Тахион взглянул с горечью в сиреневых глазах.
– Хирам, – мягко произнес он. – Бедный мой Хирам. Я видел его сознание. Я видел Кукловода. – Маленький человек содрогнулся. – Это в тысячу раз хуже, чем мы вообще в состоянии представить. – Тахион уселся на ковер, охватил голову руками и начал плакать.
Хирам стоял с открытым ртом. Джэй никогда не видел его таким выжатым, таким побитым, таким толстым. Он отвел трубку от уха и смотрел на нее так, будто видел телефон впервые, с лицом серым, как пепел.
– Господи, прости, – произнес он едва различимым шепотом. Затем повесил трубку.
Настал час Бреннану воевать с ящерицами. Кент был силен, но в своей ярости забыл про всякую технику борьбы. Бреннан блокировал когтистую руку Кента, направленную ему в глаза, схватил за другое запястье и с силой швырнул его к изножью кровати. Кент припал к земле, тяжело дыша, и, когда Бреннан кинулся на него, отщелкнул лезвие ножа, который извлек из кучи одежды, сваленной рядом с песочницей. Бреннан в середине броска изменил направление, но оказался недостаточно скор.
Когда Бреннан приземлился на другой стороне кровати, из стены вышел гнев. У Кента вылезли глаза из орбит, когда он ее увидел. Он безумно поворачивался в разные стороны, пытаясь одновременно держать взглядом Дженифер и Бреннана.
– Мы не хотим тебе вреда, – самым успокаивающим тоном сказала Дженифер. – Хотим помочь.
– Помочь мне? – пронзительным, истерическим, срывающимся голосом спросил Кент. – Хотите помочь – добудьте мне этот чертов поцелуй!
Бреннан прыгнул через кровать, схватил Кента за кисть руки с ножом и резко дернул, кладя Кента. Нож погрузился в матрас. Бреннан прыгнул на Кента, который начал дико изворачиваться, и взрезал водяную кровать.
Вода изверглась, будто прорвало плотину. Бреннан и Кент откатились в стороны, причем коп оказался рядом с Дженифер, отряхиваясь и отплевываясь. Он схватил Дженифер и поднес к ней нож. Та обратилась в призрак. Он качнулся сквозь нее, потерял равновесие, и Бреннан ухватил его сзади и как тараном ударил им по экрану телевизора. Тот взорвался с громким хлопком, оглушенный Кент оказался внутри. Бреннан его вытащил. Коп был ошеломлен и окровавлен от десятков порезов на лице и груди. Бреннан выбил из его руки нож и отбросил его, затем уложил его и уселся на грудь.
– Ну, как насчет поцелуя? – спросил Бреннан.
Кент стонал, бессознательно слизывая бегущую из носа и с губ кровь.
– Это Эзили? Это ее ты хочешь?
Кент качал головой из стороны в сторону. В тусклых глазах ошеломление, но также и сильное желание.
– Не! – взвыл он. – Не эту сучку.
– Так кого же? – вопросил Бреннан, встряхивая Кента за плечи.
– Мастера. Ти Малис. Его поцелуй, такой сладкий.
Бреннан и Дженифер обменялись ошеломленными взглядами.
– Кто такой Малис?
– Мой мастер.
Бреннан внезапно вспомнил, где он видел такой же шрам, как на шее у Кента.
– Он и у Саши мастер?
Кент, все еще изумленный и сбитый с толку, замотал головой. Бреннан отвесил ему пощечину, чтобы привлечь внимание.
– Саша – бармен в «Хрустальном дворце». Малис и его мастер тоже?
– Да.
– Где они?
– Ни хрена не знаю! Ушли. И меня оставили.
– Кого твой мастер взял с собой?
– Каких-то гор, – пробормотал Кент. – Я их всех не знаю.
– Он взял Сашу?
Кент бесконтрольно всхлипнул.
– Господи, – сказал Бреннан.
Он встал и подтащил Кента к кровати. Он отыскал среди разбросанных по полу одежд пару обшлагов и привязал копа к ножке кровати. Кент скорчился в луже на полу, всхлипывая и жалуясь на боль в шее.
Бреннан взял с ночного столика у кровати телефон и набрал номер Форт-Фрик.
– Мэйзрик, – сказал он, – срочный вызов. Речь идет о жизни и смерти.
Детективу потребовалось лишь мгновение, чтобы ответить.
– Звучит интригующе, – сказал он жестким, спокойным голосом.
– Это о вашем партнере, – сказал Бреннан. – Он нарвался.
Настало потрясенное молчание.
– Наркотики? – через мгновение спросил Мэйзрик.
– Не думаю. Смотрите сами, – сказал Бреннан, отрезая дальнейшие вопросы. – Думаю, вам лучше приехать к Кенту домой, и побыстрее. Ему нужна помощь. И, Мэйзрик… Вы мне должны. – Он повесил трубку и обернулся ко Гневной: – Убираемся отсюда к чертям.
– Что же нам делать? – спросил Хирам, когда рыдания Тахиона наконец начали затихать.
– Дать свисток, – сказал Джэй.
Д-р Тахион вскочил на ноги.
– Нет, – сказал он. – Вы что, с ума сошли, Экройд? Публика никогда не должна узнать правду.
– Хартман – монстр, – возразил Джэй.
– Никто этого не знает лучше, чем я, – сказал Тахион. – Я плавал в канализации его мозга. Чувствовал всю живущую в нем, Кукловоде, грязь. Это коснулось меня. Вы не можете себе представить, как это выглядит.
– Я не телепат, – сказал Джэй. – Убедите меня, я все еще не собираюсь помогать вам обелить Хартмана.
– Вы не понимаете, – сказал Тахион. – Около двух лет Лео Барнет вкладывал в уши публике ужасные предупреждения о насилии со стороны диких карт, раздувая страхи и подозрительность к тузам. Вы предлагаете сказать им, что он был прав, что ужасный туз в самом деле ниспроверг их правительство. И какова будет реакция, как думаете?
Джэй пожал плечами Он был слишком усталым и избитым для интеллектуальных дискуссий.
– О’кей, изберут Барнета, замечательно. Так, у нас в Белом доме на четыре года будет правый мудак. Выжили же мы за восемь лет при Рейгане.
Д-р Тахион ничего не сказал по этому поводу.
– Вы не знаете и половины того, что я нашел в сознании Хартмана. Убийства, изнасилования, всякие зверства, и он в центре паутины, Кукловод, дергающий за ниточки. Предупреждаю, если вся история выйдет наружу, отвращение в народе перейдет в страх, и тогда гонения пятидесятых покажутся ничем. – Инопланетянин яростно жестикулировал. – Он убил собственного нерожденного ребенка и наслаждался болью и ужасом от этого убийства. А его марионетки… тузы, джокеры, политики, религиозные лидеры, полицейские, все, кто достаточно глуп, чтобы соприкасаться с ним… Если их имена станут известны…
– Тахион, – прервал его Хирам Уорчестер. Хотя голос его был тихим, но мука в нем проступала столь же явственно, как гвозди на школьной доске. Д-р Тахион виновато взглянул на Хирама. Трудно сказать, кто из них выглядел более испуганным.
– Скажи мне, – сказал Хирам, – эти… марионетки. И я… один из… – Он не смог закончить, спотыкаясь на словах. Тахион кивнул. Легкий быстрый кивок, почти незаметный. Одинокая слеза скатилась по щеке. Хирам задумался, лицо его окаменело. Затем он сказал:
