– Подружка, – сказал Бреннан. – У Саши есть подружка?
– Ага. Вы о ней не знаете? Горячая штучка, зовут ее Эзили Руже. Но она, кажись, не очень-то привязана к слепому. У нее приятелей куча. Ну, и подружек тоже. Я слышал, ей нравятся и собачки, и все такое прочее.
Бреннан нахмурился.
– Она шлюха?
– Возможно. Бабло откуда-то берет, и его у нее много.
– Ты знаешь, где она живет?
– Э, она не из моей компании. Я ее видел. Лицо как у падшего ангела. Глаза чудные, красные, а тело такое, что святого в грех введет. Я бы и сам ногу отдал за такое лакомство. Ну, ног-то у меня столько, что не знаю, что и делать с ними со всеми.
– А как насчет полиции? Ей когда-либо приходилось с ними связываться?
Трипод пожал плечами.
– Может быть. Она до хрена тратит на наркотики. Будьте уверены, полицию это по меньшей мере заинтересовало бы.
– Какие наркотики?
– Про что узнает, то и купит. Герыч, крэк, амфе, луд, травка, ПКД, пыль, искусственные вроде «Восторга». Господи, если только половина слухов правда, она покупала столько, что хватило бы армию переправить на небеса.
Бреннан нахмурился. Может быть, Саша на чем-то влетел и это поставило его к Эзили под контроль. Может, от него что-то попало к Эзили, та рассказала Квинси, тот Змею. Может, может, может.
– Где она ошивается?
– В паре мест. – Трипод назвал несколько клубов, ни одного с сомнительной репутацией.
Бреннан допил виски, поставил стакан на стойку и исподтишка уронил на пол две двадцатки.
– Спасибо.
Он повернулся чтобы уйти, остановился, обернулся к Триподу, который необыкновенно подвижными пальцами средней ноги укладывал купюры в карман, пришитый внизу штанины.
– И еще. Ты когда-нибудь слышал про туза по имени Дуг Моркле?
– Моркле? Какого хрена у туза такое имя?
Бреннан покачал головой.
– Черт бы меня взял, если бы я знал.
Задняя половина д-ра Финна напоминала пегую пони с белой гривой, передняя же выглядела слишком молодо для доктора.
– Что с вами случилось? – спросил Финн, простукивая ребра Джэя.
– Искал спортивную куртку, – угрюмо сказал Джэй.
– Не стал бы я связываться с вашим портным, – ответил Финн. Он закончил простукивать. – Здесь как?
– Туго, – пожаловался Джэй. Он попробовал согнуть руку и вздрогнул от боли. – Тяжело шевелить.
– Хорошо, – сказал Финн. – Я бы вам не рекомендовал слишком много двигаться, пока это ребро не срастется, г-н Экройд. Еще пара бы дюймов, и этот осколок проткнул бы легкое.
– А что у меня с головой?
– Рентген показал, что сотрясение совсем легкое, – сказал ему Финн. – Не о чем тревожиться, если вас самих не беспокоит.
– Потанцевать бы, – сказал Джэй, – да никак.
– Какая неприятность, – сказал Финн. Он ухмыльнулся и отбил коленце четырьмя ногами. – И я бы сплясал.
– Здорово. Не дадите чего-нибудь от боли? Эта головная боль меня б уже убила, кабы ребро не отвлекало.
Финн вынул из кармана блокнот и выписал рецепт.
– Вот, – сказал он, отрывая верхний листок и протягивая Джэю. – Должно помочь.
– Спасибо. – Джэй спрыгнул с медицинского стола. Это было ошибкой, о чем тут же напомнило сломанное ребро. – Черт, – произнес он, стиснув зубы.
– Я бы не рекомендовал вам подобную встряску, – произнес Финн, чересчур бодро, на взгляд Джэя. – И за руль вам лучше не садиться. Вам сейчас домой?
– Возьму такси, – сказал Джэй. В клинику его привез Чарльз Даттон, удовлетворившись тем, что все равно ничего ценного он больше не скажет, но он не мог и представить, что джокер все еще отирается в приемной. Даже если и так, Джэй решил, что на сегодня Даттона и Чуда-Юда более чем достаточно. – Это вы делали вскрытие Хризалис, не так ли? – спросил он.
– Да, – ответил Финн. – Полиция всегда поручает вскрытия джокеров нам. Коронер чувствует, что он не в состоянии вникнуть в уникальную физиологию джокера. – Маленький кентавр взглянул в сторону и смущенно шаркнул ногами. – Это ужасно. Нам в клинике часто приходится видеть жертв убийств, ничего хорошего, но так изуродовать тело… – Финн покачал головой.
– Да уж. – Джэй ощупал свое опухшее, в синяках лицо, думая, что он-то понимает, что она должна была чувствовать.
5.00 вечера
Бреннан проснулся ошеломленный и весь в поту из-за полузабытого сна, в котором все его друзья и любовницы были медленно и мучительно убиты каким-то невидимым агентством, которое он был не в состоянии остановить. Он чуть успокоился, увидев Дженифер, сидевшую на единственном стуле и рассеянно слушающую передатчик, которым они снабдили Квазимена. Услышав, что Бреннан пошевелился, она повернулась в его сторону, наблюдая, как он садится и ладонями приглаживает волосы.
– Самое время тебе проснуться, – сказала она. – Изнываю от смертной скуки, слушая, как Квазимен бредет через день.
– Ничего, что бы его связывало с убийством?
Она помотала головой.
– Или он необыкновенно умен, в чем я, честно говоря, сомневаюсь, или же никак не связан со сворой Барнета.
– Что он делал сегодня? – спросил Бреннан.
– Встал рано. Какое-то время соображал, как пользоваться шваброй, затем мыл полы в церкви. В перерыве, после кофе, забрался на крышу и забыл спуститься. Отец Сквид его позвал, напомнил, что надо скосить лужайку на кладбище. Это было тяжко. Пока он сообразил, как работает косилка, настал обед. После полудня он косил и подстригал. Однажды передатчик прервался на сорок пять минут. Думаю, он сопровождал Квазимена в какие-то иные измерения, куда он ускользнул.
– Мое мнение: он таков, каким кажется. Добрый, ужасно страдающий церковный служка.
– Послушай, – Бреннан подобрал с пола джинсы и влез в них, затем пошарил в комоде в поисках чистой футболки, – у меня тут, возможно, новая линия – Саша – сегодня утром от Трипода. У него, похоже, есть подружка…
Он остановился и уставился на простой белый конверт, лежащий на изношенном ковре перед дверью в комнату отеля.
– Как долго он здесь? – спросил он Дженифер.
Она повернулась, нахмурилась.
– Не знаю, раньше не замечала.
Бреннан пересек комнату и подобрал конверт. Он был не запечатан, адреса на нем не было. Он открыл его и вытащил единственный содержащийся в нем листок с посланием, накорябанным знакомой детской рукой.
«Извените што так вышло, – гласило оно. – Я хатела только памоч. Хатите увидать настаящего психа прехадите к Ласточкам».
– Проклятие, – пробормотал про себя Бреннан. – Какой черт это все устроил?
