ее кончиками пальцев, ощутить ее кажущуюся теплоту.
Но вот этого как раз делать не следует. Космо мог обмануть глаза, но не руку. Опусти в гроб руку, притронься к розовой щеке – и один бог знает, что ощутишь. Даже Косгроувы не в состоянии сотворить голову из кусков костей и мозга.
– Грустный день, – произнес отец Сквид, оказавшись рядом с Джэем. Настоятель церкви Пресвятой Девы Вечной Скорби при ходьбе издавал влажные хлюпающие звуки. – Без нее Джокертаун станет другим. Потемнеет, боюсь. А знаете, ведь уже год как ушел Ксавье Десмон?
– Почти день в день, – согласился Джэй. – Правда, когда здесь лежал Дес, очередь из прощающихся растянулась более чем на квартал.
– Хризалис у нас сильно уважали, – сказал отец Сквид. – Даже боялись. Деса любили. У него было сердце на рукаве. Она же свое ревниво хранила. – Он опустил руку Джэю на плечо. – Говорят, ты охотишься за убийцей.
– Чем черт не шутит, – сказал Джэй. – А скажите, отец, много ли вы знаете про нашего приятеля Чудо-Юдо?
– Три души терзаемы тут, спасения ищут, – ответил священник. – Но вы ведь не думаете…
– Я не знаю, что и думать, – сказал Джэй. В дверях возник Вальдо Косгроув и делал ему жесты. – Простите, отец. Меня зовут к телефону.
Вальдо пригласил Джэя воспользоваться своим офисом в задних помещениях бюро. Здесь было тихо и уединенно. Он подождал, пока Вальдо закроет за собой дверь и снял трубку.
– Привет, Хирам?
На другом конце линии было шумно, но Хирам – сильный мужчина с сильным голосом.
– Джэй-попугай? В отеле сказали, ты шесть раз звонил. Могу я узнать, что такое срочное случилось?
– Хирам, у нас большие проблемы. Ты где? Ты там на каком-то приеме, судя по звукам.
– Я звоню из трейлера, здесь передвижной штаб сенатора Хартмана, – сказал Хирам. – Тут стычка между платформами, раскручивается все сильнее. Мог бы хоть по телевизору взглянуть. Да чего там, ведь на карте всего лишь будущее страны.
– Не грузи меня, – сказал Джэй. – Я одет как следует, чего тебе еще? Слушай, я тут кручусь, стараюсь понять, кто убил Хризалис…
– Думаю, здесь все ясно, – прервал его Хирам. – Убийца туз пик. Психопат, что пытался той ночью украсть наши печати из «Хрустального дворца».
– Да нет. Не думаю, что это он, – сказал Джэй.
Хирам уклончиво прочистил горло, затем произнес:
– Да, ты – ищейка, но думаю, что попусту теряешь время.
